То, что он совершает под
влиянием сообщества, находится в полном противоречии с тем,
каким он умеет быть рассудительным и нравственным, когда он
наедине с самим собой и подчиняется-своим собственным требо-
ваниям истины. Я продолжаю аналогию. Так же, как это влияние
может охватить и поглотить человека, вплоть до его растворения
в такой недифференцированной массе, где он представляет собой
не более, чем набор имитаций, так и невроз подтачивает созна-
тельный слой личности до такой степени, что его слова и дей-
ствия становятся не более, чем живым повторением травмирую-
щих воспоминаний его детства.
Но совершенно очевидно, что их последствия противоположны.
Первое делает индивида способным существовать в группе и
надолго лишает способности жить одному. Второй мешает ему
сосуществовать с другим, отталкивает его от массы и замыкает в
себе самом. В итоге воздействие представляет социальное, а не-
вроз - асоциальное начала. Этим не исчерпывается перечисление
противоречий, возникающих между двумя антагонистическими
тенденциями, состоящими одна в смешении с группой, другая - в
защите от нее. Доведенные до крайности в современном обще-
стве, они обострились. Единственное, с чем нам, безусловно, нуж-
но считаться, - с тем, что так называемые коллективные <безу-
мия> имеют иную природу, нежели так называемые индивидуаль-
ные <безумия>, и нельзя необдуманно выводить одни из других.
После всего сказанного очевидно, что первые возникают вслед-
ствие избытка социабельности, когда индивиды врастают в соци-
альное тело. Вторые же являются результатом неспособности
существовать вместе с другими и находить в совместной жизни
необходимые компромиссы-
Что и говорить, это сопоставление не случайно. С самого
начала одни и те же люди изучали воздействие, или влияние, и
гипноз. Первое связывалось с коллективной истерией, а второй - >
с истерией индивидуальной. Нужно все-таки признать замеча- '
тельное мужество Ле Бона и Фрейда, дерзнувших придать этим 1
феноменам научный смысл. Одного, поместившего внушение в "
центр психологии масс; другого, невроз - в сердцевину психоло-
гии индивида.
Никто всерьез не проверял эти гипотезы относительно влия-
ния или внушения. В социальной жизни, существует такое убеж-
дение, зачастую бывает, что менее благородные слои психики
замещают более благородные слои, жгучие инстинкты оттесняют
холодный рассудок так же, как в природе более благородные
энергии (гравитация, электричество) вырождаются в энергию
менее благородную, то есть в тепло. Это убеждение сходно с
широко распространенным мнением, что в борьбе разума со стра-
стью всегда побеждает страсть. Именно потому, что мы обще-
ственные существа.
Тысячи лет люди сталкиваются с аналогичными идеями и
пытаются объяснить, почему отдельно взятые люди логичны и
предсказуемы, в то время, как собранные в массу, они становятся
алогичными и непредсказуемыми. Однако с того момента, как им
захотелось сделать это предметом науки, необходимо стало четко
проанализировать причины и следствия. Только при этом един-
ственном условии можно продвинуться туда, где мудрость наро-
дов, их поэтов и философов прокладывает тропу. Объект этого
любопытства остается неизменным. Нас он интригует так же, как
интриговал их.
Глава вторая
ВОССТАНИЕ МАСС
Для того, чтобы родилась наука, недостаточно одного только
существования феномена - он известен уже тысячи лет. Недоста-
точно и его причудливого своеобразия, привлекающего некото-
рых ученых, неравнодушных к новизне. Необходимо также, пусть
эпизодически или безобидно, чтобы он распространялся, настоль-
ко быстро и повсеместно, не давал бы людям спать, становясь
проблемой, которую нужно решать безотлагательно. Кто зани-
мался товарно-денежным обменом до того, как рынки заполони-
ли мир? Кто интересовался истерией до того, как душевноболь-
ных стали изолировать, а душевные болезни в полной мере зая-
вили о себе? Никто или почти никто. Так и внушение или влия-
ние властны превращать личностей в массы, но они извлекаются
из глубины здравого смысла и заявляют о себе, они становятся
центральной темой психологии толпы, лишь когда они ширятся и
приобретают определенный размах. Их обнаруживает почти по-
всюду каждый, наблюдая, какие метаморфозы испытывают люди,
окунувшиеся в массу, бурлящую на улицах, в конторах, на заво-
дах, политических митингах и т.д. Да, к концу прошлого века
внушение превратилось в явление повсеместное благодаря чере-
де кризисов, основательно потрясших общество. И вот симптомы.
