т, плгтгпрпи,1, тпч1 flpif(> " """""" прр.врашены в
,ЦИ II пТ1Тп-пг-П., ТпП,Ю > r-nnT"" ЯрпмаТИСТОСТЬ. И
11,141111,11 11 п .TiTTinfinnninrT пшн Ч " качества -
ii и 4,1, пппгрлфшт п гптюи ftfirmnHwni. "и-" юшей - сутька-
4.1111,1 ппгпрппппптш " -Фт" У"а никогда <не
ц.икшипт рпштоп- wf). ппп- п-п ", Р его- Дела
i in 1 nn.i, нп rriTr рпгпгпгтряндт" - пе.рево. а Ьез
1,111,1 .71, (inn птттпг, -inn т-шР, " пяуучий. Каковы
iiiii, угтл п nrrii.fOT тпг--т" " ти гмогонычес-
1,,,,ii i m-i-i-nini (пг чгпппгп тпя " дятг.я из всего
niiim цппппрпп111.1тчт, пптпттннтщ, птвпряютм палее, в
Гшггщгптпгл,, -пп п"У и Т1"п"" прму> Луща - от
1ш, ir irp пн- """ пр.тпрожпение>
W гптгтп.пп TTi-m. Tir гяг " Pa Пол деист-
Диалектика. Прим. А<лексея>Л<осева>.
Розанов В. В. Люди лунного света. Метафизика христианства.
СПб.,1913. С. 39-4L
274
gJjTOTTbHO есть основное и глубинное свойство человека, но
лршмвопоставим Розанову другую мифологию) он меньше
ргнмражается в совокуплении и деторождении. Монахини
цлгтцтутки более интересны, чем та мелкобуржуазная ИУ-
цмистик в мещанстве, имея в виду точное социологичес-
ццсте <УСТОИ> - щи. папиросы, уборные, постельные
лдмпе-ния и <семейный уют>. Это показывает, что ему не по-
цдгнпблагоухание женского иночества, не ощутительна изыс-
адная женственность подвижничества девственниц с юнос-
ту_нясно. что совокупление есть вульгаризация брака. Он не
jiJR строгих женских монастырях и не простаивал ночей в
Ешуом ПОСТУ за богослужением, не слышал покаянного
упря певственнии. не видел слез умиления, телесного и душев-
нпгп содрогания кающейся подвижницы во время молитвы.
нр. встречал в храме, после многих часов ночного молитвенно-
го подвига, восходящее солнце и не ощутил чудных и дивных
?наний. которые дает многодневное неядение и сухоядение.
на узнал милого. РОДНОГО, вечного в этом исхудалом и тонком
теле. в этих сухих и несмелых косточках, не почувствовал
близкого, светлого, чистого, родного-родного, простого, глу-
бокого. ясного, вселенского, умного, подвижнического, бла-
гоуханного. наивного, материнского - в этой впалой груди, в
усталых глазах, в слабом и хрупком теле. в черном и длинном
одеянии, которое уже одно. само по себе, вливает в оглушен-
ную и оцепеневшую душу умиление и утешение... Однако что
это я. в самом деле. заболтался Ведь я же привел Розанова
ради примера <половой> мифологии. А это уже давно сделано
мною. Впрочем, намеки, которые я высказал только что,
МОГУТ тоже служить примером мифологии: только это, конеч-
но. другая ммфоппгия Да и w. важно, что это другая мифоло-
гия. Важно, что и рп-эднпттшт м правпг.паттий монастыря
есть опинаконп фпрмм бнтмя мифмчр.с-.к-пгп, a HP. внрпжпе.н-
СКОЙ ттустгп-н <няучнпт-п ммрптш-учррт-тя:>
Ь) Я склонен идти еще дальше. По-моему, даже всякая не-
одушевленная вещь или явление, если их брать как предметы не
абстрактно-изолированные, но как предметы живого челове-
ческого опыта, обязательно суть мифы. Все вещи нашего обы-
денного опыта - мифичны; и от того, что обычно называют
мифом, они отличаются, может быть, только несколько мень-
шей яркостью и меньшим интересом.
