Так, если мотивом, побудившим исполнителя принять под
воздействием подстрекателя решение совершить преступление,
послужило обещание вознаграждения, то стоит только подстре-
кателю сообщить, что он отказывается дать такое вознаграж-
дение, чтобы добиться желаемого результата.
Наоборот, в случаях, когда подстрекатель, чтобы склонить
исполнителя к преступлению, возбудил в нём какие-либо личные
мотивы (месть, ревность и т. д.), последующая попытка нейтра-
лизовать эти мотивы может остаться безрезультатной.
Естественно, когда подстрекателю удалось уничтожить в
сознании исполнителя вызванные им мотивы, он тем самым пре-
рывает причинную связь, которая должна была привести к
На необходимость добровольного отказа подстрекателя от совершения
преступления только путём активных действий указывает большинство совет-
ских криминалистов.
Следует, однако, отметить, что почти все авторы, касавшиеся этого во-
проса, ограничиваются общим выводом о необходимости активных действий
подстрекателя. Аргументация же этого положения некоторыми из них не рас-
крывает характера причинной связи при соучастии, чго, .ак нам кажется,
должно быть исходным пунктом при решении вопроса о добровольном отка-
зе организатора, подстрекателя и пособника от своих действий. П. И. Гришаев,
например, необходимость активных действий подстрекателей при доброволь-
ном отказе обосновывает только тем, что они вносят свой вклад в планируемое
преступление путем активных действий. <Отсюда следует, что и изъять этот
вклад из планируемого преступления они могут также только путем активных
действий...> (П. И. Гришаев, Г. А. К риге р. Соучастие по уголовному
праву, стр. 252).
наступлению вредных последствий. Поскольку этими своими
действиями подстрекатель предотвращает возможность наступ-
ления преступного результата, он должен остаться безнака-
занным.
Иначе обстоит вопрос тогда, когда подстрекатель употре-
бил все усилия для уничтожения в исполнителе вызванной им
преступной решимости, но исполнитель от совершения преступ-
ления не отказался. Другими словами, подстрекателю не удалось
уничтожить вызванный его предыдущей деятельностью резуль-
тат. На наш взгляд, если подстрекатель, констатировав безре-
зультатность своей попытки отговорить исполнителя от соверше-
ния преступления, никаких других мер к предотвращению пре-
ступного результата не примет, оставить его безнаказанным
нельзя, поскольку причинная обусловленность действиями под-
стрекателя наступившего преступного результата не отпала.
В дореволюционной русской уголовно-правовой литературе
высказывался противоположный взгляд. Н. С. Таганцев писал:
<Если возбуждена была стихийная сила, то бесплодные стара-
ния предотвратить результат не уничтожили бы причинной сья-
зи; но здесь возбуждено лицо, действующее сознательно и вкла-
дывающее в преступление свою волю. Ввиду этого настойчивые
и энергичные убеждения подстрекателя о необходимости по ка-
ким бы то ни было основаниям отказаться от преступления, ста-
рания его предупредить посягательство парализуют всякое
влияние прежнего подговора, делают единственным виновником
учинённого самого исполнителя> . Аналогичной позиции при-
держивался также И. Я. Хейфец .
Изложенная точка зрения представляется неверной; она
основана на смешении причинности и виновности. Причинность-
категория объективная и, следовательно, существует вне зависи-
мости от последующей деятельности лица. Интенсивность дей-
ствий подстрекателя, направленных на предотвращение преступ-
ления, позволяет судить о степени его вины, его общественной
опасности и, следовательно, о размере его наказания.
В отдельных случаях последующая деятельность подстрека-
теля может полностью уничтожить его вину и привести к осво-
бождению от наказания. Однако для этого он должен не только
<настойчиво и энергично> убеждать исполнителя не совершать
преступления, но и принять все другие зависящие от него меры
к предотвращению преступных действий последнего, к недопуще-
нию наступления вредных последствий. Меры эти самые разнооб-
разные: подстрекатель может предупредить лицо, против которо-
го готовится посягательство, физически помешать исполнителю
выполнить свой замысел, сообщить о готовящемся преступлении
компетентным органам власти и т. д.
ЇН. С. Таганцев. Русское уголовное право, т. 1, стр. 798.
" См.: И. Я. Хейфец. Подстрекательство к преступлению, стр. 72.
Если, несмотря на все предпринятые подстрекателем меры,
исполнитель все же совершит преступление, суд, в зависимости от
конкретных обстоятельств дела, может смягчить ему наказание,
а в отдельных случаях и полностью освободить от такового.
