Только из торгового – за зерном. Но условия там, конечно, не такие. Попроще.
– Чёрт с ними, с условиями, – говорю. – Как туда попасть?
– Я ж и говорю – задачка. Торговый порт – это у чёрта на куличках! Через весь город…
– Ничего, – говорю. – У нас с Митей машина есть.
Раньше бы точно не удержался, сказал бы – чёрная «Волга»! А теперь, наездившись на «вольво», «опеле», на «роллс-ройсе», «мерседесе» и «чероки», даже и не заикнулся. Сказал просто – «машина», и всё.
– Тогда-то – запросто! – говорит Рудик. – То есть, конечно, не запросто, там ещё нужно одного типа отловить и уговорить. От него в том торговом порту очень многое зависит. Он и судно может хорошее подобрать, и капитана приличного, и команду – не хамскую.
И рассказал мне Рудольф, что в торговом порту есть один Кот – без имени, который всё и всех знает, крутит свои дела, как хочет, но в лапу берёт со страшной силой, а без этого даже усом не шевельнёт.
А так как он, страшное дело, как упакован и избалован, то с чем к нему соваться – Рудольф понятия не имеет. На что он клюнет – неизвестно…
Тут Кошка Маня возьми да и подскажи:
– Я помню, ему кто-то тёплую попонку на зиму из Норвегии привёз, так он из этой попонки до августа месяца не вылезал. Уже вся пропотевшая была, вонючая, а он всё в ней выпендривался. Пижон, каких свет не видывал!.. И взяточник.
Как только Маня это сказала, так я сразу понял – я уже одной лапой в Америке!
– Поехали! – говорю. – Все поехали! Котят берите тоже. Мы вас обратно привезём в лучшем виде, а Котятам проехаться в автомобиле – одно удовольствие. Не возражаешь, Митя?
– Ноу проблем, ребята! – отвечает Митя. – Вперёд!!!
* * *
Этот жлобяра, этот взяточник из торгового порта, Котяра без имени – с меня ростом, за счёт ожирения, раза в полтора тяжелее, – как только увидел своим воровским глазом мою рождественскую красно-золотую жилеточку, так и выпал в осадок!
Он от неё глаз не мог отвести! Он за неё готов был весь торговый порт отдать, только бы заиметь её в собственное пользование!
Он даже хотел её сразу же на себя напялить, но тут Рудольф с Маней очень решительно ему воспрепятствовали:
– Кыся – на борту судна, идущего в Нью-Йорк, ты – получаешь жилетку. А сейчас лапы прочь!
И пока Митя в машине играл с Котятами, мы обо всём договорились с этим жучилой.
Выяснилось, что времени у нас не так уж много.
Ровно через два часа один наш грузовой пароход под свеженьким названием – «Академик Абрам Ф. Иоффе» (раньше он назывался «Заветы Ильича»…), уже загруженный карельским лесом, отчаливает в Америку, именно в Нью-Йорк, в чём этот Котяра-жулябия клялся чем угодно.
И капитан там – изумительный, и команда – двадцать семь Божьих ангелов, а кок – Человек с большой буквы!..
И если уважаемый господин Кыся согласен отдать свою красно-золотую жилетку, то он господину Кысе устроит отплытие в Америку в ближайшие тридцать минут…
Все переговоры с Котом торгового порта происходили у нас в машине, что, не скрою, тоже сыграло свою положительную роль и произвело должное впечатление на этого жулика. Всем своим видом он показывал, как приятно иметь дело с серьёзными и солидными Котами, даже если их просто зовут «Кыся». Ах, если бы он знал, что я теперь ещё некоторым образом и «…фон Тифенбах»!..
Так как времени до отплытия оставалось совсем мало, а судно стояло где-то на дальнем причале, я попросил Митю немедленно соединить меня с Мюнхеном.
Рудик и Маня с трудом утихомирили всех своих Котят, чтобы они не мешали «телефонному разговору дяди Кыси с заграницей», и Митя нажал мюнхенскую кнопку.
