Хотя все, не только мужчины, но и женщины и
даже дети, были в состоянии заметного опьянения, на помосте воцарялась
мертвая тишина.
Я заметил, что Екуана, отец юноши, от волнения почти совсем
протрезвел.
В какое-то миг шаман подскочил ко мне и в знак уважения к гостю
позволил заглянуть в одну из корзинок, открыв на мгновение крышку: внутри
копошились десятки тысяч свирепых муравьев. Затем среди всеобщего
напряженного молчания шаман поставил одну корзинку на голую грудь юноши, а
вторую - на грудь девушки. Муравьиный суд начался.
- В корзинках есть маленькие отверстия, - стал объяснять мне Фуюди, -
муравьи не могут сквозь них убежать, но могут кусать, О-ей, уже начали!
По лицам несчастных заметно было, что муравьи и впрямь не теряли
времени даром. Пот ручьями лил с тел обоих, и они от боли кусали губы,
хотя и старались делать это незаметно.
- Они должны терпеть спокойно и стойко, - продолжал объяснять Фуюди.
- Если они пошевелятся от боли, а еще хуже - застонут, тогда - конец.
- Какой конец? - не понял я.
- Они не смогут жениться и навлекут на себя великий позор!
Шаман же не знал пощады. Он поминутно встряхивал корзинки, доводя
муравьев до неистовства, и каждый раз при этом переставлял корзинки с
одной части тела истязуемых на другую. Барабан тем временем все наращивал
темп своего глухого аккомпанемента, а зрители с безжалостным вниманием все
напряженнее следили за юными страдальцами.
Торжественный обряд достиг апогея, когда шаман открыл корзинки и
содержимое их высыпал на тела новобрачных. Муравьев было такое множество,
что местами они облепили кожу сплошным черным шевелящимся покровом.
Жестоко кусая, они мгновенно расползались по телам, и не оставалось уже ни
одного живого места, куда бы они не вгрызались, испуская свой жгучий яд.
Юные страдальцы держались стойко и ни разу даже не вздрогнули. Юноше
муравьев досталось больше, и порой мне казалось, он вот-вот лишится
чувств. Свирепые насекомые тучами заползали на лица, и мученикам
приходилось смежать веки, чтобы уберечь глаза. Но, несмотря ни на что, они
переносили боль мужественно, и лишь у юной индианки из-под сомкнутых век
ручейками текли слезы. Но и она не издала ни звука и не шевельнулась.
Какое-то время спустя муравьи стали сползать с тел и разбегаться в
разные стороны. Шаман признал, что новобрачные выдержали испытание. Но
тогда несколько буйных юнцов громогласно возмутились: "Нет, она не
выдержала испытания - у нее лились из глаз слезы, значит, они не могут
жениться!" Другие же выступили в защиту молодоженов. Поднялся шум,
разразилась ссора. И только благодаря присутствию гостей дело не дошло до
драки. Большинство варраулов, хотя и не без помощи тычков и
подзатыльников, довольно быстро одержали верх над смутьянами и усмирили
завистников. На помосте вдруг воцарились мир и согласие. Молодожены
избежали беды.
По окончании муравьиного суда веселье и попойка возобновились с еще
большей, чем прежде, силой - как-никак теперь праздновалось что-то вроде
свадьбы. Для нас, гостей, и для старейшин развесили гамаки, предложив в
них улечься. Один из них занял я и, надо признаться, чувствовал себя в нем
весьма удобно и покойно. По кругу снова пошло кашири, правда, я лишь делал
вид, что пью. Зато многие из моих спутников изрядно упились. К счастью,
Арнак, Вагура и Ласана почти совсем не пили и следили за другими. Тем не
менее кое-кого из наших, упившихся до беспамятства, пришлось отправить на
шхуну проспаться.
Манаури, чувствуя себя на седьмом небе, не уклонялся от лишнего
глотка. Захмелев и лежа рядом со мной, он через Фуюди о чем-то оживленно
беседовал с Екуаной. Как видно, они делились между собой важными тайнами,
ибо Екуана теперь реже разражался смехом, часто морщил лоб, то и дело
бросая в мою сторону полные благосклонности взгляды. Наконец он вылез из
гамака и, придвинув табурет, сел подле меня.
- Анау, великий вождь, о мудрый Белый Ягуар! - нараспев заговорил он,
размахивая надо мной руками, что, вероятно, выражало его
доброжелательность ко мне. - Ты умный и могучий вождь!
- Перехвалишь ты меня, Екуана, - рассмеялся я. - Манаури, наверное,
наговорил тебе обо мне всяких небылиц.
- Небылиц? - повторил вождь, хитро прищурившись. - Белый Ягуар, я
вижу, к тому же еще и скромный вождь. А у кого много-много огненных зубов,
которые - бум, бум, бум! - и убивают всех врагов?
Екуана с почтением указал на серебряный пистолет, который я,
забираясь в гамак, положил подле себя.
- Такие зубы у меня есть, это правда! - согласился я, смеясь.
- А кто научил своих друзей, - продолжал вождь все тем же льстивым
тоном, - кусать огненными зубами? Белый Ягуар научил!
