Даже на необитаемом острове…»
– Нет, от него можно просто сдохнуть! – восхитилась Мадам, лишний раз утвердив меня в своём подлинно историческом происхождении. – Выпьем?
Два молодых Крыса тут же выкатили пузырёк валерьянки.
– Благодарю вас, Мадам. Я вообще-то не пью.
Ну, неохота мне было возвратиться в комнату спящего ребёнка с запахом поддачи… Хотя, не скрою, после всего случившегося – треснул бы с удовольствием!
– А я выпью. Раньше могла чистяру, а сейчас – возраст, болячки разные… Разбавляю.
Её шустрилы накапали в плошечку с водой немного валерьянки. Старуха выпила, крякнула, вытерла передними лапками морду, усы и сказала мне:
– Всё знаю. И про Вагифа – чтоб ему было пусто на том свете. И про твою тронную речь… Особенно это: «Хватит крови!..» Кстати, рыбки хочешь?
– С удовольствием.
Шустрилы приволокли откуда-то кусок неизвестной свежайшей рыбы и осторожно, не приближаясь ко мне, положили её неподалёку от Мадам. Я протянул лапу за рыбой и краем глаза увидел, как напряглась Охрана, как обнажились их резцы, как туго вытянулись хвосты.
– Ешь! – приказала мне Мадам.
Я аккуратненько подтянул рыбку к себе и с удовольствием стал её жрать. Охрана расслабилась, хвосты повисли, резцы исчезли.
– У тебя есть имя? – спросила Мадам.
– Даже два – Мартын и Кыся.
– Ты знаешь, у нас в Америке не любят длинных имён. И для удобства мы их сокращаем. Так делают и все прибывающие к нам. Например, все ваши русские Гринштейны сразу же становятся Гринами. Или – Файнберг… Он немедленно превращается или в Файна, или в Берга. Это – кто как хочет. А один еврей из ваших, Иван Досадный, стал теперь Ив Де-Сад и утверждает, что он прямой потомок французского писателя Маркиза де Сада. Мне же нравятся оба твои имени. Я буду называть тебя «Маркыся». Идёт?
– Как скажете, Мадам.
– Зови меня просто – Муся. Моё полное имя звучит по-латыни – «Мус Децуманус». Но вот этот мудрый старик, – Мадам указала на тихо дремлющего усталого седого Крыса, своего Главного Советника, – когда-то, много времени тому назад назвал меня Мусей. И ты знаешь, мне это понравилось…
Старуха ещё врезала валерьянки с водой и рассказала мне массу интересных вещей, о которых я даже не подозревал.
Оказывается, большие серые Крысы, так называемые Пасюки (омерзительное название, правда?..), известны Людям ещё с тринадцатого века! В отличие от меня старуха блестяще оперировала цифрами… Уже в начале пятнадцатого столетия епископ Аутинский отлучил Крыс от церкви, на что, естественно, Крысы положили с прибором!.. И стали шататься за Человеком по всему свету.
Корабли развезли Крыс по прибрежным странам, а уже оттуда Крысы своим ходом чесали дальше – в глубь материка. Один учёный того времени – Паллас – целую книгу написал про то, как осенью тысяча семьсот двадцать седьмого года после землетрясения Крысы жуткими массами двинулись из прикаспийских стран в Европу. Фантастическими скопищами они переплывали Волгу у Астрахани…
– Но это же и есть Россия!.. – тут же почему-то сказал я.
Откуда мне это было известно, убей Бог, не помню!..
– Да что ты?! – удивилась Мадам. – Я и понятия не имела. А дальше…
А дальше Крысы попёрли за Запад как сумасшедшие! Прошлёпали на кораблях из Ост-Индии в Англию, затем в Восточную Пруссию, потом в Париж пешком, а спустя пару лет приплыли в Америку.
Об одной страничке своей родословной Мадам или не знала, или сознательно умолчала. Ручаюсь, что во время Великого Исхода Крыс на Запад её предки явно останавливались в Одессе. И кто-то там у них по женской линии таки трахнулся с местным Одесским Крысом!.. А Пруссия, Париж, Америка были уже потом.