При всей своей решительности и здоровом цинизме, взращённом в Мите службой в Государственной автомобильной инспекции, при телефонном соединении с другим государством Митя вдруг начинал чувствовать повышенную ответственность за свою страну, и это придавало его голосу оттенки благородного волнения. Вот и сейчас…
– Доктор Кох? Здравия желаю! Младший лейтенант Сорокин Дмитрий Павлович! С вами тут господин Кыся поговорить хотят…
– Здравствуйте, Димочка! – услышал я Танин голос в трубке. – А мы уж тут ждём-ждём вашего звонка. Дайте ему трубочку, пожалуйста!
– Говори! – сказал Митя и подсунул трубку мне под ухо.
– Танечка!.. Это я. Можешь подключить к разговору Фридриха?
– Я уже подключён, – услышал я Фридриха фон Тифенбаха.
– У меня новости… – сказал я упавшим голосом, совершенно не представляя себе, как я им сообщу о своём отъезде в Америку.
– У нас тоже, – сказал Фридрих. – Выслушай их, пожалуйста. Как я полагаю, тебе потом будет легче сообщить нам свои новости. Мы разыскали твоего Александра Плоткина в Нью-Йорке через конгресс Соединённых Штатов. Помог мой вашингтонский приятель.
– Ой… – сказал я, уж и не помню по-какому.
– Мы также выяснили, что из Петербурга пассажирские суда в Америку не ходят. А на самолёты, вылетающие за пределы России, Котов без сопровождающих их Людей почему-то не сажают. Может быть, ваши власти боятся, что Кот может угнать самолёт в другую сторону? Так он и так вроде бы летит «ИЗ», а не «В»… Не знаю. Мы поняли только одно – тебе, наверное, придётся плыть грузовым Пароходом. Завтра у меня назначены телефонные переговоры с каким-то очень важным господином из Балтийского морского пароходства, и я надеюсь…
– Не нужно, Фридрих! – прервал я его. – Через полтора часа я уже уплываю именно на таком пароходе.
– Ах, Кыся! Я знал, что ты – гениальный Кот! Но то, что ты ещё и такой администратор…
– Это не я, – честно признался я Фридриху. – Тут очень помогли мои друзья и один новый знакомый Кот из Торгового порта.
– Как называется судно? – тут же деловито спросила Таня.
– Как называется судно? – переспросил я у Кота Торгового порта по-Животному, от волнения напрочь забыв название своего парохода.
– «Академик Абрам Ф. Иоффе»… – почтительным шёпотом подсказал мне этот жулик.
– Судно называется «Академик Абрам Ф. Иоффе»! – повторил я уже в трубку по-шелдрейсовски.
– Записываю… – сказал Фридрих. – Странное, правда, название для российского флота, но… Времена меняются, и мы надеемся, что к лучшему. Итак, Кыся, слушай меня внимательно! Мы сейчас же снова свяжемся с твоим Плоткиным, и он будет встречать тебя в нью-йоркском грузовом порту. В регистровом отделе компании Ллойда я постараюсь точно выяснить сроки вашего прибытия в Штаты, чтобы твой Шура не бегал в порт каждый день. Так что плыви спокойно. И я позволю себе дать один небольшой совет – помоги своему Шуре, поддержи его. Первый год-полтора эмиграция – очень трудная штука. Важно, чтобы кто-то был всё время рядом. Ты меня понял?
– Я тебя очень люблю, Фридрих, – сказал я. – Я вас всех очень, очень люблю!
* * *
Мой телефонный разговор с Мюнхеном прямо из машины окончательно добил Кота торгового порта…
Когда же после долгого пути к нужному причалу, потом проскока на судно по трапу при помощи разных отвлекающих манёвров мимо вахтенного и пограничника, после поиска наиболее укромного и тёплого местечка в машинном отделении, куда, как сказал Кот торгового порта, «даже таможня не заглядывает!», я был спрятан глубоко за пазухой этого «Академика…», и Кот торгового порта получил мою рождественскую красно-золотую жилетку из моих собственных лап, он мне выдал последние инструкции:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
– Чёрт с ними, с условиями, – говорю. – Как туда попасть?
