Он
посоветовал ему ознакомиться с двумя произведениями о
Реформации и церковной схизме в шестнадцатом столетии, горячо
рекомендовал ему всегда предпочитать непосредственный анализ
источников и всемерное ограничение обозримыми конкретными
темами чтению разбухших всемирно-исторических трудов, причем не
скрывал своего глубокого недоверия к любому роду философии
истории.
MAGISTER LUDI
Свой окончательный отъезд в Вальдцель Кнехт решил
перенести на весну, когда обычно происходила большая публичная
Игра - Ludus anniversarius, или sollemnis{2_6_01}. Хотя пора
расцвета этих Игр давно уже миновала, навсегда уйдя в прошлое,
- пора, когда ежегодная Игра длилась многие недели, когда со
всех концов света на нее съезжались высокопоставленные и
представительствующие лица, - все же весенние съезды в их
торжественной Игрой, продолжавшейся от десяти до четырнадцати
дней, были для касталийцев крупнейшим праздничным событием
года, праздником, не лишенным высокого религиозного и
этического значения, ибо он объединял представителей всех,
отнюдь не всегда единодушных направлений и тенденций Касталии,
как бы устанавливая мир между себялюбиями отдельных дисциплин и
пробуждая воспоминания о единстве, возвышавшимся над их
множественностью. Для верующих праздник обладал таинственной
силой подлинного посвящения, для неверующих был, по меньшей
мере, заменой религиозного обряда, и для тех, и для других -
омовением в чистейших источниках прекрасного. Так некогда
"Страсти" Иоганна Себастьана Баха (не столько в пору их
создания, сколько в то столетие, которое последовало за их
возвращением миру) были для участников и слушателей отчасти
подлинным религиозным действом и таинством, отчасти
благоговейным созерцанием и заменой, веры, для всех же вместе
- торжественной манифестацией искусства и creator
spiritus{2_6_02}.
Кнехту не стоило большого труда получить одобрение своего
плана как у монастырских инстанций, так и у своей Коллегии. Он
еще не мог реально представить себе, каково будет его положение
после приезда в маленькую республику Vicus lusonim, однако он
предполагал, что очень скоро на него возложат почетное бремя
какой-нибудь должности или поручения. Покамест же он радовался
возвращению, встрече с друзьями, предстоящему празднику,
наслаждался последними совместными занятиями с отцом
Иаковом{2_6_06}, с достоинством и не без удовольствия принимая
всевозможные знаки благорасположения, каковыми настоятель и
капитул сочли необходимым осыпать его при проводах. Затем он
отправился в путь, не без щемящего чувства расставания с
полюбившимся местом и с пройденным отрезком жизни, однако в
результате созерцательных упражнений, предназначенных для
подготовки к ежегодной Игре (он проделал их без руководителя и
без товарищей, но строго придерживаясь предписаний), у него
появилось и предпраздничное настроение. Оно не ухудшилось
оттого, что ему не удалось уговорить отца Иакова принять давно
уже последовавшее приглашение Магистра Игры и поехать вместе с
ним на праздник: Кнехту была вполне понятна сдержанность
старого антикасталийца, сам же он на некоторое время
почувствовал себя освободившимся от всех стеснявших его
обязанностей и полностью отдался предвкушению ожидаемых
торжеств.
У праздников свои законы. Полностью провалиться настоящий
праздник никогда не может, даже при неблагосклонном
вмешательстве высших сил; для твердого в вере крестный ход и
под ливнем сохраняет свою торжественность, его не обескуражит и
подгоревшее праздничное угощение, а потому для адепта Игры
каждый годичный Ludus есть праздник и а некотором роде
священнодействие. Тем не менее, как все мы хорошо знаем, бывают
праздники и Игра, когда все особенно ладится, одно окрыляет и
возвышает другое, это случается и с музыкальными, и с
театральными представлениями, которые без явно видимых причин,
словно по волшебству, достигают необычайных вершин, оставляя в
душе участников глубокий след, в то время как другие, ничем не
хуже подготовленные. Остаются не более чем добросовестной
работой. Поскольку рождение подобного возвышенного чувства
зависит в какой-то мере и от душевного состояния участника,
следует признать, что Кнехт был наилучшим образом подготовлен:
никакие заботы не угнетали его; он с почетом возвращался с
чужбины и пребывал в радостном ожидании грядущего.
Однако на сей раз Ludus sollemnis не было суждено стать
осененным чудом, особо освященным и сияющим праздником.
