https://www.dushevoi.ru/products/dushevye-poddony/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

- А если волк, то глаза явно выдают его
истинную натуру".
- Слово чести, я ждал вашу милость, как нетерпеливый влюбленный, -
продолжал испанец, улыбаясь и вежливо беря меня под руку. - Мне нужна ваша
помощь, без нее дело не двигается с места... Конесо - бессовестный
мерзавец, грязный пройдоха и паршивая собака! Дон Хуан согласен со мною?
- Абсолютно.
- Я сразу понял, что мы с вами поладим.
- На мир и лад, сеньор, я всегда готов. Но какой лад ваша милость
имеет в виду? - спросил я с невинной миной на лице, слегка приподняв
брови.
- Конесо и его люди не хотят выполнять взятых на себя обязательств и
крутят хвостами, мошенники! Мало того, что они не собираются выплачивать
своих долгов, они еще, канальи, погрязнув в невежестве, не хотят ценить
тех великих благ, какие несем мы этим дикарям, и, о неблагодарные, еще
сопротивляются!
- Возможно ли? Не хотят благ?
- Вот именно. Племя должно выделить пятьдесят молодых мужчин, которым
мы хотим показать в Ангостуре, что есть усердный труд на полях, и научить
их правильно обрабатывать землю. Через два года они вернутся сюда и, со
знанием дела работая для себя и для племени, приумножат всеобщий достаток
и благоденствие.
Сколь красиво звучало это в устах испанцев, и сколь же иначе все
выглядело на самом деле! Индейцы слишком хорошо знали, что такое "усердный
труд" на испанских гасиендах, во что обернутся эти два года, и не давали
себя обмануть.
- Выделить вам пятьдесят молодых мужчин? - присвистнул я от
удивления. - А вернувшись из Ангостуры, они сделают араваков самым
образцовым и самым счастливым племенем в Венесуэле?
Испанец, внимательно вглядываясь в мое лицо, пытался прочитать, что
на нем написано, но, не обнаружив ничего подозрительного, улыбнулся
глазами. Впервые в глазах его мелькнули проблески жизни - вот чудеса! Но
это была дьявольская улыбка глаз, чуть заносчивая, чуть издевательская и
презрительная. Дон Эстебан, видимо, не уловил моей иронии.
- Все верно, сеньор кабальеро, ты все понял правильно, - подтвердил
он с оттенком высокомерия, тоном, каким обращаются порой к скудоумному
простаку, - все верно, но лишь отчасти. Араваки действительно станут
образцовым и счастливым племенем после возвращения этих пятидесяти
человек, но в Венесуэле есть и другие племена, более счастливые, уже
познавшие прелести нашей цивилизации.
- О, и впрямь позавидуешь этим племенам! - воскликнул я.
Испанец отпрянул, ибо я выкрикнул это гораздо громче, чем того
требовало выражение простого удивления. Двусмысленность моих слов и
выражение лица он приписал тому, что я, как иностранец, неправильно
выразился, плохо владея испанским языком.
Сделав широкий жест рукой, дон Эстебан проговорил:
- Я знаю, вы прибыли сюда ненадолго, и знаю также, что, несмотря на
это, вы пользуетесь у араваков большим почетом. Не у всех, правда, но у
тех, что пришли с вашей милостью и признали вас своим вождем. Конесо
подговаривал меня взять в Ангостуру ваших индейцев и негров, но я не стану
этого делать, ибо они только что прибыли сюда и ничего в долг у меня не
брали, а брали люди Конесо. Теперь же, когда пришло время отдавать людей,
Конесо юлит и уверяет меня, что людей у него нет, а те, кого он хотел мне
отдать, будто бы убежали в лес. Я знаю, часть действительно убежала, но
многие еще остались. Поэтому я прошу, ваша милость, заставь глупых понять
свое благо и добром отправляться в Ангостуру. А если Конесо не выдаст мне
всех пятьдесят человек, передай ему от меня, я сдеру с него шкуру.