- И это правда! - охотно согласился я. - Но взгляни вокруг. Мои
огненные зубы умеют больно кусать, но твой кашири, хотя всего лишь
напиток, оказался сильнее. - И я выразительно посмотрел в сторону
нескольких захмелевших араваков.
Все окружающие нас разразились смехом, а Екуана с притворным
огорчением признал, что такова уж натура индейцев - все они неисправимые
пьянчуги.
Стремясь перевести беседу на темы более важные, я спросил Екуану, что
известно ему об англичанах, живущих якобы в устье реки Эссекибо, куда мне
хотелось бы со временем попасть. Но вождь уклонился от вопроса и не мог
или не хотел сказать ничего, кроме того, что где-то на юге действительно
живут англичане и они намного лучше, чем голландцы, но голландцев
значительно больше.
- О-о-о! Голландцы! - Екуана передернулся, будто вспомнил о чем-то
крайне неприятном.
- Неужели они настолько вам досадили? - заинтересовался я.
- Еще как! И даже не они, а их наемники - ловцы рабов...
Но тут Екуана словно спохватился и прикусил язык.
- Ты, Белый Ягуар, - спустя минуту вновь обратился он ко мне
просительным тоном, - плыви на запад, к реке Итамаке, а не на юг. У нас,
варраулов, и у араваков тебя встретят с открытым сердцем и с радостью, ибо
ты прибыл в тяжелую для нас минуту, и мы очень, очень тебе рады. У нас ты
найдешь верных друзей.
- О какой тяжелой минуте ты говоришь?
Екуана опять уклонился от ответа, сделав вид, будто не расслышал
вопроса, а возможно, и впрямь был слишком пьян. Он то и дело хлопал в
ладоши, подзывая к себе женщин, разносивших кашири, фрукты и прочую снедь.
Разносили их преимущественно молоденькие вертлявые девчушки. Они скакали
вокруг вас, как игривые козочки. Были среди них и девушки постарше, хотя
не менее игривые и веселые. Две из них присели на корточки возле моего
гамака и с комично-озабоченным видом наперебой что-то щебетали мне, словно
пичуги.
- Чего они хотят? - спросил я стоящих рядом друзой.
- Да просто дурачатся, проказничают.
- Что значит проказничают? Что они говорят?
- Говорят, что ради тебя не испугались бы муравьев...
Все восприняли это как веселую шутку, но Ласана, хоть и улыбаясь, тут
же решительно схватила юных кокеток за вихры, вытолкала из-под моего
гамака и прогнала прочь.
Солнце касалось уже кромки леса, день угасал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
даже дети, были в состоянии заметного опьянения, на помосте воцарялась
мертвая тишина.
Я заметил, что Екуана, отец юноши, от волнения почти совсем
протрезвел.
В какое-то миг шаман подскочил ко мне и в знак уважения к гостю
позволил заглянуть в одну из корзинок, открыв на мгновение крышку: внутри
копошились десятки тысяч свирепых муравьев. Затем среди всеобщего
напряженного молчания шаман поставил одну корзинку на голую грудь юноши, а
вторую - на грудь девушки. Муравьиный суд начался.
- В корзинках есть маленькие отверстия, - стал объяснять мне Фуюди, -
муравьи не могут сквозь них убежать, но могут кусать, О-ей, уже начали!
По лицам несчастных заметно было, что муравьи и впрямь не теряли
времени даром. Пот ручьями лил с тел обоих, и они от боли кусали губы,
хотя и старались делать это незаметно.
- Они должны терпеть спокойно и стойко, - продолжал объяснять Фуюди.
- Если они пошевелятся от боли, а еще хуже - застонут, тогда - конец.
- Какой конец? - не понял я.
- Они не смогут жениться и навлекут на себя великий позор!
Шаман же не знал пощады. Он поминутно встряхивал корзинки, доводя
муравьев до неистовства, и каждый раз при этом переставлял корзинки с
одной части тела истязуемых на другую. Барабан тем временем все наращивал
темп своего глухого аккомпанемента, а зрители с безжалостным вниманием все
напряженнее следили за юными страдальцами.
Торжественный обряд достиг апогея, когда шаман открыл корзинки и
содержимое их высыпал на тела новобрачных. Муравьев было такое множество,
что местами они облепили кожу сплошным черным шевелящимся покровом.
Жестоко кусая, они мгновенно расползались по телам, и не оставалось уже ни
одного живого места, куда бы они не вгрызались, испуская свой жгучий яд.
Юные страдальцы держались стойко и ни разу даже не вздрогнули. Юноше
муравьев досталось больше, и порой мне казалось, он вот-вот лишится
чувств. Свирепые насекомые тучами заползали на лица, и мученикам
приходилось смежать веки, чтобы уберечь глаза. Но, несмотря ни на что, они
переносили боль мужественно, и лишь у юной индианки из-под сомкнутых век
ручейками текли слезы. Но и она не издала ни звука и не шевельнулась.