Ежегодная Игра была на этот раз безрадостной, поразительно
несчастливой, чуть что не полностью провалившейся. Хотя многие
из присутствовавших испытали возвышенные чувства и
благоговение, но, как и всегда в таких случаях, собственно
устроители и ответственные лица особенно остро ощутили
сгустившуюся над всем праздником тягостную атмосферу неудачи,
непрестанных помех и просто невезения. По Кнехт не был среди
тех, кто особенно болезненно переживал все это, хотя,
разумеется, и он испытал некоторое разочарование в своих
возвышенных ожиданиях; тем не менее ему, не бывшему
непосредственным участником и не несшему никакой
ответственности, удалось в те дни, несмотря на то что торжество
не было осенено благодатью истинной святости, проследить
благоговейно за всей весьма остроумно построенной Игрой и без
помехи дать отзвучать в себе медитации, ощутить в благодарном
порыве знакомую всем гостям этих Игр атмосферу празднества и
жертвоприношения, мистического слияния всей общины слушателей
воедино у ног божества, что торжественная Игра способна внушить
даже тогда, когда она для самого узкого круга устроителей
"провалилась". Но и он не остался нечувствительным к роковому
предопределению, тяготеющему над этим празднеством. Сама игра,
план ее и структура были без изъяна, как и все игры Магистра
Томаса, более того, эта игра была одной из самых впечатляющих,
самых наивных и непосредственных его игр. Но исполнение ее
преследовал злой рок, и в Вальдцеле до сих пор о ней не забыли.
Когда Кнехт за неделю до начала торжества прибыл в
Вальдцель, чтобы отметиться в канцелярии Селения Игры, его
принял не Магистр, а его заместитель Бертрам, который хотя и
весьма любезно приветствовал его, однако довольно сухо и
несколько рассеянно сообщил, что досточтимый Магистр на днях
заболел, а он, Бертрам, недостаточно информирован о миссии
Кнехта. Посему он не может принять у него отчет, а просит
Кнехта отправиться в Хирсланд, доложить о себе руководству
Ордена, там же официально отметить свое возвращение и ожидать
дальнейших приказаний. То ли голосом, то ли каким-нибудь жестом
Кнехт выдал свое недоумение по поводу холодного и чересчур уж
краткого приема, и Бертрам поспешил извиниться. Да простит его
коллега, если он его разочаровал, но пусть он поймет
необычайность данной ситуации: Магистр прикован к одру болезни
- и это накануне ежегодной Игры, и никто не в состоянии
сказать, сможет ли Магистр ею руководить или это придется
сделать ему, его заместителю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
посоветовал ему ознакомиться с двумя произведениями о
Реформации и церковной схизме в шестнадцатом столетии, горячо
рекомендовал ему всегда предпочитать непосредственный анализ
источников и всемерное ограничение обозримыми конкретными
темами чтению разбухших всемирно-исторических трудов, причем не
скрывал своего глубокого недоверия к любому роду философии
истории.
MAGISTER LUDI
Свой окончательный отъезд в Вальдцель Кнехт решил
перенести на весну, когда обычно происходила большая публичная
Игра - Ludus anniversarius, или sollemnis{2_6_01}. Хотя пора
расцвета этих Игр давно уже миновала, навсегда уйдя в прошлое,
- пора, когда ежегодная Игра длилась многие недели, когда со
всех концов света на нее съезжались высокопоставленные и
представительствующие лица, - все же весенние съезды в их
торжественной Игрой, продолжавшейся от десяти до четырнадцати
дней, были для касталийцев крупнейшим праздничным событием
года, праздником, не лишенным высокого религиозного и
этического значения, ибо он объединял представителей всех,
отнюдь не всегда единодушных направлений и тенденций Касталии,
как бы устанавливая мир между себялюбиями отдельных дисциплин и
пробуждая воспоминания о единстве, возвышавшимся над их
множественностью. Для верующих праздник обладал таинственной
силой подлинного посвящения, для неверующих был, по меньшей
мере, заменой религиозного обряда, и для тех, и для других -
омовением в чистейших источниках прекрасного. Так некогда
"Страсти" Иоганна Себастьана Баха (не столько в пору их
создания, сколько в то столетие, которое последовало за их
возвращением миру) были для участников и слушателей отчасти
подлинным религиозным действом и таинством, отчасти
благоговейным созерцанием и заменой, веры, для всех же вместе
- торжественной манифестацией искусства и creator
spiritus{2_6_02}.