Возьмите вашу комнату, в которой вы постоянно работае-
275
те. Только в очень абстрактном мышлении ее можно предста-
вить себе как нечто нейтральное к вашему настроению и ва-
шему самочувствию. Она - то кажется милой, веселой, ра-
душной, то мрачной, скучной и покинутой. Она есть живая
вещь не физического, но социального и исторического бытия.
И тут дело вовсе не в вашем субъективном настроении. Сколь-
ко бы меня ни убеждали, что это только мне одному, в силу
моих субъективных свойств, моя низкая и темная антресоль-
ная комната кажется веселой и радостной, - все равно весе-
ла и радостна сначала она сама, а потом уже она производит на
меня такое воздействие. Ведь если начать слушать подобных
философов, то не только настроение от занимаемой комнаты,
но и сама комната и все на свете окажется моим субъектом.
Я уже говорил, что цвета и звуки, запахи и вкусы мы никогда
не переживаем в их изолированно-вещественной форме.
Это - пустая абстракция. Если брать реальные и живые вещи,
то солнце, проглянувшее зимою сквозь тучи впервые после
долгих пасмурных дней, не есть солнце астрономической науки,
но веселящее, бодрящее, обновляющее начало. При нем фи-
зически легче дышать, молодеет душа, воскресают силы.
Говорят, что измерение температуры у больного не есть
его лечение, что это только прием констатирования болезни.
Но я протестую против этого. Никогда больной не переживает
термометр как средство констатирования болезни. Я, по край-
ней мере, считаю, что часто это есть самое подлинное лече-
ние; и, когда сам бываю болен, часто мне бывает достаточно
измерить температуру, чтобы болезнь несколько облегчилась.
Как бы я ни убеждал себя, что это еще не лечение, организм
мой все равно переживает это как лечение; и доказательством
этого является - реальное облегчение или даже выздоровле-
ние. Правда, это средство действует не всегда. Но разве насто-
ящие лекарства действуют всегда обязательно целительно? Вы
вот думаете, что доктор должен лечить. А больной считает, что
раз доктор пришел и осмотрел больного, то лечение уже нача-
лось. Я, по крайней мере, всегда так думаю. Уж один факт
прихода врача есть начало лечения. И не могу рассуждать
иначе. Не умею представлять себе доктора нелечащим, хотя
рассудок и долбит одно и то же, - что не всякий доктор умеет
хорошо лечить и что не всякий хорошо умеющий лечить дей-
ствительно в данном случае приступил к лечению. Раз доктор,
значит - баста! Лечение началось.
с) Однажды, гуляя по плохой дороге в поле с одной осо-
бой, я развивают сложную аргументацию по одному тонкому
276
длодофскому вопросу. Я был в большом удивлении, когда
дру среди обычною философского диалога, моя спутница
перебила меня замечанием: <Если вы хотите, чтобы ваши ар-
гументы имели вес, то, пожалуйста, не спотыкайтесь по доро-
ге> Я был удивлен, но тотчас же вспомнил, как однажды, в
старое время, на одном заседании Психологического общест-
ва в Москве, во время возражений одного крупного русского
философа на доклад другого, тоже известного мыслителя, у
первого все время дело не клеилось с галстухом. Возражавший
философ все время его как-то мял, загибал, пристегивал,
перестегивал, а он все его не слушался и не сидел на месте.