– Я ж и говорю – задачка. Торговый порт – это у чёрта на куличках! Через весь город…
– Ничего, – говорю. – У нас с Митей машина есть.
Раньше бы точно не удержался, сказал бы – чёрная «Волга»! А теперь, наездившись на «вольво», «опеле», на «роллс-ройсе», «мерседесе» и «чероки», даже и не заикнулся. Сказал просто – «машина», и всё.
– Тогда-то – запросто! – говорит Рудик. – То есть, конечно, не запросто, там ещё нужно одного типа отловить и уговорить. От него в том торговом порту очень многое зависит. Он и судно может хорошее подобрать, и капитана приличного, и команду – не хамскую.
И рассказал мне Рудольф, что в торговом порту есть один Кот – без имени, который всё и всех знает, крутит свои дела, как хочет, но в лапу берёт со страшной силой, а без этого даже усом не шевельнёт.
А так как он, страшное дело, как упакован и избалован, то с чем к нему соваться – Рудольф понятия не имеет. На что он клюнет – неизвестно…
Тут Кошка Маня возьми да и подскажи:
– Я помню, ему кто-то тёплую попонку на зиму из Норвегии привёз, так он из этой попонки до августа месяца не вылезал. Уже вся пропотевшая была, вонючая, а он всё в ней выпендривался. Пижон, каких свет не видывал!.. И взяточник.
Как только Маня это сказала, так я сразу понял – я уже одной лапой в Америке!
– Поехали! – говорю. – Все поехали! Котят берите тоже. Мы вас обратно привезём в лучшем виде, а Котятам проехаться в автомобиле – одно удовольствие. Не возражаешь, Митя?
– Ноу проблем, ребята! – отвечает Митя. – Вперёд!!!
* * *
Этот жлобяра, этот взяточник из торгового порта, Котяра без имени – с меня ростом, за счёт ожирения, раза в полтора тяжелее, – как только увидел своим воровским глазом мою рождественскую красно-золотую жилеточку, так и выпал в осадок!
Он от неё глаз не мог отвести! Он за неё готов был весь торговый порт отдать, только бы заиметь её в собственное пользование!
Он даже хотел её сразу же на себя напялить, но тут Рудольф с Маней очень решительно ему воспрепятствовали:
– Кыся – на борту судна, идущего в Нью-Йорк, ты – получаешь жилетку. А сейчас лапы прочь!
И пока Митя в машине играл с Котятами, мы обо всём договорились с этим жучилой.
Выяснилось, что времени у нас не так уж много.
Ровно через два часа один наш грузовой пароход под свеженьким названием – «Академик Абрам Ф. Иоффе» (раньше он назывался «Заветы Ильича»…), уже загруженный карельским лесом, отчаливает в Америку, именно в Нью-Йорк, в чём этот Котяра-жулябия клялся чем угодно.
И капитан там – изумительный, и команда – двадцать семь Божьих ангелов, а кок – Человек с большой буквы!..
И если уважаемый господин Кыся согласен отдать свою красно-золотую жилетку, то он господину Кысе устроит отплытие в Америку в ближайшие тридцать минут…
Все переговоры с Котом торгового порта происходили у нас в машине, что, не скрою, тоже сыграло свою положительную роль и произвело должное впечатление на этого жулика. Всем своим видом он показывал, как приятно иметь дело с серьёзными и солидными Котами, даже если их просто зовут «Кыся». Ах, если бы он знал, что я теперь ещё некоторым образом и «…фон Тифенбах»!..
Так как времени до отплытия оставалось совсем мало, а судно стояло где-то на дальнем причале, я попросил Митю немедленно соединить меня с Мюнхеном.
Рудик и Маня с трудом утихомирили всех своих Котят, чтобы они не мешали «телефонному разговору дяди Кыси с заграницей», и Митя нажал мюнхенскую кнопку.