Кнехту не стоило большого труда получить одобрение своего
плана как у монастырских инстанций, так и у своей Коллегии. Он
еще не мог реально представить себе, каково будет его положение
после приезда в маленькую республику Vicus lusonim, однако он
предполагал, что очень скоро на него возложат почетное бремя
какой-нибудь должности или поручения. Покамест же он радовался
возвращению, встрече с друзьями, предстоящему празднику,
наслаждался последними совместными занятиями с отцом
Иаковом{2_6_06}, с достоинством и не без удовольствия принимая
всевозможные знаки благорасположения, каковыми настоятель и
капитул сочли необходимым осыпать его при проводах. Затем он
отправился в путь, не без щемящего чувства расставания с
полюбившимся местом и с пройденным отрезком жизни, однако в
результате созерцательных упражнений, предназначенных для
подготовки к ежегодной Игре (он проделал их без руководителя и
без товарищей, но строго придерживаясь предписаний), у него
появилось и предпраздничное настроение. Оно не ухудшилось
оттого, что ему не удалось уговорить отца Иакова принять давно
уже последовавшее приглашение Магистра Игры и поехать вместе с
ним на праздник: Кнехту была вполне понятна сдержанность
старого антикасталийца, сам же он на некоторое время
почувствовал себя освободившимся от всех стеснявших его
обязанностей и полностью отдался предвкушению ожидаемых
торжеств.
У праздников свои законы. Полностью провалиться настоящий
праздник никогда не может, даже при неблагосклонном
вмешательстве высших сил; для твердого в вере крестный ход и
под ливнем сохраняет свою торжественность, его не обескуражит и
подгоревшее праздничное угощение, а потому для адепта Игры
каждый годичный Ludus есть праздник и а некотором роде
священнодействие. Тем не менее, как все мы хорошо знаем, бывают
праздники и Игра, когда все особенно ладится, одно окрыляет и
возвышает другое, это случается и с музыкальными, и с
театральными представлениями, которые без явно видимых причин,
словно по волшебству, достигают необычайных вершин, оставляя в
душе участников глубокий след, в то время как другие, ничем не
хуже подготовленные. Остаются не более чем добросовестной
работой. Поскольку рождение подобного возвышенного чувства
зависит в какой-то мере и от душевного состояния участника,
следует признать, что Кнехт был наилучшим образом подготовлен:
никакие заботы не угнетали его; он с почетом возвращался с
чужбины и пребывал в радостном ожидании грядущего.
Однако на сей раз Ludus sollemnis не было суждено стать
осененным чудом, особо освященным и сияющим праздником.
Ежегодная Игра была на этот раз безрадостной, поразительно
несчастливой, чуть что не полностью провалившейся. Хотя многие
из присутствовавших испытали возвышенные чувства и
благоговение, но, как и всегда в таких случаях, собственно
устроители и ответственные лица особенно остро ощутили
сгустившуюся над всем праздником тягостную атмосферу неудачи,
непрестанных помех и просто невезения. По Кнехт не был среди
тех, кто особенно болезненно переживал все это, хотя,
разумеется, и он испытал некоторое разочарование в своих
возвышенных ожиданиях; тем не менее ему, не бывшему
непосредственным участником и не несшему никакой
ответственности, удалось в те дни, несмотря на то что торжество
не было осенено благодатью истинной святости, проследить
благоговейно за всей весьма остроумно построенной Игрой и без
помехи дать отзвучать в себе медитации, ощутить в благодарном
порыве знакомую всем гостям этих Игр атмосферу празднества и
жертвоприношения, мистического слияния всей общины слушателей
воедино у ног божества, что торжественная Игра способна внушить
даже тогда, когда она для самого узкого круга устроителей
"провалилась". Но и он не остался нечувствительным к роковому
предопределению, тяготеющему над этим празднеством. Сама игра,
план ее и структура были без изъяна, как и все игры Магистра
Томаса, более того, эта игра была одной из самых впечатляющих,
самых наивных и непосредственных его игр. Но исполнение ее
преследовал злой рок, и в Вальдцеле до сих пор о ней не забыли.
Когда Кнехт за неделю до начала торжества прибыл в
Вальдцель, чтобы отметиться в канцелярии Селения Игры, его
принял не Магистр, а его заместитель Бертрам, который хотя и
весьма любезно приветствовал его, однако довольно сухо и
несколько рассеянно сообщил, что досточтимый Магистр на днях
заболел, а он, Бертрам, недостаточно информирован о миссии
Кнехта. Посему он не может принять у него отчет, а просит
Кнехта отправиться в Хирсланд, доложить о себе руководству
Ордена, там же официально отметить свое возвращение и ожидать
дальнейших приказаний. То ли голосом, то ли каким-нибудь жестом
Кнехт выдал свое недоумение по поводу холодного и чересчур уж
краткого приема, и Бертрам поспешил извиниться. Да простит его
коллега, если он его разочаровал, но пусть он поймет
необычайность данной ситуации: Магистр прикован к одру болезни
- и это накануне ежегодной Игры, и никто не в состоянии
сказать, сможет ли Магистр ею руководить или это придется
сделать ему, его заместителю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167