Это я сужу по тому, КАК она это всё рассказывала – в какой манере, с какими интонациями…
Я, в свою очередь, чтобы не показаться полным мудаком, поведал Мадам средневековую историю взлётов и падений Котов и Кошек, запросто жонглировал эпохами и именами – короче, пересказал ей всё, что ещё совсем недавно узнал от Мастера в открытом Атлантическом океане. Чем привёл старуху в искреннее восхищение!..
Охрана и прислужники тоже слушали меня развесив уши. Но восхищались не всем, что нравилось их Мадам, а лишь периодами истории, когда Котов и Кошек варили в кипящем масле, жарили на железных прутьях и сбрасывали с крепостных стен и башен.
И это я просёк во время переговоров о мире!.. Ну что ж, запомним – мало ли, как ещё жизнь повернётся.
После чего мы с Мадам обговорили ряд пунктов о ненападении и взаимовыручке, наметили несколько совместных мероприятий и стали прощаться, очень довольные друг другом.
– О'кей, Муся! – сказал я Мадам. – Как говорят в Германии: «Абгемахт!» В смысле – договорились!
Глянул на недобрые рожи Охраны, на подозрительные рыла Прислужников и прочих Холуёв, посмотрел в мудрые, хитрющие глаза Мадам и снова на всякий случай добавил:
– Но если твои раздолбай только попробуют…
– Всё, всё! – прервала она меня. – Как ты сказал? «Абгемахт»? Так вот – абгемахт. Договорились. И кончай залупаться!
* * *
Проснулся в двенадцать.
То, что двенадцать – сомнений не было. День в окнах, а на больших Тимуровых часах с Дональдом Даком на циферблате обе стрелки пиками строго смотрят вверх. А это – двенадцать. Я знаю.
Пить хочется, жрать хочется, гадить хочется – спасу нет!
В доме никого. Рут на работе, Тимур в школе.
Ноги мягкие подламываются, хвост волочится по полу, самого качает – ещё поспать, что ли?.. Так ведь недолго во сне и описаться! Этого ещё не хватало. Не Котёнок всё-таки…
Тащусь в кухню. С диким трудом вспрыгиваю на подоконник, оттуда жутко неловко и некрасиво перепрыгиваю на дерево – плюхаюсь на ветку, как мешок с говном (в любом смысле этого слова), спускаюсь на землю и лезу под старый автомобиль.
Сижу, пытаюсь делать свои дела…
Заглядывает какой-то пожилой Кот.
– Хай! – говорит. – Я, извиняюсь, вчера так и не понял…
– Иди отсюда, дубина стоеросовая, – говорю. – Не видишь, я занят!
Ушёл, слава Богу, кретин несчастный. Выбрал время…
Ох, батюшки… Что же я вчера такого сожрал, отчего меня так крепит?! Жидкости, жидкости нужно больше употреблять – супчики разные, сливочки жирненькие, сметаночку… Тогда и запоров не будет. И двигаться нужно больше – прыгать, бегать, трахаться! Чтобы организм работал на полную! И спать ложиться вовремя, а не под утро.
Вот отыщу Шурика Плоткина, обустроимся мы в Нью-Йорке, и начну я вести новый, здоровый образ жизни…
Фффу-у!.. Слава те, Господи! Сработало.
Понимаю – натурализм, то-се, пятое-десятое… Но ведь – Жизнь. Куда от неё денешься?
Минут десять, наверное, зарывал. Вылез из-под автомобиля – этот Кот опять ко мне:
– У меня всего один вопросик…
– Вот вечером его и задашь, – говорю. – Сейчас мне некогда.
На дерево, с дерева на подоконник, а уже оттуда в кухню.
И сразу вижу – низенькая подставочка, на ней две белые мисочки. В одной какая-то замечательная жратва неведомая, во второй – нескисающее молоко. Вот как они его делают?
А вокруг всё пахнет Тимуром и Рут… Какая Женщина! И пацан, конечно, классный.
Я давай скорей умываться, приводить себя в порядок. Тут я ни времени, ни сил не жалею. Это у меня в крови.
А жрать хочу, как говорил Шура, – будто семеро волков!
