Дом словно бы скло-
нялся к ним со всех сторон, из трещин в краске буквально со-
чилось здешнее зло. И все же отец Каллахэн не помедлил. Вся-
кие мысли о том, чтобы потянуть время, исчезли без следа. В
последние минуты он принял руководство на себя, но что-то
побуждало его к большему.
- Во имя Господа, Отца нашего! - выкрикнул священник, и
в голосе прозвучала хриплая командирская нота, отчего все
придвинулись ближе.- Приказываю тебе, зло: изыди из этого
дома! Духи, прочь! - И, не отдавая себе отчета, что собира-
ется делать, Каллахэн ударил в дверь зажатым в руке распяти-
ем.
Последовала вспышка света (позже все сошлись на том,
что действительно полыхнуло), едкое дуновение озона и треск,
будто закричали самые доски. Округлое веерное окошко над
дверью внезапно взорвалось, наружу полетели кусочки стекла,
и в ту же секунду по левую руку от них большое окно, выходя-
щее на газон, харкнуло на траву осколками. Джимми вскрикнул:
новый английский замок лег на дощатый пол к их ногам, рас-
плавившись в малоузнаваемую массу. Марк нагнулся, чтобы
подобрать его, и ойкнул:
- Горячо!
Каллахэн, дрожа, отодвинулся от двери и опустил взгляд
к зажатому в руке кресту.
- Это, несомненно, самое удивительное, что случалось со
мной в жизни,- священник посмотрел на небо, словно желая
увидеть ни много ни мало - лик Господень, но небеса остава-
лись равнодушными.
Бен толкнулся в дверь, и та с легкостью распахнулась,
но молодой человек подождал, чтобы первым в дом зашел отец
Каллахэн. В холле священник взглянул на Марка.
431
- В подвале,- сказал тот.- Можно пройти через кухню.
Стрейкер наверху. Только...- Он, хмурясь, помолчал.- Что-то не
так. Не знаю, что. Что-то изменилось.
Сперва они поднялись наверх, и, приближаясь к дверям в
конце коридора, Бен ощутил покалывание давнего ужаса, хотя
шел не первым. С того дня, как он вернулся в Салимов Удел,
прошел без малого месяц, и вот ему предстояло второй раз
заглянуть в эту комнату. Каллахэн распахнул дверь, взгляд
Бена скользнул вверх... к горлу подкатил крик, и Бен не успел
сдержаться. Крик вышел бабьим, истеричным, тонким.
Но с потолочной балки свисал не Хьюберт Марстен и не
его дух.
Это был Стрейкер, и висел он вверх ногами с располосо-
ванным от уха до уха горлом. В вошедших уперлись остекленев-
шие глаза - они смотрели сквозь них, мимо них. Лицо Стрейке-
ра заливала меловая бледность: ему выпустили всю кровь.
12.
- Боже милостивый,- сказал отец Каллахэн.- Боже милос-
тивый.
Они медленно зашли в комнату - Каллахэн с Коди чуть
впереди, жмущиеся друг к другу Бен с Марком следом.
Стрейкера стреножили, потом вздернули и привязали к
балке. В дальнем уголке мозга Бена шевельнулась мысль: чтобы
поднять туда вес мертвого Стрейкера, требовалась невероятная
физическая сила.
Джимми коснулся лба Стрейкера внутренней стороной за-
пястья, потом задержал руку мертвеца в своих.
- Уже часов восемнадцать как умер,- сказал он и, пере-
дернувшись, выпустил пальцы Стрейкера.- Господи, какой ужас-
ный способ... непонятно. Зачем... кто...
- Барлоу,- ответил Марк. Он не сводил глаз с трупа
Стрейкера.
- Стрейкер - и тот облажался,- сказал Джимми.- Ему-то
никакой вечной жизни не будет. Но почему вот так? Вниз голо-
вой?
- О, это старо,- отозвался отец Каллахэн.- Еще в Маке-
донии врагов и предателей вешали вниз головой, чтобы лицо
было обращено к земле, а не к небесам. Так распяли Святого
Павла - с перебитыми ногами, на кресте в виде буквы Х.
