- А как же Шеа? - вдруг заговорил Менион несколько более резким
тоном, и проницательный взгляд друида остановился на нем. - Что стало с
Шеа, из-за которого мы, собственно, и отправились в эту экспедицию?
Алланон медленно покачал головой, в который раз задумавшись о судьбе
юноши.
- Я знаю не больше твоего. Эта горная река унесла его к равнинам.
Возможно, он жив, возможно, нет, но сейчас мы ничего не можем для него
сделать.
- Значит, вы предлагаете забыть о нем и отправиться за Мечом -
бесполезным куском металла без законного владельца! - в гневе закричал
Алланон, охваченный давно копившейся в его душе яростью. - Так вот, я не
сделаю ни шагу вперед, пока не узнаю, что стало с Шеа, даже если мне
придется на время забыть о походе и нашей цели, пока не найду его. Я не
предам друга!
- Не забывайся, горец, - предостерег его неторопливый, насмешливый
голос мистика. - Не говори глупостей. Бессмысленно обвинять меня в потере
Шеа, ибо я последним из вас всех причинил бы ему вред. Твои утверждения
даже отдаленно не походят на истину.
- Хватит умных слов, друид! - взорвался Менион, делая шаг вперед,
совершенно не думая о возможных последствиях своего поступка, ибо
равнодушное признание мистиком потери Шеа стало последней каплей,
переполнившей чашу его терпения. - Мы шли за тобой не одну неделю, через
сто земель и опасностей, ни разу не усомнившись в твоих приказах. Но это
уже слишком. Я принц Лиха, а не какой-то нищий, чтобы беспрекословно
выполнять любые требования и думать только о себе! Моя дружба с Шеа для
тебя - ничто, но для меня она значила больше, чем сотня Мечей Шаннары. А
теперь отойди в сторону! Я пойду своей дорогой!
- Глупец, ты с этой речью похож не на принца, а на шута! - взревел
Алланон. Его лицо перекосилось гневной маской, а огромные руки сжались в
кулаки и протянулись к Мениону. Все остальные побледнели, глядя, как эти
двое бичуют друг друга в безудержной ярости словесной схватки. Затем,
ощутив, что близится настоящая драка, они быстро встали между ними,
пытаясь успокоить их здравыми словами, боясь, что раскол в отряде лишит их
последнего крошечного шанса на успех. Только Флик остался на месте. Он
продолжал думать о брате, испытывая отвращение к своей беспомощности и
неспособности хоть что-либо сделать, чувствуя себя неполноценным. Как
только Менион начал свою речь, он обнаружил, что горец точно выражает его
собственные мысли, и он тоже не должен двигаться отсюда, пока не узнает,
что стало с Шеа. Но всем им всегда казалось, что Алланон знает в тысячу
раз больше их, и его решения каждый раз оказывались верными. Сомневаться в
мудрости друида было просто нелепо. Какой-то миг Флик мысленно боролся с
собой, пытаясь представить, как поступил бы в этом положении Шеа, что бы
он мог им предложить. Затем ему в голову неожиданно пришло решение.
- Алланон, у меня есть идея, - коротко заявил он, стараясь
перекричать создавшийся шум. Все моментально повернулись в его сторону,
пораженные решительным выражением лица юноши. Алланон кивнул, показывая,
что слушает его.
- Ты способен общаться с мертвыми. Мы видели в долине, как ты это
делаешь. Разве ты не в силах узнать, жив ли Шеа? Если тебе удается
призвать мертвую душу, то тебе должно хватить сил найти и живую. Ты же
можешь сказать, где он сейчас, верно?
Все перевели взгляд на друида, ожидая его ответа. Алланон тяжело
вздохнул и опустил глаза к земле, уже забыв о злости на Мениона, обдумывая
вопрос юноши.
- Я могу это сделать, - наконец ответил он к общему изумлению и
облегчению, - но не стану. Если я употреблю свою силу на то, чтобы
разыскать Шеа, узнать, жив он или мертв, то, несомненно, раскрою тем самым
свое присутствие Повелителя Колдунов и Носителям Черепа. Они встревожатся
и устроят нам в Параноре ловушку.
- Если мы еще пойдем в Паранор, - мрачно вставил Менион, и Алланон в
ярости тут же двинулся на него, ощутив новый прилив угасшего было гнева.
Снова все бросились между ними, растаскивая их в стороны.
- Стойте, стойте! - сердито закричал Флик. - Так мы ничего не
добьемся и точно не поможем Шеа. Алланон, за весь поход я ни о чем тебя не
просил. У меня не было права просить; я пошел с тобой по своему желанию.
Но теперь у меня есть такое право, ведь Шеа - мой брат, пусть не по крови
и не по расе, но все-таки он мой родной брат. Если ты с помощью своей силы
не узнаешь, что с ним случилось и где он находится, то я пойду с Менионом
искать Шеа.
- Он прав, Алланон. - Балинор медленно кивнул, легко кладя свою
могучую руку на плечо юноши. - Что бы с нами ни случилось, эти двое имеют
право знать, можно ли надеяться на спасение Шеа. Я понимаю, что
произойдет, если нас обнаружат, но я бы сказал, что мы обязаны рискнуть.
Дарин и Даэль поддержали его слова выразительными кивками. Мистик
взглянул на Генделя, желая узнать его мнение, но молчаливый гном, не меняя
позы, только посмотрел в его черные глаза. Алланон поглядел на них всех по
очереди, вероятно, оценивая глубину их чувств, обдумывая степень риска,
сопоставляя возможную потерю Меча с потерей двоих членов отряда. Он
рассеянно глядел на заходящее солнце, на крадущиеся по горам сумерки,
медленной рябью тьмы смешивающиеся с алыми и пурпурными лучами заката.
Позади лежал долгий, трудный путь, но, преодолев его, они все еще ничего
не добились - только потеряли того, без которого все путешествие теряло
смысл. Все, казалось, было сделано неправильно, и теперь друид мог понять
их нежелание идти вперед. Он задумчиво склонил голову, затем взглянул на
своих спутников и заметил, как вдруг зажглись их глаза, полные надежды,
что он сейчас кивнул в знак согласия с предложением Флика. Без малейшей
тени улыбки высокий странник решительно покачал головой.
- Выбор за вами. Я сделаю, как вы просите. Отойдите прочь и не
обращайтесь ко мне и не приближайтесь, пока я не разрешу вам.
Члены отряда отступили от него, и он молча замер на месте,
сосредоточенно склонив голову, сложив на груди длинные руки, спрятанные
под черным плащом. В сгущающихся сумерках слышались лишь отдаленные
шорохи. Затем тело друида напряглось, и от его застывшей фигуры полилось
белое сияние, слепящая аура, вынуждающая людей щуриться и прикрывать глаза
руками. На миг свечение залило все вокруг, и темная фигура Алланона
исчезла из вида, а затем оно ослепительно сверкнуло и погасло. Алланон
стоял на прежнем месте, неподвижный и мрачный, а затем он медленно осел на
землю, прижав руку ко лбу. Секунду все они медлили, затем бросились
вперед, забыв о его распоряжении и опасаясь за его жизнь. Алланон
неодобрительно поднял глаза, рассерженный таким непослушанием. Затем он
прочел на их склоненных над ним лицах искреннюю тревогу. Он с удивлением и
неожиданным пониманием смотрел на людей, что в молчании окружали его. Он
был глубоко тронут, ощутив прилив странного тепла от мысли, что эти
шестеро, различных рас, из разных земель, разного образа жизни,
по-прежнему верны ему, несмотря на все случившееся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179