Долж-
ностным языком уведомлялось в ней, что приходят на волость события чрез-
мерной важности, - нужна для предотвращенья их крепкая рука, и рука не
пустая. Сообщалось также в бумаге мелким Муруковским почерком, что полны
окружные леса проходимцем дезертирского звания, а особенно те леса, что
зовутся Исаева Сеча и прилегают кольцом как к Ворам, так, с семиверстной
длины, и к Попузину. А живут дезертиры охотницкой коммуной, называют се-
бя летучей братией, по утрам звонкими песнями перекликаются с птицами,
напоминая о вредном своем существовании советским мужикам.
И не доле того как в пятницу, в приходский праздник, носили старички
самогон своим блудящим сыновьям, с ними и пили. И все село, пятьсот пар
ушей, слышало, как наяривала в лесу оголтелая дезертирская гармонь, соп-
ровождаемая балалайками. Вечер тот был из ряда вон чуткий и слышный. - А
орудует среди них за главного дезертир Михайло Жибанда, удачник в любом
непристойном деле. - Лишь про то не было указано в Муруковском писаньи,
что пустых среди летучих нет, у каждого винтовка, что имеются у мужиков
и пулеметы, наследие от царской войны, и всякий другой, годный для
убийства снаряд. - Про пулеметы посовестился упомянуть Лызлов, боясь
подвести под полный разгром богатое свое село. Куцую, таким образом, бу-
магу вывез посыльный красноармеец в уезд.
Четыре дня ехал гонец, а события не ждали. Катится колесо, приспущен-
ное с горы, не в бег, а вскачь, - где его опередить кволой мужиковской
кляченке! Уже напряглись сердца Воров ожиданьем неминуемого. Уже свистел
унывно воздух от размаха колом.
На особом исполкомском совещании, происходившем в вечер Грохотовского
убийства, предлагал Матвей Лызлов не сдаваться на мужиковские угрозы,
дабы не показывать очевидной слабости. Продкомиссарово же предложение
состояло в том, чтоб отослать часть мужиков с подводами отвозить собран-
ный по разверстке хлеб на железную дорогу. Смысл всего этого - продер-
жаться неделю до прибытия руки из уезда, твердо ведя однообразную линию
в поведении, не искривляя ее ни в чем. Мужик Чмелев все время совещания
только головой качал да хмурился. В продкомиссаровых словах виделось ему
простое незнание мужиковских настроений.
- Не поедут, - тихо сказал он. - Разве время теперь лошадей занимать?
да и людей тож! Им тогда еще больше прицепка выйдет Вы, скажут, нам ра-
ботать мешаете...
Матвей Лызлов, ныне в выцветшей синей рубахе с ластовками, тер руки и
все силился вызвать на лицо выражение неколебимого спокойствия. Однако
то-и-дело высовывалась из его лица грустная улыбка. В его непрестанном
постукиваньи по столу тоже звучала некая тревожность. Половинкин сидел у
раскрытого окна и безостановочно курил. Один только Муруков все писал и
писал, так близко приблизив нос к бумаге, что даже коробился от его
приближенного дыханья листок. На минутку выходя из избы, он приклеивал
хлебным мякишем все новые и новые объявления на исполкомскую доску и
притирал рукой, чтоб не сорвало ветром. Вернувшись, он шептался с Лызло-
вым и Половинкиным и писал новое уведомление, просившее мужиков не вол-
новаться во имя ответственности момента, а с подобающим всякому гражда-
нину спокойствием готовить теплые вещи к завтрашнему дню. Что же касает-
ся куриного налога, четыре яйца с курицы, то разрешалось заменять яйца и
медом, и воском, и полотном, и даже хлебом, у кого остался.