Голосом дряхлого старца Бен сказал:
- Опять отвлекает наше внимание. У него сотни уловок.
Пошли.
Они проследовали за ним обратно: коридор, лестница,
кухня. Оказавшись на кухне, Бен вновь уступил лидерство отцу
Каллахэну. Обменявшись коротким взглядом, они посмотрели на
дверь, ведущую в подвал. Вот так же двадцать пять лет назад
Бен шел вверх по лестнице, чтобы столкнуться с неразрешимым
вопросом.
13.
432
Когда священник открыл дверь, Марк опять почувствовал
атаковавший ноздри прогорклый запах тухлятины. Но и он был
иным. Не таким сильным. Менее зловещим.
Каллахэн двинулся вниз по лестнице. И все-таки Бену по-
требовалось собрать всю силу воли, чтобы следом за святым
отцом начать спуск в эту яму мертвецов.
Джимми вытащил из сумки фонарик и щелкнул выключателем.
Луч осветил пол, передвинулся на противоположную стену и
метнулся обратно. Ненадолго задержавшись на продолговатом
ящике, сноп света упал на стол.
- Вот,- сказал Джимми.- Смотрите.
Там оказался конверт из густо-желтой веленевой бумаги -
чистый, сияющий в мрачной тьме.
- Тут дело нечисто,- сказал отец Каллахэн.- Лучше не
трогать.
- Нет,- заговорил Марк, чувствуя сразу и облегчение, и
разочарование.- Его тут нет. Ушел. Это для нас. Небось, пол-
но всяких гадостей.
Бен шагнул вперед и взял конверт. Он дважды перевернул
его (в свете фонарика Джимми Марк разглядел, что у Бена дро-
жат пальцы), а потом вскрыл, разорвав. Внутри оказался один
листок - веленевая бумага, как и конверт. Джимми направил
фонарик на страницу, тесно исписанную изящным, паутинно-тон-
ким почерком. Читали все вместе, Марк - чуть медленнее про-
чих.
"4 октября.
Дорогие юные друзья!
Как чудесно, что вы заглянули ко мне!
Я никогда не питал отвращения к общению - оно составля-
ло одну из величайших радостей моей долгой и частенько оди-
нокой жизни. Приди вы вечером, я бы с огромным удовольствием
лично приветствовал вас. Однако, заподозрив, что вы предпоч-
тете явиться при свете дня, я счел за лучшее удалиться.
Оставляю вам небольшой знак своей признательности: там,
где я коротал дни, покуда не решил, что мне больше подойдет
иная квартира, находится весьма близкая и дорогая одному из
вас особа. Она очень мила, мистер Мирс - очень приятна на
вкус, если мне будет позволено маленькое "бон мо". Мне она
больше не нужна, и потому оставляю ее Вам для - как там у
вас говорится? - разминки перед главными событиями. Если хо-
тите, чтобы разжечь аппетит. Посмотрим, как Вам понравится
острая закуска перед той главной переменой блюд, какую Вы
ожидаете.
Мастер Питри, Вы ограбили меня: лишили самого верного и
находчивого слуги, какого я когда-либо знал. Вы косвенным
образом явились причиной моего участия в его уничтожении,
причиной того, что меня подвели собственные аппетиты. Несом-
ненно, Вы прокрались сюда за его спиной. Я доставлю себе
удовольствие заняться Вами лично. Но, думаю, в первую голо-
ву - Вашими родными. Сегодня... или завтра... или послезавтра
ночью. Затем - Ваша очередь. Но Вы войдете в мой храм, как
мальчик-певчий, кастратом.
433
А, отец Каллахэн... что же, они убедили Вас придти? Я так
и думал. Прибыв в Иерусалимов Удел, я следил за Вами из не-
которого отдаления - так хороший шахматист изучает игру про-
тивника. Хотя католическая церковь - не самый старинный мой
противник. На заре ее возникновения (когда последователи ва-
шей веры скрывались в римских катакомбах и рисовали на груди
рыб, чтобы отличать одного от другого) я был уже немолод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
нялся к ним со всех сторон, из трещин в краске буквально со-
чилось здешнее зло. И все же отец Каллахэн не помедлил. Вся-
кие мысли о том, чтобы потянуть время, исчезли без следа. В
последние минуты он принял руководство на себя, но что-то
побуждало его к большему.