В этом плане справедливой представляется точка зрения
М. И. Ковалева, возражающего против категоричности, с кото-
рой большинство криминалистов утверждает, что если деятель-
ность соучастника <не увенчалась успехом и исполнитель всё же
совершил преступление, соучастник от уголовной ответственности
не освобождается, однако его попытка добровольного отказа рас-
сматривается как смягчающее обстоятельство> . Однако с аргу-
ментами, приводимыми проф. Ковалевым против такого взгляда,
по нашему мнению, согласиться нельзя. М. И. Ковалев полагает,
что когда подстрекатель предпринял все возможные меры, чтобы
предотвратить последствия своего подстрекательства, но испол-
нитель преступление всё же совершил, <рушится та причинная
связь, которая является необходимым элементом соучастия, ис-
полнитель превращается в лицо, действующее в одиночку, в
субъекта, противопоставляющего свою волю воле других со-
участников, и это обстоятельство должно служить достаточным
основанием для освобождения их от ответственности> .
Как уже подчёркивалось, действия подстрекателя являются
причиной возникновения умысла исполнителя. Если у исполните-
ля умысел на преступление возник-налицо объективное по-
следствие подстрекательства, которое нельзя уничтожить никаки-
ми последующими действиями. Реальная причинная связь между
двумя явлениями - подстрекательскими действиями одного лица
и возникновением умысла у другого-никакими последующими
действиями подстрекателя нарушена быть не может.
Совершение подстрекателем действий, направленных на ней-
трализацию своей предыдущей деятельности, имеет другое зна-
чение: оно свидетельствует об изменении его психического отно-
шения к прежним действиям и к результату, который ещё не
наступил. Поэтому, если подстрекатель после акта подстрека-
тельства добровольно, по собственному почину предпримет все
возможные меры к тому, чтобы нейтрализовать своё подстрека-
тельство и предотвратить преступление,- это будет свидетель-
ством уменьшения степени его вины и при определённых усло-
виях может сделать её простительной.
Освобождение от наказания (а не от ответственности вообще)
будет, следовательно, основано на субъективных, а не объектив-
ных факторах.
" П. И. Г ришае в, Г. А. К риге р. Соучастие по уголовному праву,
стр. 253. Аналогичного взгляда придерживаются Н. Д. Дурманов и некоторые
другие авторы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
воздействием подстрекателя решение совершить преступление,
послужило обещание вознаграждения, то стоит только подстре-
кателю сообщить, что он отказывается дать такое вознаграж-
дение, чтобы добиться желаемого результата.
Наоборот, в случаях, когда подстрекатель, чтобы склонить
исполнителя к преступлению, возбудил в нём какие-либо личные
мотивы (месть, ревность и т. д.), последующая попытка нейтра-
лизовать эти мотивы может остаться безрезультатной.
Естественно, когда подстрекателю удалось уничтожить в
сознании исполнителя вызванные им мотивы, он тем самым пре-
рывает причинную связь, которая должна была привести к
На необходимость добровольного отказа подстрекателя от совершения
преступления только путём активных действий указывает большинство совет-
ских криминалистов.
Следует, однако, отметить, что почти все авторы, касавшиеся этого во-
проса, ограничиваются общим выводом о необходимости активных действий
подстрекателя. Аргументация же этого положения некоторыми из них не рас-
крывает характера причинной связи при соучастии, чго, .ак нам кажется,
должно быть исходным пунктом при решении вопроса о добровольном отка-
зе организатора, подстрекателя и пособника от своих действий. П. И. Гришаев,
например, необходимость активных действий подстрекателей при доброволь-
ном отказе обосновывает только тем, что они вносят свой вклад в планируемое
преступление путем активных действий. <Отсюда следует, что и изъять этот
вклад из планируемого преступления они могут также только путем активных
действий...> (П. И. Гришаев, Г. А. К риге р. Соучастие по уголовному
праву, стр. 252).
наступлению вредных последствий. Поскольку этими своими
действиями подстрекатель предотвращает возможность наступ-
ления преступного результата, он должен остаться безнака-
занным.
Иначе обстоит вопрос тогда, когда подстрекатель употре-
бил все усилия для уничтожения в исполнителе вызванной им
преступной решимости, но исполнитель от совершения преступ-
ления не отказался. Другими словами, подстрекателю не удалось
уничтожить вызванный его предыдущей деятельностью резуль-
тат. На наш взгляд, если подстрекатель, констатировав безре-
зультатность своей попытки отговорить исполнителя от соверше-
ния преступления, никаких других мер к предотвращению пре-
ступного результата не примет, оставить его безнаказанным
нельзя, поскольку причинная обусловленность действиями под-
стрекателя наступившего преступного результата не отпала.