Я вспомнил, что этот философ не только провалился со свои-
ми возражениями, но что и до сих пор я не могу ему простить
его непослушного галстуха. От этого галстуха философия его
значительно поблекла для меня, - кажется, навсегда. Теперь
мне понятно, что это было подлинно мифическим восприяти-
ем и возражений философа, и его неудачного галстуха, и его
самого. Тут можно вспомнить, как у Достоевского в <Братьях
Карамазовых> Петр Александрович Миусов рассказывал
Ф. П. Карамазову о том, что в одном житии из Четьих-Миней
один мученик, когда отрубили ему голову, встал, поднял свою
голову и <любезно ее лобызаше>. Ф. П. Карамазов говорит:
<Правда, вы не мне рассказывали; но вы рассказывали в ком-
пании, где и я находился, четвертого года это дело было. Я по-
тому и упомянул, что рассказом сим смешливым вы потряши
мою веру, Петр Александрович. Вы не знали о сем, не ведали, а
я вернулся домой с потрясенной верой и с тех пор все более и
более сотрясаюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
,ЦИ II пТ1Тп-пг-П., ТпП,Ю > r-nnT"" ЯрпмаТИСТОСТЬ. И
11,141111,11 11 п .TiTTinfinnninrT пшн Ч " качества -
ii и 4,1, пппгрлфшт п гптюи ftfirmnHwni. "и-" юшей - сутька-
4.1111,1 ппгпрппппптш " -Фт" У"а никогда <не
ц.икшипт рпштоп- wf). ппп- п-п ", Р его- Дела
i in 1 nn.i, нп rriTr рпгпгпгтряндт" - пе.рево. а Ьез
1,111,1 .71, (inn птттпг, -inn т-шР, " пяуучий. Каковы
iiiii, угтл п nrrii.fOT тпг--т" " ти гмогонычес-
1,,,,ii i m-i-i-nini (пг чгпппгп тпя " дятг.я из всего
niiim цппппрпп111.1тчт, пптпттннтщ, птвпряютм палее, в
Гшггщгптпгл,, -пп п"У и Т1"п"" прму> Луща - от
1ш, ir irp пн- """ пр.тпрожпение>
W гптгтп.пп TTi-m. Tir гяг " Pa Пол деист-
Диалектика. Прим. А<лексея>Л<осева>.
Розанов В. В. Люди лунного света. Метафизика христианства.
СПб.,1913. С. 39-4L
274
gJjTOTTbHO есть основное и глубинное свойство человека, но
лршмвопоставим Розанову другую мифологию) он меньше
ргнмражается в совокуплении и деторождении. Монахини
цлгтцтутки более интересны, чем та мелкобуржуазная ИУ-
цмистик в мещанстве, имея в виду точное социологичес-
ццсте <УСТОИ> - щи. папиросы, уборные, постельные
лдмпе-ния и <семейный уют>. Это показывает, что ему не по-
цдгнпблагоухание женского иночества, не ощутительна изыс-
адная женственность подвижничества девственниц с юнос-
ту_нясно. что совокупление есть вульгаризация брака. Он не
jiJR строгих женских монастырях и не простаивал ночей в
Ешуом ПОСТУ за богослужением, не слышал покаянного
упря певственнии. не видел слез умиления, телесного и душев-
нпгп содрогания кающейся подвижницы во время молитвы.
нр. встречал в храме, после многих часов ночного молитвенно-
го подвига, восходящее солнце и не ощутил чудных и дивных
?наний. которые дает многодневное неядение и сухоядение.
на узнал милого. РОДНОГО, вечного в этом исхудалом и тонком
теле. в этих сухих и несмелых косточках, не почувствовал
близкого, светлого, чистого, родного-родного, простого, глу-
бокого. ясного, вселенского, умного, подвижнического, бла-
гоуханного. наивного, материнского - в этой впалой груди, в
усталых глазах, в слабом и хрупком теле. в черном и длинном
одеянии, которое уже одно. само по себе, вливает в оглушен-
ную и оцепеневшую душу умиление и утешение... Однако что
это я. в самом деле. заболтался Ведь я же привел Розанова
ради примера <половой> мифологии. А это уже давно сделано
мною. Впрочем, намеки, которые я высказал только что,
МОГУТ тоже служить примером мифологии: только это, конеч-
но. другая ммфоппгия Да и w. важно, что это другая мифоло-
гия. Важно, что и рп-эднпттшт м правпг.паттий монастыря
есть опинаконп фпрмм бнтмя мифмчр.с-.к-пгп, a HP. внрпжпе.н-
СКОЙ ттустгп-н <няучнпт-п ммрптш-учррт-тя:>
Ь) Я склонен идти еще дальше. По-моему, даже всякая не-
одушевленная вещь или явление, если их брать как предметы не
абстрактно-изолированные, но как предметы живого челове-
ческого опыта, обязательно суть мифы. Все вещи нашего обы-
денного опыта - мифичны; и от того, что обычно называют
мифом, они отличаются, может быть, только несколько мень-
шей яркостью и меньшим интересом.