- Во имя Господа, Отца нашего! - выкрикнул священник, и
в голосе прозвучала хриплая командирская нота, отчего все
придвинулись ближе.- Приказываю тебе, зло: изыди из этого
дома! Духи, прочь! - И, не отдавая себе отчета, что собира-
ется делать, Каллахэн ударил в дверь зажатым в руке распяти-
ем.
Последовала вспышка света (позже все сошлись на том,
что действительно полыхнуло), едкое дуновение озона и треск,
будто закричали самые доски. Округлое веерное окошко над
дверью внезапно взорвалось, наружу полетели кусочки стекла,
и в ту же секунду по левую руку от них большое окно, выходя-
щее на газон, харкнуло на траву осколками. Джимми вскрикнул:
новый английский замок лег на дощатый пол к их ногам, рас-
плавившись в малоузнаваемую массу. Марк нагнулся, чтобы
подобрать его, и ойкнул:
- Горячо!
Каллахэн, дрожа, отодвинулся от двери и опустил взгляд
к зажатому в руке кресту.
- Это, несомненно, самое удивительное, что случалось со
мной в жизни,- священник посмотрел на небо, словно желая
увидеть ни много ни мало - лик Господень, но небеса остава-
лись равнодушными.
Бен толкнулся в дверь, и та с легкостью распахнулась,
но молодой человек подождал, чтобы первым в дом зашел отец
Каллахэн. В холле священник взглянул на Марка.
431
- В подвале,- сказал тот.- Можно пройти через кухню.
Стрейкер наверху. Только...- Он, хмурясь, помолчал.- Что-то не
так. Не знаю, что. Что-то изменилось.
Сперва они поднялись наверх, и, приближаясь к дверям в
конце коридора, Бен ощутил покалывание давнего ужаса, хотя
шел не первым. С того дня, как он вернулся в Салимов Удел,
прошел без малого месяц, и вот ему предстояло второй раз
заглянуть в эту комнату. Каллахэн распахнул дверь, взгляд
Бена скользнул вверх... к горлу подкатил крик, и Бен не успел
сдержаться. Крик вышел бабьим, истеричным, тонким.
Но с потолочной балки свисал не Хьюберт Марстен и не
его дух.
Это был Стрейкер, и висел он вверх ногами с располосо-
ванным от уха до уха горлом. В вошедших уперлись остекленев-
шие глаза - они смотрели сквозь них, мимо них. Лицо Стрейке-
ра заливала меловая бледность: ему выпустили всю кровь.
12.
- Боже милостивый,- сказал отец Каллахэн.- Боже милос-
тивый.
Они медленно зашли в комнату - Каллахэн с Коди чуть
впереди, жмущиеся друг к другу Бен с Марком следом.
Стрейкера стреножили, потом вздернули и привязали к
балке. В дальнем уголке мозга Бена шевельнулась мысль: чтобы
поднять туда вес мертвого Стрейкера, требовалась невероятная
физическая сила.
Джимми коснулся лба Стрейкера внутренней стороной за-
пястья, потом задержал руку мертвеца в своих.
- Уже часов восемнадцать как умер,- сказал он и, пере-
дернувшись, выпустил пальцы Стрейкера.- Господи, какой ужас-
ный способ... непонятно. Зачем... кто...
- Барлоу,- ответил Марк. Он не сводил глаз с трупа
Стрейкера.
- Стрейкер - и тот облажался,- сказал Джимми.- Ему-то
никакой вечной жизни не будет. Но почему вот так? Вниз голо-
вой?
- О, это старо,- отозвался отец Каллахэн.- Еще в Маке-
донии врагов и предателей вешали вниз головой, чтобы лицо
было обращено к земле, а не к небесам. Так распяли Святого
Павла - с перебитыми ногами, на кресте в виде буквы Х.
