Международный жулик, правда, ни в малейшей степени не умел оценить художественную прелесть, значение орнамента, царственное величие библиофильской редкости XVI века; зато он инстинктивно и безошибочно определял ее подлинность, и его искушенное око перебегало с переплета на переплет, изучая линии тиснения, легкую как бы прозрачность марокена — следствие прикосновений человеческих рук за эти столетия,— а Лейб все еще не мог угадать, который из экземпляров подлинный, а который фальшивка; который он принес с собой, а который нашел здесь.
Но вот взор его, чуть косящий от перенапряжения, поднялся на Армина с таким выражением ненавистного восхищения и сомнений, что Армии все понял.
— Альзо, вас загн зе, херр Блюмендуфт? 1 — начал он, подражая жаргону еврея.— Который же из них подлинный «Устав ордена Святого Духа», который держал в руках король Генрих? Эй-эй, только не нюхать, по запаху-то даже Вацлав узнал бы новую книгу! — И Армии обеими ладонями прижал книги к столу.
Опять воцарилась тишина, только скребок Вацлава, счищавшего голубиный помет с крыши, пронзительно скрежетал.
А Фрей, можно сказать, большими глотками пил торжество художника, какое может доставить только один вид искусства, ибо для осуществления его необходимо в сущности преступление; Фрей наслаждался мастерским обманом.
Но это был еще не самый венец его торжества.
После долгих колебаний Блюмендуфт положил наконец руку на одну из книг со словами:
— Дас зан де рехтиген!2
— Фалыи, фалыи!3 — закричал Армии.
Тут уж Лейб не совладал с собой и хищным зверем кинулся к книгам.
— Стоп! — повелительным жестом остановил его Фрей.— Стало быть, вы утверждаете, что это ваш, а тот — мой экземпляр. Хорошо. К вашему сведению, как раз наоборот. Вот какой вы конессер! 4 Осрамились, Блюмендуфт! А ведь вам известно, что одна книга подлинная, а другая подделка!
И Армии разразился резким смехом, который взбесил Блюмендуфта — тот уже и не пытался скрыть своего бешенства. Он смотрел на Армина, едва владея собой, ничего не понимая, разве только, что произошло чудо, и этот бородатый калека с бархатными колдовскими глазами, в бархатной мантии, все-таки — чародей!
1 Ну, что скажете, господин Блюмендуфт? (евр. жарг.)
2 Вот настоящая! (евр. жарг.)
3 Неверно, неверно! (нем.)
4 Знаток (от фр.).
А Армии необузданно смеялся в глаза ему; чуть ли не подскакивая от хохота, он открыл тумбочку и вынул
оттуда странные вещички — инструменты, нужные для переплетного дела, особенно формочки для тиснения. Он протянул Блюмендуфту одну формочку, потом вторую: первую для оттиска королевской лилии, вторую — для языка пламени.
— Я сойду с ума, если вы не скажете, откуда они у вас — вы же должны были только еще сделать их по оригиналу, который я принес уже без смеха ответил Армин.— Открою вам тайну, только вы должны обещать, что никогда никому не скажете.
— Гот хаб мих зелиг 2,— побожился Лейб.— Сдохнуть мне на этом месте!
— Так вот: эти железки у меня уже пятнадцать лет.
— Если они у вас пятнадцать лет, тогда вы, господин императорский советник,— мошенник, какого свет не видел, и значит...
Армии с величайшим торжеством кивнул головой:
— Давайте, давайте, смелее!
— Значит, вы сделали не только этот поддельный переплет, но и этот подлинный шестнадцатого века!
— Вот именно,— совершенно спокойно ответил Ар-мин.— Пятнадцать лет назад, когда я был в Париже, причем — по экземпляру из Национальной библиотеки.
— Шуфт, гаунер, ганеф!3 — взорвался Блюмен-дуфт, весь красный от ярости, брызгая слюной, как благородный скакун на бегу.— Вы разорили нас, потому что мы заплатили за этот «Устав» до пятидесяти тысяч франков, а вы теперь говорите, что сделали его сами пятнадцать лет назад!