Пожрал я, снова умылся, почистил лапы между когтями и пошёл осматривать квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
– Нет, от него можно просто сдохнуть! – восхитилась Мадам, лишний раз утвердив меня в своём подлинно историческом происхождении. – Выпьем?
Два молодых Крыса тут же выкатили пузырёк валерьянки.
– Благодарю вас, Мадам. Я вообще-то не пью.
Ну, неохота мне было возвратиться в комнату спящего ребёнка с запахом поддачи… Хотя, не скрою, после всего случившегося – треснул бы с удовольствием!
– А я выпью. Раньше могла чистяру, а сейчас – возраст, болячки разные… Разбавляю.
Её шустрилы накапали в плошечку с водой немного валерьянки. Старуха выпила, крякнула, вытерла передними лапками морду, усы и сказала мне:
– Всё знаю. И про Вагифа – чтоб ему было пусто на том свете. И про твою тронную речь… Особенно это: «Хватит крови!..» Кстати, рыбки хочешь?
– С удовольствием.
Шустрилы приволокли откуда-то кусок неизвестной свежайшей рыбы и осторожно, не приближаясь ко мне, положили её неподалёку от Мадам. Я протянул лапу за рыбой и краем глаза увидел, как напряглась Охрана, как обнажились их резцы, как туго вытянулись хвосты.
– Ешь! – приказала мне Мадам.
Я аккуратненько подтянул рыбку к себе и с удовольствием стал её жрать. Охрана расслабилась, хвосты повисли, резцы исчезли.
– У тебя есть имя? – спросила Мадам.
– Даже два – Мартын и Кыся.
– Ты знаешь, у нас в Америке не любят длинных имён. И для удобства мы их сокращаем. Так делают и все прибывающие к нам. Например, все ваши русские Гринштейны сразу же становятся Гринами. Или – Файнберг… Он немедленно превращается или в Файна, или в Берга. Это – кто как хочет. А один еврей из ваших, Иван Досадный, стал теперь Ив Де-Сад и утверждает, что он прямой потомок французского писателя Маркиза де Сада. Мне же нравятся оба твои имени. Я буду называть тебя «Маркыся». Идёт?
– Как скажете, Мадам.
– Зови меня просто – Муся. Моё полное имя звучит по-латыни – «Мус Децуманус». Но вот этот мудрый старик, – Мадам указала на тихо дремлющего усталого седого Крыса, своего Главного Советника, – когда-то, много времени тому назад назвал меня Мусей. И ты знаешь, мне это понравилось…
Старуха ещё врезала валерьянки с водой и рассказала мне массу интересных вещей, о которых я даже не подозревал.
Оказывается, большие серые Крысы, так называемые Пасюки (омерзительное название, правда?..), известны Людям ещё с тринадцатого века! В отличие от меня старуха блестяще оперировала цифрами… Уже в начале пятнадцатого столетия епископ Аутинский отлучил Крыс от церкви, на что, естественно, Крысы положили с прибором!.. И стали шататься за Человеком по всему свету.
Корабли развезли Крыс по прибрежным странам, а уже оттуда Крысы своим ходом чесали дальше – в глубь материка. Один учёный того времени – Паллас – целую книгу написал про то, как осенью тысяча семьсот двадцать седьмого года после землетрясения Крысы жуткими массами двинулись из прикаспийских стран в Европу. Фантастическими скопищами они переплывали Волгу у Астрахани…
– Но это же и есть Россия!.. – тут же почему-то сказал я.
Откуда мне это было известно, убей Бог, не помню!..
– Да что ты?! – удивилась Мадам. – Я и понятия не имела. А дальше…
А дальше Крысы попёрли за Запад как сумасшедшие! Прошлёпали на кораблях из Ост-Индии в Англию, затем в Восточную Пруссию, потом в Париж пешком, а спустя пару лет приплыли в Америку.
Об одной страничке своей родословной Мадам или не знала, или сознательно умолчала. Ручаюсь, что во время Великого Исхода Крыс на Запад её предки явно останавливались в Одессе. И кто-то там у них по женской линии таки трахнулся с местным Одесским Крысом!.. А Пруссия, Париж, Америка были уже потом.
