Эрих и Руджеро выслушали весь монолог профессора с трепетным волнением, приняли всё за звонкую монету, в масштабе один к одному, и были совершенно очарованы готовностью профессора «помочь немецко-итальянской фирме Шрёдер и Манфреди в её коммерческих проблемах».
– Я могу воспользоваться вашим телефоном? – спросил профессор.
Эрих и Руджеро в четыре руки молниеносно подали профессору телефон и снова замерли на своём двухместном диванчике.
– Этот телефон рассчитан на «громкую связь»? – спросил фон Дейн, разглядывая аппарат.
– Да, герр профессор. Нужно нажать вот здесь… – И Эрих показал на корпусе аппарата нужную кнопку.
– Я не хочу делать секрета из разговора с моим приятелем. Ещё меньше мне хотелось бы потом вспоминать, что он мне ответил, и пересказывать вам это своими словами, – продолжая спектакль, сказал профессор. – Поэтому я сейчас нажму кнопочку, и вы будете всё сами слышать. Всё, что ответит мой старый друг на наше предложение…
Мы все замерли. В том числе и я. Согласитесь, что оставаться в позе стороннего, ироничного и бесстрастного наблюдателя в то время, когда решается твоя судьба, сложно до чёртиков!
Профессор набрал номер телефона и нажал ту специальную кнопочку. Секунда, другая, третья, и наша гостиная огласилась длинными гудками, которые обычно слышит лишь тот, кто прижимает трубку к уху. Вот что такое, оказывается, «громкая связь»!..
Затем последовал щелчок, и негромкий, хрипловатый голос на весь наш дом произнёс:
– Фон Тифенбах!
Профессор оглядел всех нас победным взглядом, будто его соединили с самим Господом Богом, а я вдруг заметил, что не только у Эриха и Руджеро, но и у мудрой и насмешливой Хельги округлились глаза и вытянулась физиономия.
– Здравствуйте, Фридрих, – сказал профессор. – Это фон Дейн.
– Фолькмар! Рад, что вы мне позвонили! – рассмеялся хрипловатый голос в нашей гостиной. – Приезжайте ко мне.
– Что случилось?! – не на шутку испугался профессор. – Вам плохо?
– Нет, пока мне как раз хорошо. Но чтобы было ещё лучше – я выписал через фирму Терезы Орловских двух молоденьких филиппинок, которые, говорят, делают чудеса!
– Фридрих, простите меня, но я оперирующий хирург и не верю ни в какие филиппинские чудеса, – очень серьёзно сказал фон Дейн. – Ради Бога, не доверяйтесь этим филиппинкам! И вообще, что это за лечебная фирма?! Как вы сказали – Тереза?.. А дальше?
– Вы святой человек, Фолькмар. Тереза Орловских – глава самой крупной в Европе фирмы по производству порнографических фильмов, эротических журналов и аксессории! И эти филиппинки – не хирурги, а, судя по цене, какие-то фантастические проститутки, которые из любого старого, дряблого члена, способного лишь на слабенькое мочеиспускание, делают Вандомскую колонну!..
Таня рассмеялась, Хелыа растерянно посмотрела по сторонам, Руджеро оживился, а Эрих помрачнел.
Фон Дейн испуганно глянул на Таню и Хельгу и поспешил изменить русло беседы:
– Секунду, Фридрих… Дело в том, что я сейчас не один и не из дома. И звоню по совершенно иному, не менее забавному поводу. Как вы относитесь к Котам?
– Отвратительно! – заорал этот Фридрих на весь наш бедный дом, так ждущий замены отопительной системы в подвале и черепицы на крыше. – Вторые сутки все, кому не лень, пытаются мне сообщить про какого то русского невиданного кота! Кухарка видела его в одной из программ нашего кретинского телевидения, мой шофёр читал объявление о его продаже в этом жёлтом листке – «Абендцайтунге», а какой-то идиот наплевал на приклеенное к почтовому ящику запрещение опускать туда какую-нибудь рекламу и всё-таки запихнул мне листовку с изображением этого омерзительного чудовища!..