Напряженность заседания этого, в котором участвовали восемь человек и
которое было последним в Ворах, была усугублена еще тревогой по той при-
чине, что в окружности уже начали пошаливать мужики. Накануне в дере-
веньке Малюге был убит председатель, мужик грубый, но прямой, которого
знали и в уезде. Убийство никакими волнениями не сопровождалось, а прос-
то вывели за околицу и убили ножом, труп же запихнули в трясину, такую
тряскую, где тройка с седоками в две минуты уйдет. Малюгинские недаром
за чертей слыли в окружности: живут в местах особо жидких и человека це-
нят не дороже нового топора.
- Спать теперь придется только по очереди, - сказал Чмелев тихо. -
Они если и полезут, то ночью полезут.
- Ближе двух дней не полезут, - сказал Лызлов, размазывая Муруковскую
кляксу по столу. - А готовиться, конечно, не вредно. Володьку-т Ва-
сильева тоже ночью взяли. - Володькой и звали Малюгинского, убитого.
- Обыскать бы их, - начал Половинкин, сосредоточенно промолчавший все
заседание. - Оружие отобрать, а там уж легче...
Он не досказал, окликнутый сзади, из раскрытого окна.
- Извиняюсь за беспокойствие! - сказал кто-то, на половину появляясь
в окне и, очевидно, стоя ногами на заваленке. - Дозвольте прикурить! - и
теперь почти весь втянулся с незакуренной цыгаркой в окно.
Все увидали. То был среднего роста, уже не парень, с залихватски-па-
левым цветом лица. Светлые усики казались прикленными к верхней губе,
такое было в них удальство. Подбородок чисто выбрит. Фуражка его, замя-
тая и старого образца, чудом держалась на затылке, а на лоб приспускался
гладкий завиток русых волос. Прикурив у Половинкина, он спокойно и без
тени усмешки оглядел всех сидящих вкруг стола, свистнул, лихо козырнул,
и сразу его не стало.
Половинкин собрался-было продолжать свои рассуждения о необходимости
обыска, но поперхнулся словом, пугаясь оцепенелого вида остальных. Чме-
лев переглядывался с Лызловым, Муруков никак не мог вытащить ручки из
чернильного пузырька, точно держал ее пузырек зубами. Прочие имели вид
такой, словно собирались вспорхнуть и улететь.
Первым пришел в себя Лызлов, выругался и вылетел за дверь. Слышно бы-
ло, как кричал он что-то часовому, и как побежал часовой за угол избы,
на ходу щелкая затвором.
- ... в чем дело? - спросил Половинкин, обводя оставшихся глазами. По
мясистому лицу его разом пролегли четыре черных складки.
Никто ему не ответил. Все настороженно ждали выстрела, но выстрела
так и не последовало.
- Так как же?.. - повторил Половинкин, дыша с открытым ртом.
- Вот те и как же! - заворчал Чмелев. - А ты знаешь, кто у тебя при-
куривал?
- Ну?.. - насторожился продкомиссар.
- Мишка Жибанда... собственной личностью! - отвечал Чмелев и пошел
затворить окно.
Тут вернулся Лызлов и неуверенно встал у притолки. Первое, что ему
бросилось в глаза - Половинкин пересел от окна, и теперь позади него
приходилась стена. Это он увидел, и об этом не промолчал.
- Стрелять, Сергей Остифеич, будут, так и сквозь стену достанут! -
громко сказал он. - Вертеться теперь нечего, стой до конца! - и, подойдя
к столу, полез без спросу за махоркой в Половинкинский кисет.
... К ночи заболоклось небо. Ночь вышла душная, темная, не спокойная.
Рассвет не принес облегченья. Тучи, словно из гор их вывернули, кремне-
вых цветов, налезали друг на друга. Не упало из них ни капли на истрес-
кавшиеся поля. Где-то за тучами неслышно переползало солнце в знак Льва.
Был канун Петрова дня. Цвела рожь. Мужики спешили покосом занять пусто-
порожнее время между Петровым днем и Казанской. Рожь выходила ранняя. На
Курьей пойме, в виду Попузинских косцов, косили Воры с самого утра.