Какое-то время спустя муравьи стали сползать с тел и разбегаться в
разные стороны. Шаман признал, что новобрачные выдержали испытание. Но
тогда несколько буйных юнцов громогласно возмутились: "Нет, она не
выдержала испытания - у нее лились из глаз слезы, значит, они не могут
жениться!" Другие же выступили в защиту молодоженов. Поднялся шум,
разразилась ссора. И только благодаря присутствию гостей дело не дошло до
драки. Большинство варраулов, хотя и не без помощи тычков и
подзатыльников, довольно быстро одержали верх над смутьянами и усмирили
завистников. На помосте вдруг воцарились мир и согласие. Молодожены
избежали беды.
По окончании муравьиного суда веселье и попойка возобновились с еще
большей, чем прежде, силой - как-никак теперь праздновалось что-то вроде
свадьбы. Для нас, гостей, и для старейшин развесили гамаки, предложив в
них улечься. Один из них занял я и, надо признаться, чувствовал себя в нем
весьма удобно и покойно. По кругу снова пошло кашири, правда, я лишь делал
вид, что пью. Зато многие из моих спутников изрядно упились. К счастью,
Арнак, Вагура и Ласана почти совсем не пили и следили за другими. Тем не
менее кое-кого из наших, упившихся до беспамятства, пришлось отправить на
шхуну проспаться.
Манаури, чувствуя себя на седьмом небе, не уклонялся от лишнего
глотка. Захмелев и лежа рядом со мной, он через Фуюди о чем-то оживленно
беседовал с Екуаной. Как видно, они делились между собой важными тайнами,
ибо Екуана теперь реже разражался смехом, часто морщил лоб, то и дело
бросая в мою сторону полные благосклонности взгляды. Наконец он вылез из
гамака и, придвинув табурет, сел подле меня.
- Анау, великий вождь, о мудрый Белый Ягуар! - нараспев заговорил он,
размахивая надо мной руками, что, вероятно, выражало его
доброжелательность ко мне. - Ты умный и могучий вождь!
- Перехвалишь ты меня, Екуана, - рассмеялся я. - Манаури, наверное,
наговорил тебе обо мне всяких небылиц.
- Небылиц? - повторил вождь, хитро прищурившись. - Белый Ягуар, я
вижу, к тому же еще и скромный вождь. А у кого много-много огненных зубов,
которые - бум, бум, бум! - и убивают всех врагов?
Екуана с почтением указал на серебряный пистолет, который я,
забираясь в гамак, положил подле себя.
- Такие зубы у меня есть, это правда! - согласился я, смеясь.
- А кто научил своих друзей, - продолжал вождь все тем же льстивым
тоном, - кусать огненными зубами? Белый Ягуар научил!
- И это правда! - охотно согласился я. - Но взгляни вокруг. Мои
огненные зубы умеют больно кусать, но твой кашири, хотя всего лишь
напиток, оказался сильнее. - И я выразительно посмотрел в сторону
нескольких захмелевших араваков.
Все окружающие нас разразились смехом, а Екуана с притворным
огорчением признал, что такова уж натура индейцев - все они неисправимые
пьянчуги.
Стремясь перевести беседу на темы более важные, я спросил Екуану, что
известно ему об англичанах, живущих якобы в устье реки Эссекибо, куда мне
хотелось бы со временем попасть. Но вождь уклонился от вопроса и не мог
или не хотел сказать ничего, кроме того, что где-то на юге действительно
живут англичане и они намного лучше, чем голландцы, но голландцев
значительно больше.
- О-о-о! Голландцы! - Екуана передернулся, будто вспомнил о чем-то
крайне неприятном.
- Неужели они настолько вам досадили? - заинтересовался я.
- Еще как! И даже не они, а их наемники - ловцы рабов...
Но тут Екуана словно спохватился и прикусил язык.
- Ты, Белый Ягуар, - спустя минуту вновь обратился он ко мне
просительным тоном, - плыви на запад, к реке Итамаке, а не на юг. У нас,
варраулов, и у араваков тебя встретят с открытым сердцем и с радостью, ибо
ты прибыл в тяжелую для нас минуту, и мы очень, очень тебе рады. У нас ты
найдешь верных друзей.
- О какой тяжелой минуте ты говоришь?
Екуана опять уклонился от ответа, сделав вид, будто не расслышал
вопроса, а возможно, и впрямь был слишком пьян. Он то и дело хлопал в
ладоши, подзывая к себе женщин, разносивших кашири, фрукты и прочую снедь.
Разносили их преимущественно молоденькие вертлявые девчушки. Они скакали
вокруг вас, как игривые козочки. Были среди них и девушки постарше, хотя
не менее игривые и веселые. Две из них присели на корточки возле моего
гамака и с комично-озабоченным видом наперебой что-то щебетали мне, словно
пичуги.
- Чего они хотят? - спросил я стоящих рядом друзой.
- Да просто дурачатся, проказничают.
- Что значит проказничают? Что они говорят?
- Говорят, что ради тебя не испугались бы муравьев...
Все восприняли это как веселую шутку, но Ласана, хоть и улыбаясь, тут
же решительно схватила юных кокеток за вихры, вытолкала из-под моего
гамака и прогнала прочь.
Солнце касалось уже кромки леса, день угасал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166