Я знал, что, прямо скажем, не блещу красотой. Если я внешне и отличаюсь от остальных Котов, то только шрамом через всю морду, рваным ухом, ростом и весом. Я имею в виду чисто внешние данные. На фотографиях, сделанных старым жуликом, я выгляжу не бог весть как. Типографии только ухудшили фотографии. На этот счёт у меня не было никаких заблуждений. Внешняя привлекательность – не будем кривить душой – не самая сильная моя сторона…
Но слышать о себе «ОМЕРЗИТЕЛЬНОЕ ЧУДОВИЩЕ» из уст Человека, никогда не встречавшегося со мной, никогда не видевшего меня воочию, – было ужасно обидно и неприятно!
Так бы и вцепился в его жирную задницу! Или в ляжку!.. Или по его пухлому пузу всеми когтями сразу!.. Надо же, сволочь какая! Я для него, видите ли, «омерзительное чудовище!»…
Да я… Да вы все, со своими шофёрами и кухарками, одного моего Водилы не стоите! Не говоря уже о Шуре Плоткине!!! Бездарности!.. Буржуины проклятые! Устроить бы вам, гадам, наш семнадцатый год, чтобы вы потом лет семьдесят кровью харкали и сами себя истребляли!.. Мне Мой Шура Плоткин порассказал про то времечко…
Почему-то я представил себе этого Фридриха фон… – толстым, трясущимся, задыхающимся от жира, в окружении целой своры холуёв отвратительно и неопрятно обгладывающим огромную кость, с жадным хрипом отрывая от неё куски жил и мяса.
Понимал ведь, что я всё это себе нафантазировал, насмотревшись в своё время по нашему совковому телевидению разных детских мультяшек про «Мистера-Твистера» и «Мальчиша-Кибальчиша»! Но избавиться от ощущения незаслуженной обиды не мог никак…
Женским тонким чутьём… Ах, это прелестное качество! Хельга и Таня поняли моё состояние и одновременно ласково погладили меня – Таня слева, Хельга – справа. А Таня ещё и сказала, мысленно:
– Смири гордыню, Кот. Фон Тифенбах – далеко не худший вариант: Со своими тараканами, но… Сам увидишь.
Эрих тоже очень за меня обиделся. И уже на СВОЕЙ ВОЛНЕ, совершенно отличной от Таниной, неслышно сказал мне:
– Спокойно, Кыся! Это обойдётся ему в лишнюю пару тысяч марок…
Руджеро, обозванный «идиотом» (это он обеспечивал рекламными листовками районы Харлахинга и Грюнвальда), совсем осатанел и уже собирался было вскочить и что-то заявить, как Хельга рывком за джинсы вернула его на диванчик и негромко прошептала:
– Заткнись!
Профессор фон Дейн ощутил напряжёнку, повисшую над остывшим кофе и остатками пирожных, и быстро проговорил в трубку:
– Послушайте меня внимательно, Фридрих! Я звоню сейчас из дома, в котором живут люди, продающие этого кота. Мало того, этот кот сидит сейчас рядом со мной между двумя очаровательными женщинами. Одна – мой друг и ассистент, вторая – существо очень близкое этому коту. Я знаю про этого кота значительно больше, чем может сказать о нём любая реклама. Пока я сообщу вам всего лишь одну подробность. Помните, я рассказывал вам о том, как русские власти не дали мне прооперировать одного русского гангстера из международной наркомафии?
– Помню. И отлично помню весь этот скандал по газетам и телевидению… – хрипло ответил этот Фридрих.
– Так вот, этот кот принадлежал именно этому умирающему гангстеру. Этот кот участвовал в схватке на автобане, а потом, неясно каким способом, сохранял жизнь своему Хозяину тогда, когда тот уже раз пятнадцать должен был побывать на том сеете! Вот что это за кот, – жёстко сказал профессор, и я услышал в его голосе те металлические интонации, с которыми он разговаривал тогда на больничной автомобильной стоянке. – Вы меня слышите, Фридрих?! – через паузу раздражённо спросил профессор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149