Уже четвертина скошена была, когда поустали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
ностным языком уведомлялось в ней, что приходят на волость события чрез-
мерной важности, - нужна для предотвращенья их крепкая рука, и рука не
пустая. Сообщалось также в бумаге мелким Муруковским почерком, что полны
окружные леса проходимцем дезертирского звания, а особенно те леса, что
зовутся Исаева Сеча и прилегают кольцом как к Ворам, так, с семиверстной
длины, и к Попузину. А живут дезертиры охотницкой коммуной, называют се-
бя летучей братией, по утрам звонкими песнями перекликаются с птицами,
напоминая о вредном своем существовании советским мужикам.
И не доле того как в пятницу, в приходский праздник, носили старички
самогон своим блудящим сыновьям, с ними и пили. И все село, пятьсот пар
ушей, слышало, как наяривала в лесу оголтелая дезертирская гармонь, соп-
ровождаемая балалайками. Вечер тот был из ряда вон чуткий и слышный. - А
орудует среди них за главного дезертир Михайло Жибанда, удачник в любом
непристойном деле. - Лишь про то не было указано в Муруковском писаньи,
что пустых среди летучих нет, у каждого винтовка, что имеются у мужиков
и пулеметы, наследие от царской войны, и всякий другой, годный для
убийства снаряд. - Про пулеметы посовестился упомянуть Лызлов, боясь
подвести под полный разгром богатое свое село. Куцую, таким образом, бу-
магу вывез посыльный красноармеец в уезд.
Четыре дня ехал гонец, а события не ждали. Катится колесо, приспущен-
ное с горы, не в бег, а вскачь, - где его опередить кволой мужиковской
кляченке! Уже напряглись сердца Воров ожиданьем неминуемого. Уже свистел
унывно воздух от размаха колом.
На особом исполкомском совещании, происходившем в вечер Грохотовского
убийства, предлагал Матвей Лызлов не сдаваться на мужиковские угрозы,
дабы не показывать очевидной слабости. Продкомиссарово же предложение
состояло в том, чтоб отослать часть мужиков с подводами отвозить собран-
ный по разверстке хлеб на железную дорогу. Смысл всего этого - продер-
жаться неделю до прибытия руки из уезда, твердо ведя однообразную линию
в поведении, не искривляя ее ни в чем. Мужик Чмелев все время совещания
только головой качал да хмурился. В продкомиссаровых словах виделось ему
простое незнание мужиковских настроений.
- Не поедут, - тихо сказал он. - Разве время теперь лошадей занимать?
да и людей тож! Им тогда еще больше прицепка выйдет Вы, скажут, нам ра-
ботать мешаете...
Матвей Лызлов, ныне в выцветшей синей рубахе с ластовками, тер руки и
все силился вызвать на лицо выражение неколебимого спокойствия. Однако
то-и-дело высовывалась из его лица грустная улыбка. В его непрестанном
постукиваньи по столу тоже звучала некая тревожность. Половинкин сидел у
раскрытого окна и безостановочно курил. Один только Муруков все писал и
писал, так близко приблизив нос к бумаге, что даже коробился от его
приближенного дыханья листок. На минутку выходя из избы, он приклеивал
хлебным мякишем все новые и новые объявления на исполкомскую доску и
притирал рукой, чтоб не сорвало ветром. Вернувшись, он шептался с Лызло-
вым и Половинкиным и писал новое уведомление, просившее мужиков не вол-
новаться во имя ответственности момента, а с подобающим всякому гражда-
нину спокойствием готовить теплые вещи к завтрашнему дню. Что же касает-
ся куриного налога, четыре яйца с курицы, то разрешалось заменять яйца и
медом, и воском, и полотном, и даже хлебом, у кого остался.