Прежде всего, это крах под упорным натиском капитала и
революций старого докапиталистического режима. Дал трещины
и начал разваливаться устойчивый мир семьи, соседских отноше-
ний, сел. В своем падении он увлек за собой традиционные рели-
гиозные и политические устои, а так же духовные ценности. Выр-
ванные из родных мест, из своей почвы люди, собранные в неста-
бильные городские конгломераты, становились массой. С перехо-
дом от традиции к модернизму на рынок выбрасывается множе-
ство анонимных индивидов, социальных атомов, лишенных связей
между собой. Этот сдвиг немецкий социолог Tonnies описал с
помощью замечательной метафоры перехода от теплого - есте-
ственного и непосредственного, основанного на кровных узах
сообщества соседей, от родственности убеждений - к холодному,
искусственному конгломерату и принуждению, базирующемуся
на согласии интересов, на выгодах, которые одни могут получить
через других, и на логике науки. Эта метафора имела большой
резонанс, поскольку она иллюстрирует один из важных аспектов
перелома, возникшего при переходе от вчерашнего общества к
сегодняшнему.
Быстрая механизация промышленности, символизирующаяся
паровой машиной, и концентрация мужчин, женщин и детей, пре-
вращенных заводом в массу, отданных в повиновение машине,
эксплуатируемых предпринимателями, превращают города в поля
сражений: новые бедные противостоят здесь новым богатым.
Эти последствия во всех странах выражаются в резком и мощ-
ном подъеме рабочего класса. Он вооружается новыми средства-
ми борьбы, например забастовка, и оснащается новыми, еще неви-
данными формами организации: профсоюзами и партиями, кото-
рые направляют этот человеческий поток, обеспечивают его кад-
рами и меняют расстановку сил в политической игре. В то время
<чернь> выходит на улицу не для того, чтобы чествовать какого-
нибудь святого заступника, участвовать в карнавале или устраивать
жакерию: она борется со своими хозяевами, освистывает патро-
нов, которые не занимаются их проблемами, и требует положен-
ного. Английский историк Hobsbawn отмечает перманентный ха-
рактер требований:
<Чернь выступала не только в знак протеста, но с совершенно опре-
деленной целью. Она предполагала, что власти будут восприимчивыми
к ее волнениям и немедленно пойдут на какие-либо уступки: толпа
манифестантов представляла собой не только какое-то скопление муж-
чин и женщин, движимых целью ad hoc, но постоянную сущность, хотя
и редко стабильно организованную>.
Этот текст четко выявляет существование толпы или черни,
место ее скопления - улицу и ее действия протеста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
влиянием сообщества, находится в полном противоречии с тем,
каким он умеет быть рассудительным и нравственным, когда он
наедине с самим собой и подчиняется-своим собственным требо-
ваниям истины. Я продолжаю аналогию. Так же, как это влияние
может охватить и поглотить человека, вплоть до его растворения
в такой недифференцированной массе, где он представляет собой
не более, чем набор имитаций, так и невроз подтачивает созна-
тельный слой личности до такой степени, что его слова и дей-
ствия становятся не более, чем живым повторением травмирую-
щих воспоминаний его детства.
Но совершенно очевидно, что их последствия противоположны.
Первое делает индивида способным существовать в группе и
надолго лишает способности жить одному. Второй мешает ему
сосуществовать с другим, отталкивает его от массы и замыкает в
себе самом. В итоге воздействие представляет социальное, а не-
вроз - асоциальное начала. Этим не исчерпывается перечисление
противоречий, возникающих между двумя антагонистическими
тенденциями, состоящими одна в смешении с группой, другая - в
защите от нее. Доведенные до крайности в современном обще-
стве, они обострились. Единственное, с чем нам, безусловно, нуж-
но считаться, - с тем, что так называемые коллективные <безу-
мия> имеют иную природу, нежели так называемые индивидуаль-
ные <безумия>, и нельзя необдуманно выводить одни из других.
После всего сказанного очевидно, что первые возникают вслед-
ствие избытка социабельности, когда индивиды врастают в соци-
альное тело. Вторые же являются результатом неспособности
существовать вместе с другими и находить в совместной жизни
необходимые компромиссы-
Что и говорить, это сопоставление не случайно. С самого
начала одни и те же люди изучали воздействие, или влияние, и
гипноз. Первое связывалось с коллективной истерией, а второй - >
с истерией индивидуальной. Нужно все-таки признать замеча- '
тельное мужество Ле Бона и Фрейда, дерзнувших придать этим 1
феноменам научный смысл. Одного, поместившего внушение в "
центр психологии масс; другого, невроз - в сердцевину психоло-
гии индивида.
Никто всерьез не проверял эти гипотезы относительно влия-
ния или внушения. В социальной жизни, существует такое убеж-
дение, зачастую бывает, что менее благородные слои психики
замещают более благородные слои, жгучие инстинкты оттесняют
холодный рассудок так же, как в природе более благородные
энергии (гравитация, электричество) вырождаются в энергию
менее благородную, то есть в тепло. Это убеждение сходно с
широко распространенным мнением, что в борьбе разума со стра-
стью всегда побеждает страсть. Именно потому, что мы обще-
ственные существа.