Это я сужу по тому, КАК она это всё рассказывала – в какой манере, с какими интонациями…
Я, в свою очередь, чтобы не показаться полным мудаком, поведал Мадам средневековую историю взлётов и падений Котов и Кошек, запросто жонглировал эпохами и именами – короче, пересказал ей всё, что ещё совсем недавно узнал от Мастера в открытом Атлантическом океане. Чем привёл старуху в искреннее восхищение!..
Охрана и прислужники тоже слушали меня развесив уши. Но восхищались не всем, что нравилось их Мадам, а лишь периодами истории, когда Котов и Кошек варили в кипящем масле, жарили на железных прутьях и сбрасывали с крепостных стен и башен.
И это я просёк во время переговоров о мире!.. Ну что ж, запомним – мало ли, как ещё жизнь повернётся.
После чего мы с Мадам обговорили ряд пунктов о ненападении и взаимовыручке, наметили несколько совместных мероприятий и стали прощаться, очень довольные друг другом.
– О'кей, Муся! – сказал я Мадам. – Как говорят в Германии: «Абгемахт!» В смысле – договорились!
Глянул на недобрые рожи Охраны, на подозрительные рыла Прислужников и прочих Холуёв, посмотрел в мудрые, хитрющие глаза Мадам и снова на всякий случай добавил:
– Но если твои раздолбай только попробуют…
– Всё, всё! – прервала она меня. – Как ты сказал? «Абгемахт»? Так вот – абгемахт. Договорились. И кончай залупаться!
* * *
Проснулся в двенадцать.
То, что двенадцать – сомнений не было. День в окнах, а на больших Тимуровых часах с Дональдом Даком на циферблате обе стрелки пиками строго смотрят вверх. А это – двенадцать. Я знаю.
Пить хочется, жрать хочется, гадить хочется – спасу нет!
В доме никого. Рут на работе, Тимур в школе.
Ноги мягкие подламываются, хвост волочится по полу, самого качает – ещё поспать, что ли?.. Так ведь недолго во сне и описаться! Этого ещё не хватало. Не Котёнок всё-таки…
Тащусь в кухню. С диким трудом вспрыгиваю на подоконник, оттуда жутко неловко и некрасиво перепрыгиваю на дерево – плюхаюсь на ветку, как мешок с говном (в любом смысле этого слова), спускаюсь на землю и лезу под старый автомобиль.
Сижу, пытаюсь делать свои дела…
Заглядывает какой-то пожилой Кот.
– Хай! – говорит. – Я, извиняюсь, вчера так и не понял…
– Иди отсюда, дубина стоеросовая, – говорю. – Не видишь, я занят!
Ушёл, слава Богу, кретин несчастный. Выбрал время…
Ох, батюшки… Что же я вчера такого сожрал, отчего меня так крепит?! Жидкости, жидкости нужно больше употреблять – супчики разные, сливочки жирненькие, сметаночку… Тогда и запоров не будет. И двигаться нужно больше – прыгать, бегать, трахаться! Чтобы организм работал на полную! И спать ложиться вовремя, а не под утро.
Вот отыщу Шурика Плоткина, обустроимся мы в Нью-Йорке, и начну я вести новый, здоровый образ жизни…
Фффу-у!.. Слава те, Господи! Сработало.
Понимаю – натурализм, то-се, пятое-десятое… Но ведь – Жизнь. Куда от неё денешься?
Минут десять, наверное, зарывал. Вылез из-под автомобиля – этот Кот опять ко мне:
– У меня всего один вопросик…
– Вот вечером его и задашь, – говорю. – Сейчас мне некогда.
На дерево, с дерева на подоконник, а уже оттуда в кухню.
И сразу вижу – низенькая подставочка, на ней две белые мисочки. В одной какая-то замечательная жратва неведомая, во второй – нескисающее молоко. Вот как они его делают?
А вокруг всё пахнет Тимуром и Рут… Какая Женщина! И пацан, конечно, классный.
Я давай скорей умываться, приводить себя в порядок. Тут я ни времени, ни сил не жалею. Это у меня в крови.
А жрать хочу, как говорил Шура, – будто семеро волков!
Пожрал я, снова умылся, почистил лапы между когтями и пошёл осматривать квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149