Возьмите вашу комнату, в которой вы постоянно работае-
275
те. Только в очень абстрактном мышлении ее можно предста-
вить себе как нечто нейтральное к вашему настроению и ва-
шему самочувствию. Она - то кажется милой, веселой, ра-
душной, то мрачной, скучной и покинутой. Она есть живая
вещь не физического, но социального и исторического бытия.
И тут дело вовсе не в вашем субъективном настроении. Сколь-
ко бы меня ни убеждали, что это только мне одному, в силу
моих субъективных свойств, моя низкая и темная антресоль-
ная комната кажется веселой и радостной, - все равно весе-
ла и радостна сначала она сама, а потом уже она производит на
меня такое воздействие. Ведь если начать слушать подобных
философов, то не только настроение от занимаемой комнаты,
но и сама комната и все на свете окажется моим субъектом.
Я уже говорил, что цвета и звуки, запахи и вкусы мы никогда
не переживаем в их изолированно-вещественной форме.
Это - пустая абстракция. Если брать реальные и живые вещи,
то солнце, проглянувшее зимою сквозь тучи впервые после
долгих пасмурных дней, не есть солнце астрономической науки,
но веселящее, бодрящее, обновляющее начало. При нем фи-
зически легче дышать, молодеет душа, воскресают силы.
Говорят, что измерение температуры у больного не есть
его лечение, что это только прием констатирования болезни.
Но я протестую против этого. Никогда больной не переживает
термометр как средство констатирования болезни. Я, по край-
ней мере, считаю, что часто это есть самое подлинное лече-
ние; и, когда сам бываю болен, часто мне бывает достаточно
измерить температуру, чтобы болезнь несколько облегчилась.
Как бы я ни убеждал себя, что это еще не лечение, организм
мой все равно переживает это как лечение; и доказательством
этого является - реальное облегчение или даже выздоровле-
ние. Правда, это средство действует не всегда. Но разве насто-
ящие лекарства действуют всегда обязательно целительно? Вы
вот думаете, что доктор должен лечить. А больной считает, что
раз доктор пришел и осмотрел больного, то лечение уже нача-
лось. Я, по крайней мере, всегда так думаю. Уж один факт
прихода врача есть начало лечения. И не могу рассуждать
иначе. Не умею представлять себе доктора нелечащим, хотя
рассудок и долбит одно и то же, - что не всякий доктор умеет
хорошо лечить и что не всякий хорошо умеющий лечить дей-
ствительно в данном случае приступил к лечению. Раз доктор,
значит - баста! Лечение началось.
с) Однажды, гуляя по плохой дороге в поле с одной осо-
бой, я развивают сложную аргументацию по одному тонкому
276
длодофскому вопросу. Я был в большом удивлении, когда
дру среди обычною философского диалога, моя спутница
перебила меня замечанием: <Если вы хотите, чтобы ваши ар-
гументы имели вес, то, пожалуйста, не спотыкайтесь по доро-
ге> Я был удивлен, но тотчас же вспомнил, как однажды, в
старое время, на одном заседании Психологического общест-
ва в Москве, во время возражений одного крупного русского
философа на доклад другого, тоже известного мыслителя, у
первого все время дело не клеилось с галстухом. Возражавший
философ все время его как-то мял, загибал, пристегивал,
перестегивал, а он все его не слушался и не сидел на месте.
Я вспомнил, что этот философ не только провалился со свои-
ми возражениями, но что и до сих пор я не могу ему простить
его непослушного галстуха. От этого галстуха философия его
значительно поблекла для меня, - кажется, навсегда. Теперь
мне понятно, что это было подлинно мифическим восприяти-
ем и возражений философа, и его неудачного галстуха, и его
самого. Тут можно вспомнить, как у Достоевского в <Братьях
Карамазовых> Петр Александрович Миусов рассказывал
Ф. П. Карамазову о том, что в одном житии из Четьих-Миней
один мученик, когда отрубили ему голову, встал, поднял свою
голову и <любезно ее лобызаше>. Ф. П. Карамазов говорит:
<Правда, вы не мне рассказывали; но вы рассказывали в ком-
пании, где и я находился, четвертого года это дело было. Я по-
тому и упомянул, что рассказом сим смешливым вы потряши
мою веру, Петр Александрович. Вы не знали о сем, не ведали, а
я вернулся домой с потрясенной верой и с тех пор все более и
более сотрясаюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104