— Это доказывает, что в торговых делах самые большие мошенники — вы, торговцы. Я за этот шедевр получил от господина Дюпанлу всего сорок семь с половиной дукатов, ровно столько, сколько было выдано королевской казной в 1578 году мастеру Никола Эве за все сорок два экземпляра; сумму эту я назвал сам исключительно из уважения к бессмертному мастеру своего искусства.
1 Дорогой Блюмендуфт (нем.).
2 Побей меня бог (евр. жарг.).
3 Негодяй, мошенник, подлец! (евр. жарг.)
— Но вы ошибаетесь, если думаете обмануть нас: у нас есть подтверждение библиотекаря Национальной библиотеки в Париже, а также директора Музея надписей и печатей, что это подлинное издание «Устава Святого Духа», и переплет — подлинный, от мастера Эве!
— Так чего ж вам еще, братец мой? Если это так, тем легче вы добудете подтверждение, что и этот, совсем новенький, сорок второй и последний по счету экземпляр — тоже произведение мастерской Никола Эве!
Блюмендуфт осекся, и лицо его, вздувшееся от дикой ярости, опало.
— Вот тут вы правы, абр а ганеф зенен зе дох! 1
— Ну вот, наконец-то разумная речь. Надеюсь, вы не откажетесь также заплатить мне и за этого «ганефа».
— Вы что — хотите поднять цену?!
— Ничего я не хочу, кроме двадцати тысяч крон сверх цены переплета, которые вы мне заплатите за ваше единственное словечко «ганеф».
— Вольн зе мех умбринген? 2
— Шрайн зе них зо, одр их ласе зе наусверфн!3 — ответил, подчеркивая жаргон, Фрей — он божественно забавлялся этой сценой.— И вообще говорите поменьше. Пускай накладные расходы и все прочее, включая рекламу в Америке, обойдутся вам в девяносто тысяч — мистер Пирпойнт Морган заплатит вам за оба фолианта в три раза больше, и это будет вашей чистой прибылью, Лейб Блюмендуфт!
— Как, вы даже знаете, кто покупатель? Ну, вы все-таки...
— Осторожней, господин Блюмендуфт, каждое новое бранное слово будет вам стоить пять тысяч крон, беру так дешево, чтоб не лишать вас смелости.
Блюмендуфт, скрипнув зубами, выговорил:
— Одним словом — сколько хотите за свою работу?
— Двадцать тысяч, да за «ганефа» еще двадцать. Блюмендуфт задохнулся.
— Зе верн унс руинирен!4 — прохрипел он.
— Фирму «Блюмендуфт и Лейб»? Да ведь я-то знаю, кроме этих двух, нет у вас компаньонов, а уж эти связаны друг с дружкой, как тело с душой. Не хотите? Ладно, забирайте свой «Устав» номер один, а со второго я сорву свой переплет, минутное дело!
1 И все-таки вы подлец! {евр. жаре.)
2 Хотите меня на тот свет отправить? (евр. жарг.)
3 Не кричите так, не то я велю вас вышвырнуть! (евр. жарг.)
4 Вы нас разорите! (евр. жарг.)
И Армии схватил длинный нож для разрезания больших листов бумаги.
Отуманенным, отчаянным взором следил Блюмен-дуфт за действиями своего заклятого врага, который отлично понимал психологию своего сообщника, знал, что Блюмендуфт, которому все эти переговоры доставляли наслаждение, причем наслаждение страстное, еще и длит это наслаждение, медля вмешаться, тем самым подвергая труд Армина опасности уничтожения; а это для него, Блюмендуфта, в самом деле означало бы потерю огромной прибыли.
Но и Блюмендуфт знал, что Фрей никогда не приведет в исполнение свою угрозу; и все же, когда Армии схватил книгу и широко размахнулся ножом, Лейб закричал с таким пронзительным подвизгиванием, что стекла задребезжали:
— Хальтн зе айн, зе нарр! 1 — и вытащил туго набитый бумажник откуда-то, где, быть может, укрывался некий внутренний, относительно чистый человек.
Медленно пересчитывая, Лейб стал выкладывать на стол бумажку за бумажкой, провожая каждую душераздирающим вздохом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103