Тысячи лет люди сталкиваются с аналогичными идеями и
пытаются объяснить, почему отдельно взятые люди логичны и
предсказуемы, в то время, как собранные в массу, они становятся
алогичными и непредсказуемыми. Однако с того момента, как им
захотелось сделать это предметом науки, необходимо стало четко
проанализировать причины и следствия. Только при этом един-
ственном условии можно продвинуться туда, где мудрость наро-
дов, их поэтов и философов прокладывает тропу. Объект этого
любопытства остается неизменным. Нас он интригует так же, как
интриговал их.
Глава вторая
ВОССТАНИЕ МАСС
Для того, чтобы родилась наука, недостаточно одного только
существования феномена - он известен уже тысячи лет. Недоста-
точно и его причудливого своеобразия, привлекающего некото-
рых ученых, неравнодушных к новизне. Необходимо также, пусть
эпизодически или безобидно, чтобы он распространялся, настоль-
ко быстро и повсеместно, не давал бы людям спать, становясь
проблемой, которую нужно решать безотлагательно. Кто зани-
мался товарно-денежным обменом до того, как рынки заполони-
ли мир? Кто интересовался истерией до того, как душевноболь-
ных стали изолировать, а душевные болезни в полной мере зая-
вили о себе? Никто или почти никто. Так и внушение или влия-
ние властны превращать личностей в массы, но они извлекаются
из глубины здравого смысла и заявляют о себе, они становятся
центральной темой психологии толпы, лишь когда они ширятся и
приобретают определенный размах. Их обнаруживает почти по-
всюду каждый, наблюдая, какие метаморфозы испытывают люди,
окунувшиеся в массу, бурлящую на улицах, в конторах, на заво-
дах, политических митингах и т.д. Да, к концу прошлого века
внушение превратилось в явление повсеместное благодаря чере-
де кризисов, основательно потрясших общество. И вот симптомы.
Прежде всего, это крах под упорным натиском капитала и
революций старого докапиталистического режима. Дал трещины
и начал разваливаться устойчивый мир семьи, соседских отноше-
ний, сел. В своем падении он увлек за собой традиционные рели-
гиозные и политические устои, а так же духовные ценности. Выр-
ванные из родных мест, из своей почвы люди, собранные в неста-
бильные городские конгломераты, становились массой. С перехо-
дом от традиции к модернизму на рынок выбрасывается множе-
ство анонимных индивидов, социальных атомов, лишенных связей
между собой. Этот сдвиг немецкий социолог Tonnies описал с
помощью замечательной метафоры перехода от теплого - есте-
ственного и непосредственного, основанного на кровных узах
сообщества соседей, от родственности убеждений - к холодному,
искусственному конгломерату и принуждению, базирующемуся
на согласии интересов, на выгодах, которые одни могут получить
через других, и на логике науки. Эта метафора имела большой
резонанс, поскольку она иллюстрирует один из важных аспектов
перелома, возникшего при переходе от вчерашнего общества к
сегодняшнему.
Быстрая механизация промышленности, символизирующаяся
паровой машиной, и концентрация мужчин, женщин и детей, пре-
вращенных заводом в массу, отданных в повиновение машине,
эксплуатируемых предпринимателями, превращают города в поля
сражений: новые бедные противостоят здесь новым богатым.
Эти последствия во всех странах выражаются в резком и мощ-
ном подъеме рабочего класса. Он вооружается новыми средства-
ми борьбы, например забастовка, и оснащается новыми, еще неви-
данными формами организации: профсоюзами и партиями, кото-
рые направляют этот человеческий поток, обеспечивают его кад-
рами и меняют расстановку сил в политической игре. В то время
<чернь> выходит на улицу не для того, чтобы чествовать какого-
нибудь святого заступника, участвовать в карнавале или устраивать
жакерию: она борется со своими хозяевами, освистывает патро-
нов, которые не занимаются их проблемами, и требует положен-
ного. Английский историк Hobsbawn отмечает перманентный ха-
рактер требований:
<Чернь выступала не только в знак протеста, но с совершенно опре-
деленной целью. Она предполагала, что власти будут восприимчивыми
к ее волнениям и немедленно пойдут на какие-либо уступки: толпа
манифестантов представляла собой не только какое-то скопление муж-
чин и женщин, движимых целью ad hoc, но постоянную сущность, хотя
и редко стабильно организованную>.
Этот текст четко выявляет существование толпы или черни,
место ее скопления - улицу и ее действия протеста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188