Голосом дряхлого старца Бен сказал:
- Опять отвлекает наше внимание. У него сотни уловок.
Пошли.
Они проследовали за ним обратно: коридор, лестница,
кухня. Оказавшись на кухне, Бен вновь уступил лидерство отцу
Каллахэну. Обменявшись коротким взглядом, они посмотрели на
дверь, ведущую в подвал. Вот так же двадцать пять лет назад
Бен шел вверх по лестнице, чтобы столкнуться с неразрешимым
вопросом.
13.
432
Когда священник открыл дверь, Марк опять почувствовал
атаковавший ноздри прогорклый запах тухлятины. Но и он был
иным. Не таким сильным. Менее зловещим.
Каллахэн двинулся вниз по лестнице. И все-таки Бену по-
требовалось собрать всю силу воли, чтобы следом за святым
отцом начать спуск в эту яму мертвецов.
Джимми вытащил из сумки фонарик и щелкнул выключателем.
Луч осветил пол, передвинулся на противоположную стену и
метнулся обратно. Ненадолго задержавшись на продолговатом
ящике, сноп света упал на стол.
- Вот,- сказал Джимми.- Смотрите.
Там оказался конверт из густо-желтой веленевой бумаги -
чистый, сияющий в мрачной тьме.
- Тут дело нечисто,- сказал отец Каллахэн.- Лучше не
трогать.
- Нет,- заговорил Марк, чувствуя сразу и облегчение, и
разочарование.- Его тут нет. Ушел. Это для нас. Небось, пол-
но всяких гадостей.
Бен шагнул вперед и взял конверт. Он дважды перевернул
его (в свете фонарика Джимми Марк разглядел, что у Бена дро-
жат пальцы), а потом вскрыл, разорвав. Внутри оказался один
листок - веленевая бумага, как и конверт. Джимми направил
фонарик на страницу, тесно исписанную изящным, паутинно-тон-
ким почерком. Читали все вместе, Марк - чуть медленнее про-
чих.
"4 октября.
Дорогие юные друзья!
Как чудесно, что вы заглянули ко мне!
Я никогда не питал отвращения к общению - оно составля-
ло одну из величайших радостей моей долгой и частенько оди-
нокой жизни. Приди вы вечером, я бы с огромным удовольствием
лично приветствовал вас. Однако, заподозрив, что вы предпоч-
тете явиться при свете дня, я счел за лучшее удалиться.
Оставляю вам небольшой знак своей признательности: там,
где я коротал дни, покуда не решил, что мне больше подойдет
иная квартира, находится весьма близкая и дорогая одному из
вас особа. Она очень мила, мистер Мирс - очень приятна на
вкус, если мне будет позволено маленькое "бон мо". Мне она
больше не нужна, и потому оставляю ее Вам для - как там у
вас говорится? - разминки перед главными событиями. Если хо-
тите, чтобы разжечь аппетит. Посмотрим, как Вам понравится
острая закуска перед той главной переменой блюд, какую Вы
ожидаете.
Мастер Питри, Вы ограбили меня: лишили самого верного и
находчивого слуги, какого я когда-либо знал. Вы косвенным
образом явились причиной моего участия в его уничтожении,
причиной того, что меня подвели собственные аппетиты. Несом-
ненно, Вы прокрались сюда за его спиной. Я доставлю себе
удовольствие заняться Вами лично. Но, думаю, в первую голо-
ву - Вашими родными. Сегодня... или завтра... или послезавтра
ночью. Затем - Ваша очередь. Но Вы войдете в мой храм, как
мальчик-певчий, кастратом.
433
А, отец Каллахэн... что же, они убедили Вас придти? Я так
и думал. Прибыв в Иерусалимов Удел, я следил за Вами из не-
которого отдаления - так хороший шахматист изучает игру про-
тивника. Хотя католическая церковь - не самый старинный мой
противник. На заре ее возникновения (когда последователи ва-
шей веры скрывались в римских катакомбах и рисовали на груди
рыб, чтобы отличать одного от другого) я был уже немолод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114