В дореволюционной русской уголовно-правовой литературе
высказывался противоположный взгляд. Н. С. Таганцев писал:
<Если возбуждена была стихийная сила, то бесплодные стара-
ния предотвратить результат не уничтожили бы причинной сья-
зи; но здесь возбуждено лицо, действующее сознательно и вкла-
дывающее в преступление свою волю. Ввиду этого настойчивые
и энергичные убеждения подстрекателя о необходимости по ка-
ким бы то ни было основаниям отказаться от преступления, ста-
рания его предупредить посягательство парализуют всякое
влияние прежнего подговора, делают единственным виновником
учинённого самого исполнителя> . Аналогичной позиции при-
держивался также И. Я. Хейфец .
Изложенная точка зрения представляется неверной; она
основана на смешении причинности и виновности. Причинность-
категория объективная и, следовательно, существует вне зависи-
мости от последующей деятельности лица. Интенсивность дей-
ствий подстрекателя, направленных на предотвращение преступ-
ления, позволяет судить о степени его вины, его общественной
опасности и, следовательно, о размере его наказания.
В отдельных случаях последующая деятельность подстрека-
теля может полностью уничтожить его вину и привести к осво-
бождению от наказания. Однако для этого он должен не только
<настойчиво и энергично> убеждать исполнителя не совершать
преступления, но и принять все другие зависящие от него меры
к предотвращению преступных действий последнего, к недопуще-
нию наступления вредных последствий. Меры эти самые разнооб-
разные: подстрекатель может предупредить лицо, против которо-
го готовится посягательство, физически помешать исполнителю
выполнить свой замысел, сообщить о готовящемся преступлении
компетентным органам власти и т. д.
ЇН. С. Таганцев. Русское уголовное право, т. 1, стр. 798.
" См.: И. Я. Хейфец. Подстрекательство к преступлению, стр. 72.
Если, несмотря на все предпринятые подстрекателем меры,
исполнитель все же совершит преступление, суд, в зависимости от
конкретных обстоятельств дела, может смягчить ему наказание,
а в отдельных случаях и полностью освободить от такового.
В этом плане справедливой представляется точка зрения
М. И. Ковалева, возражающего против категоричности, с кото-
рой большинство криминалистов утверждает, что если деятель-
ность соучастника <не увенчалась успехом и исполнитель всё же
совершил преступление, соучастник от уголовной ответственности
не освобождается, однако его попытка добровольного отказа рас-
сматривается как смягчающее обстоятельство> . Однако с аргу-
ментами, приводимыми проф. Ковалевым против такого взгляда,
по нашему мнению, согласиться нельзя. М. И. Ковалев полагает,
что когда подстрекатель предпринял все возможные меры, чтобы
предотвратить последствия своего подстрекательства, но испол-
нитель преступление всё же совершил, <рушится та причинная
связь, которая является необходимым элементом соучастия, ис-
полнитель превращается в лицо, действующее в одиночку, в
субъекта, противопоставляющего свою волю воле других со-
участников, и это обстоятельство должно служить достаточным
основанием для освобождения их от ответственности> .
Как уже подчёркивалось, действия подстрекателя являются
причиной возникновения умысла исполнителя. Если у исполните-
ля умысел на преступление возник-налицо объективное по-
следствие подстрекательства, которое нельзя уничтожить никаки-
ми последующими действиями. Реальная причинная связь между
двумя явлениями - подстрекательскими действиями одного лица
и возникновением умысла у другого-никакими последующими
действиями подстрекателя нарушена быть не может.
Совершение подстрекателем действий, направленных на ней-
трализацию своей предыдущей деятельности, имеет другое зна-
чение: оно свидетельствует об изменении его психического отно-
шения к прежним действиям и к результату, который ещё не
наступил. Поэтому, если подстрекатель после акта подстрека-
тельства добровольно, по собственному почину предпримет все
возможные меры к тому, чтобы нейтрализовать своё подстрека-
тельство и предотвратить преступление,- это будет свидетель-
ством уменьшения степени его вины и при определённых усло-
виях может сделать её простительной.
Освобождение от наказания (а не от ответственности вообще)
будет, следовательно, основано на субъективных, а не объектив-
ных факторах.
" П. И. Г ришае в, Г. А. К риге р. Соучастие по уголовному праву,
стр. 253. Аналогичного взгляда придерживаются Н. Д. Дурманов и некоторые
другие авторы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80