При всей своей решительности и здоровом цинизме, взращённом в Мите службой в Государственной автомобильной инспекции, при телефонном соединении с другим государством Митя вдруг начинал чувствовать повышенную ответственность за свою страну, и это придавало его голосу оттенки благородного волнения. Вот и сейчас…
– Доктор Кох? Здравия желаю! Младший лейтенант Сорокин Дмитрий Павлович! С вами тут господин Кыся поговорить хотят…
– Здравствуйте, Димочка! – услышал я Танин голос в трубке. – А мы уж тут ждём-ждём вашего звонка. Дайте ему трубочку, пожалуйста!
– Говори! – сказал Митя и подсунул трубку мне под ухо.
– Танечка!.. Это я. Можешь подключить к разговору Фридриха?
– Я уже подключён, – услышал я Фридриха фон Тифенбаха.
– У меня новости… – сказал я упавшим голосом, совершенно не представляя себе, как я им сообщу о своём отъезде в Америку.
– У нас тоже, – сказал Фридрих. – Выслушай их, пожалуйста. Как я полагаю, тебе потом будет легче сообщить нам свои новости. Мы разыскали твоего Александра Плоткина в Нью-Йорке через конгресс Соединённых Штатов. Помог мой вашингтонский приятель.
– Ой… – сказал я, уж и не помню по-какому.
– Мы также выяснили, что из Петербурга пассажирские суда в Америку не ходят. А на самолёты, вылетающие за пределы России, Котов без сопровождающих их Людей почему-то не сажают. Может быть, ваши власти боятся, что Кот может угнать самолёт в другую сторону? Так он и так вроде бы летит «ИЗ», а не «В»… Не знаю. Мы поняли только одно – тебе, наверное, придётся плыть грузовым Пароходом. Завтра у меня назначены телефонные переговоры с каким-то очень важным господином из Балтийского морского пароходства, и я надеюсь…
– Не нужно, Фридрих! – прервал я его. – Через полтора часа я уже уплываю именно на таком пароходе.
– Ах, Кыся! Я знал, что ты – гениальный Кот! Но то, что ты ещё и такой администратор…
– Это не я, – честно признался я Фридриху. – Тут очень помогли мои друзья и один новый знакомый Кот из Торгового порта.
– Как называется судно? – тут же деловито спросила Таня.
– Как называется судно? – переспросил я у Кота Торгового порта по-Животному, от волнения напрочь забыв название своего парохода.
– «Академик Абрам Ф. Иоффе»… – почтительным шёпотом подсказал мне этот жулик.
– Судно называется «Академик Абрам Ф. Иоффе»! – повторил я уже в трубку по-шелдрейсовски.
– Записываю… – сказал Фридрих. – Странное, правда, название для российского флота, но… Времена меняются, и мы надеемся, что к лучшему. Итак, Кыся, слушай меня внимательно! Мы сейчас же снова свяжемся с твоим Плоткиным, и он будет встречать тебя в нью-йоркском грузовом порту. В регистровом отделе компании Ллойда я постараюсь точно выяснить сроки вашего прибытия в Штаты, чтобы твой Шура не бегал в порт каждый день. Так что плыви спокойно. И я позволю себе дать один небольшой совет – помоги своему Шуре, поддержи его. Первый год-полтора эмиграция – очень трудная штука. Важно, чтобы кто-то был всё время рядом. Ты меня понял?
– Я тебя очень люблю, Фридрих, – сказал я. – Я вас всех очень, очень люблю!
* * *
Мой телефонный разговор с Мюнхеном прямо из машины окончательно добил Кота торгового порта…
Когда же после долгого пути к нужному причалу, потом проскока на судно по трапу при помощи разных отвлекающих манёвров мимо вахтенного и пограничника, после поиска наиболее укромного и тёплого местечка в машинном отделении, куда, как сказал Кот торгового порта, «даже таможня не заглядывает!», я был спрятан глубоко за пазухой этого «Академика…», и Кот торгового порта получил мою рождественскую красно-золотую жилетку из моих собственных лап, он мне выдал последние инструкции:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149