Напряженность заседания этого, в котором участвовали восемь человек и
которое было последним в Ворах, была усугублена еще тревогой по той при-
чине, что в окружности уже начали пошаливать мужики. Накануне в дере-
веньке Малюге был убит председатель, мужик грубый, но прямой, которого
знали и в уезде. Убийство никакими волнениями не сопровождалось, а прос-
то вывели за околицу и убили ножом, труп же запихнули в трясину, такую
тряскую, где тройка с седоками в две минуты уйдет. Малюгинские недаром
за чертей слыли в окружности: живут в местах особо жидких и человека це-
нят не дороже нового топора.
- Спать теперь придется только по очереди, - сказал Чмелев тихо. -
Они если и полезут, то ночью полезут.
- Ближе двух дней не полезут, - сказал Лызлов, размазывая Муруковскую
кляксу по столу. - А готовиться, конечно, не вредно. Володьку-т Ва-
сильева тоже ночью взяли. - Володькой и звали Малюгинского, убитого.
- Обыскать бы их, - начал Половинкин, сосредоточенно промолчавший все
заседание. - Оружие отобрать, а там уж легче...
Он не досказал, окликнутый сзади, из раскрытого окна.
- Извиняюсь за беспокойствие! - сказал кто-то, на половину появляясь
в окне и, очевидно, стоя ногами на заваленке. - Дозвольте прикурить! - и
теперь почти весь втянулся с незакуренной цыгаркой в окно.
Все увидали. То был среднего роста, уже не парень, с залихватски-па-
левым цветом лица. Светлые усики казались прикленными к верхней губе,
такое было в них удальство. Подбородок чисто выбрит. Фуражка его, замя-
тая и старого образца, чудом держалась на затылке, а на лоб приспускался
гладкий завиток русых волос. Прикурив у Половинкина, он спокойно и без
тени усмешки оглядел всех сидящих вкруг стола, свистнул, лихо козырнул,
и сразу его не стало.
Половинкин собрался-было продолжать свои рассуждения о необходимости
обыска, но поперхнулся словом, пугаясь оцепенелого вида остальных. Чме-
лев переглядывался с Лызловым, Муруков никак не мог вытащить ручки из
чернильного пузырька, точно держал ее пузырек зубами. Прочие имели вид
такой, словно собирались вспорхнуть и улететь.
Первым пришел в себя Лызлов, выругался и вылетел за дверь. Слышно бы-
ло, как кричал он что-то часовому, и как побежал часовой за угол избы,
на ходу щелкая затвором.
- ... в чем дело? - спросил Половинкин, обводя оставшихся глазами. По
мясистому лицу его разом пролегли четыре черных складки.
Никто ему не ответил. Все настороженно ждали выстрела, но выстрела
так и не последовало.
- Так как же?.. - повторил Половинкин, дыша с открытым ртом.
- Вот те и как же! - заворчал Чмелев. - А ты знаешь, кто у тебя при-
куривал?
- Ну?.. - насторожился продкомиссар.
- Мишка Жибанда... собственной личностью! - отвечал Чмелев и пошел
затворить окно.
Тут вернулся Лызлов и неуверенно встал у притолки. Первое, что ему
бросилось в глаза - Половинкин пересел от окна, и теперь позади него
приходилась стена. Это он увидел, и об этом не промолчал.
- Стрелять, Сергей Остифеич, будут, так и сквозь стену достанут! -
громко сказал он. - Вертеться теперь нечего, стой до конца! - и, подойдя
к столу, полез без спросу за махоркой в Половинкинский кисет.
... К ночи заболоклось небо. Ночь вышла душная, темная, не спокойная.
Рассвет не принес облегченья. Тучи, словно из гор их вывернули, кремне-
вых цветов, налезали друг на друга. Не упало из них ни капли на истрес-
кавшиеся поля. Где-то за тучами неслышно переползало солнце в знак Льва.
Был канун Петрова дня. Цвела рожь. Мужики спешили покосом занять пусто-
порожнее время между Петровым днем и Казанской. Рожь выходила ранняя. На
Курьей пойме, в виду Попузинских косцов, косили Воры с самого утра.
Уже четвертина скошена была, когда поустали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92