Да, тут был парадокс, не разрешимый в рамках сегодняшнего дня. Но конечно с течением времени, исцеляющего разумного времени, и под влиянием жестокой боевой обстановки на фронте, этот утопический военный приказ петроградских гражданских интеллигентов и сам отпадёт, отсохнет как нелепый.
О, разумеется, с трибуны ещё 3-й Государственной Думы громя военные и морские порядки империи и произнося под аплодисменты жаркие слова о нужных усовершенствованиях (которые введут передовые разумные люди, придя к власти), – не такие усовершенствования имел в виду Гучков. Более всего он указывал уже тогда, что не видеть нам побед, пока не сменится командный состав, подобранный по принципу протекционизма и угодничества. И пока он – не омолодится.
Разве так это мечталось? Мечталась целая цепь разумных благоплодных реформ, которые очистят воинскую атмосферу, оздоровят весь воинский организм. Прежде всего – убрать с высоких постов всех дураков или стариков, непригодных, губительных, а поставить повсюду начальниками самых талантливых, отличных и соответственных, какие только есть в русской армии. Всё вредное – устранить, всё тормозящее – пересоздать. Последовательно произвести реформы условий назначения на должности, условий прохождения службы, системы пенсий, системы военного обучения, пополнения, мобилизации.
И вот сегодня он стал министром – но мог ли приступить к необъятному этому кругу? Шла война. Напирал Совет депутатов. Смел ли он? должен ли был теперь приступить к этой генеральной чистке командного состава и грандиозным преобразованиям армии?
А может быть – и да! Отчего же? Для чего и нужны эти реформы, если не для победоносности нашей армии? Когда же нам нужнее победоносность, если не во время войны?
Нас разрушают снизу – а мы будем быстро лечить сверху!
Но – с кем начинать реформы? Где его буйные младотурки, рассеянные по дальним линиям фронта? Когда сможет приехать Крымов? Хагондоков? Как отнесётся Гурко? Удастся ли сварить кашу с Алексеевым? (Впрочем, много легче, чем с Николаем Николаевичем.) На кого можно положиться близко, сильно, – на Непенина: абсолютно свой, передовой адмирал. Уже хорошо, Балтийский флот в кармане.
А в самом Петрограде, в двухстах саженях, в Главном штабе, сидел и ещё более передовой, ещё более последовательно либеральный генерал Поливанов, умница, помощник, с кем уже много обсуждено и думано по этой реформе, объяснять не надо.
Позвонил ему. Застал. И – сразу, горячо: откладывать невозможно, события не терпят, завтра воскресенье, так не положить ли начало великим реформам – просто сегодня? Вот, через несколько часов и собрать в довмине – нескольких генералов, нескольких полковников генштаба?…
Созвать – Поливанов согласен был. Но сомневался: что можно провести быстро и скоро, без серьёзной подготовки.
– Да вот хотя бы… снять национальные и вероисповедные ограничения при производстве в офицеры. Запрет держится, по сути, против евреев. Это сразу даст нам большую поддержку общественности. Эффектный, очень заметный акт.
Ещё несколько месяцев назад он сам был против этого. Но сейчас это будет укрепляющий шаг. Крепче станем против натиска, что офицеры – реакционеры.
Сговорились. Подобрали кандидатуры в комиссию.
Позвонил Гучков в Военную комиссию – и напал на Ободовского.
Новая мысль! Вот кто нужен! Вот удача!
– Пётр Акимович! Дорогой! Послужите России, не упрямьтесь! Я назначаю вас в комиссию по общей армейской реформе.
– Да что вы, Александр Иваныч, я же – не офицер, и вообще не военный человек.
– Вот вы-то, вы-то больше всего нам и нужны, с вашей головой!
Уж молчал Гучков, но про себя-то знал достаточно: а сам он, военный министр, со всем его давним волонтёрским опытом в Трансваале, Манчжурии или на Балканах, – разве он был военный человек?
Мысль о реформе подгорячила, обрадовала, стал Гучков набрасывать главные мысли вступительной речи на первом заседании комиссии.
Но тут поднесли ему телеграмму из Гельсингфорса: что адмирал Непенин – убит и растерзан толпой матросов!!!
Гучкова – как дубиной ударило, чёрные мурашки поплыли перед глазами.
421
Забавные бывают вещи в революцию: карьеры могут взметаться и ломаться почти фантастически. Вчера после обеда (стал обедать дома, эта неразбериха дискомфортабельная никогда не кончится, порядка уже теперь не дождёшься) Половцов пошёл с шифрованными телеграммами в Главное Управление Генерального штаба, отправить. У подъезда Главного Штаба увидел автомобиль Энгельгардта. Вот хорошо, до Таврического не пешком. Спросил швейцара, где полковник, узнал, что на прямом проводе со Ставкой. Вот как? Энгельгардт уже разговаривает прямо со Ставкой? С чего б это? Свои телеграммы сдал – и поджидал Энгельгардта. Тот вскоре вышел, очень раскраснелый и довольный. Сели в автомобиль. И вопросов подводить не надо. Энгельгардт так переполнен, что сам открыл: во-первых, что Михаил не принял престола (э-э-э, лучшее покровительство Половцова сводилось к нолю!). Во-вторых, что Гучков не будет военным министром, подаёт в отставку, а военным министром становится Энгельгардт, вот сейчас по этому поводу уже говорил с Алексеевым. И вот что – потому ли, что эти дни работали рядом, или в автомобиле оказались рядом, или понял, что за офицер Половцов:
– Плюньте вы на Военную комиссию, что это за учреждение, и ему теперь недолго существовать, – переходите ко мне, в военное министерство, будете непосредственно при мне.
Мгновенный на взвешивание, Половцов разумеется согласился. И потеряв интерес к Военной комиссии, вскоре ушёл домой – хорошенько выспаться и в наилучший порядок подтянуться перед завтрашним днём. Прошлой ночью была мятель, улицы косо замело, но как-то и освежило от революционного сброда, с утра гуляющих не было, шли только по делам. Было весело, зная свою загадку, которая через час обнаружится и для всех.
А пришёл в Таврический – жестокое разочарование: Гучков остался министром, и уже обосновывается вместо Беляева в довмине на Мойке. А Энгельгардт, застенчиво улыбнувшись Половцову, продолжает сидеть в Военной комиссии, потерявшей дух и смысл, и пишет приказ по гарнизону о «порядке на обновлённых началах» – чтобы все части командировали в Комиссию по одному офицеру и одному солдату – со сведениями о составе оружия и сколько не хватает или излишнего, как обстоит хозяйственная часть и что надо для нормальной жизни.
Ску-чища и бездарь! Стоило для этого Половцову покидать Дикую дивизию, решиться на самовольную отлучку – и что ж теперь тут закисать?… Вдруг потерял Половцов всякое настроение крутиться тут, в закоулках второго этажа, с низкими потолками и с ничтожными делами при толпах рвущихся посетителей. Истинное главное дело ушло в другую часть Таврического, а может быть и из дворца уже ускользало.
И Половцов в задумчивости избрал рассеянный образ действий. В своём бешмете в талию прошёлся по дворцу раз, прошёлся два, узнавал новости. С согнутой спиной и озабоченно-наклонно носился знаменитый Бурцев, как бы и на ходу продолжая слежку: в какую-то комнату сгрузили ему документы Охранного отделения – и он вёл своё любимое следствие. Встретил Половцов комичного Перетца, полковника от журнализма, с большою важностью и с упоением перенявшего комендантство во дворце, и охотно прислушался к его болтовне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302