- А что это за люди там стоят? - спросил я, указывая на группу
араваков, окруженных неподалеку от нас охраной из числа индейцев чаима. -
Чего они ждут?
- Они пойдут с нами. Но их только двадцать три, а мне нужно
пятьдесят.
- Что-то они очень уж невеселы.
- Потому что глупы! Не знают, что их ждет...
- А может, слишком хорошо... знают?!
Я произнес эти слова медленно, чуть ли не безразлично, но дон Эстебан
снова устремил на меня острый взгляд, настороженный и, как вначале,
невыразимо холодный. Он подошел ко мне вплотную. У него были черные
нависшие брови, длинные густые ресницы, серые, как свинец, глаза, что
придавало его лицу твердое, стальное выражение. Губы его перестали
улыбаться и сжались в жесткую складку.
- Сеньор кавалер! - произнес он злобно, чуть ли не дыша мне прямо в
лицо. - Сеньор кавалер, надеюсь, ваша милость хорошо слышал и оценил
значение того, что я только что сказал.
- Я не совсем понимаю, о чем идет речь. Прошу повторить.
- Я заверил вашу милость, что пощажу ваших людей и не трону их.
- Ах так! Спасибо за доброту, дон Эстебан.
- Но я иду на это с расчетом, что в интересах сеньора помочь мне
собрать пятьдесят человек.
- А если и я, подобно аравакам, не сумею оценить своего блага, так ли
уж тяжек будет мой грех?
- Теперь я не понимаю, ваша милость! Говори ясней!
- Если я не помогу вашей милости?
Дон Эстебан прищурил глаза, словно целился в меня из невидимого
ружья.
- Не думай, сударь, что и прежде я не замечал твоих шуточек! Теперь
же ты явно издеваешься! Ладно, тогда шутки в сторону! Если ты не сделаешь
того, о чем тебя просят, может случиться, я вспомню, что советовал мне
Конесо относительно твоих людей.
- Это угроза?
- Как угодно, сударь, возможно, и угроза!
Изобразив на лице крайний испуг, я покачал головой... и разразился
громким смехом.
- Пусть сударь соблаговолит простить меня за дурные манеры, но в
голову мне пришла забавная мысль: а что, если и мои люди сбегут в лес, как
и прочие, что тогда?
- А разве ты не в моих руках как заложник?
- А если и я убегу?
- Ничего не выйдет, ваша милость: мои люди знают дело и отлично
стреляют.
- Позволь, сеньор, обратить внимание твоей милости на то, что и у
моих людей есть ружья.
Дон Эстебан пренебрежительно пожал плечами.
- Ха, индейцы - скверные стрелки!
- А может быть, не все!
Мы продолжали стоять - слишком уж долго! - на том же месте, где
обменялись рукопожатием, в десятке шагов от главного тольдо. Под этим
просторным навесом, ожидая нас, сидел на табурете Конесо, рядом с ним
стоял Манаури, как переводчик, и тут же вожди Пирокай и Фуюди, а за ними
несколько лучших воинов при оружии. Шамана Карапаны видно не было.
- Прежде чем ответить вашей милости, - обратился я к испанцу, вновь
становясь серьезным, - прежде чем произнести свое последнее слово
относительно позиции, какую я займу по поводу сделанного предложения,
позволь мне сначала поговорить с людьми, отобранными в Ангостуру, и
разобраться в обстановке.
Дон Эстебан с минуту колебался, но, заметив мою усмешку и не желая
показаться трусом, поспешил согласиться:
- Пожалуйста...
Я подозвал к себе Манаури и, направляясь к группе пленников, попросил
его коротко рассказать, что здесь происходило до моего прихода. Вождь
подтвердил все, что я уже знал от Арипая и дона Эстебана. Когда он
закончил, я переспросил:
- Эти двадцать три человека под охраной действительно все наши
сторонники, от которых Конесо хочет избавиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
 https://sdvk.ru/Sanfayans/Rakovini/Podvesnye/ 

 Azulev River