ВОЗВРАЩЕНИЕ
Ты не прав, говорит Мазила. Вспомни историю с надгробием Хряку. Успех
был? Был. Достоинство свое я сохранил? Сохранил. А тут аналогичный случай.
Что бы там ни было, Заибан делает прогрессивное дело. Его внешняя политика
-- огромный шаг вперед. Это же разумный шаг! Его шаг, удивился Болтун. Но
пусть даже его. Не он же, этот шаг, -- вынужденный. А вынужденные действия
не являются ни умными, ни глупыми, ни добрыми, ни злыми. Они вынуждены, и
только. И дело вообще не в этом. Ты говоришь об успехе. Но надо различать
сущностный успех и иллюзорный успех. Если их измерять, то для них будут
иметь силу различные формулы. Величина первого равна некоторой
фундаментальной постоянной личности, деленной на коэффициент популярности и
известности, который больше единицы, а величина второго равна этой
постоянной, умноженной на этот коэффициент. Хотя это и банально, но это
истина. Лепи Заибана. В этом, в принципе, ничего плохого нет. Но есть ли это
прогресс в твоем творческом развитии?
ДЕТИ -- НАШЕ БУДУЩЕЕ
Сегодня меня вызвали в школу, говорит Лапоть. Оказывается, моя дочь
сочиняет стихи. И какие! Ни много -- ни мало, антиибанские! Велели меры
принимать. А что я могу сделать? А что дочь говорит по сему поводу, спросил
Хмырь. Отказывается от стихов, говорит Лапоть. Пусть, говорит. Они сначала
докажут, что это я придумала. Вы только почитайте! Это по поводу годовщины
смерти Литератора.
Ты преждевременно подох,
Пройдоха первый из пройдох.
Как никогда нужон сейчас
Твой гнусный подхалимский глас.
Чудные ныне времена.
Теперь ибанская страна
Уму и сердцу вопреки
Не знает твердости руки.
Хоть мы живем одной семьей,
Но плохо ладим меж собой.
Крамольные из уст в уста
Слова летают неспроста.
Проснись, певец! Надень порты!
Строчи донос! Чего же ты?
Очнись скорей и пасть раскрой!
И, как бывало, вновь воспой
Того, чье имя и сейчас,
Незримое, живет средь нас!
(Перевод с ишакского)
Ого, сказал Учитель. Тут есть над чем задуматься! А что такое
"ишакский"? Не знаю, сказал Лапоть. Язык какой-то они придумали. Директор
все пытался узнать, что это за язык. Я в шутку сказал, что наверно это
что-то связанное с буддизмом. Так он в еще большую панику ударился. Я помню,
сказал Учитель, мы в школе играли в конституцию. Тогда как раз все взрослые
играли в нее. Сочинили и мы свою конституцию. И деньги свои выпустили. На
деньгах на всякий случай написали: на эти деньги ничего купить нельзя. Так в
школе жуткий переполох поднялся. Между прочим это стихотворение можно
истолковать вполне ортодоксально. Я так и сказал директору, сказал Лапоть. А
он говорит, не принимайте нас за идиотов. Меня в этих стихах больше всего
пугает невозможность различить шутку и серьезность, отсутствие граней между
страшным и смешным. Вот, посмотри! Мы ломаем головы над сложнейшими
проблемами бытия, я не находим решения. А для наших детей все наши глубины
лежат на поверхности. Они для них просто не проблемы. Можно подумать, что
формирование человека у нас есть выработка способности не понимать
очевидное. Я готов примириться со всем. Но как подумаю, через какую трясину
придется пройти нашим детям, теряю рассудок от отчаяния. Недавно я зашел к
Ученому. Стали, естественно, шутить по поводу начальства. Так его
сынишка-первоклассник сделал нам замечание. Мол, нельзя так говорить о наших
руководителях. Учитель стал уверять его, что дядя пошутил, что дядя на самом
деле любит наших руководителей. Неужели и это историческая необходимость? А
вот еще, послушайте. Это у них в классе у одного мальчика дед умер. Как они
говорят, сдох. Заслуженный дед. Его должны были на Старобабьем схоронить, но
почему-то не разрешили. Так у них в семье такой хай поднялся!
В двадцать лет он охранником был.
И, бывало, тихонечко ныл.
Я хронически лопать хочу.
Мысль такая щекочет висок.
Послужу, может быть, отхвачу
Дополнительный хлеба кусок.
Нет, удачи такой не слыхать.
И старался я, значит, вотще.
Значит, нам с голодухи сдыхать!
А им каши от пуза и щей!
В сорок лет он начальничком стал.
В кабинетике тихо шептал.
Я законную дачу хочу.
Мысль такая стучится в висок.
Обещают, и я получу
Для застройки природы кусок.
Что? Удачи такой не слыхать?
Значит, низший, выходит, мы сорт!
Значит, нам перегары вдыхать!
А им южного моря курорт!
Срок на пенсию выйти приспел.
Он сквозь челюсть вставную скрипел.
Я на кладбище главном хочу.
Мысль такая скребется в висок.
Пятый год как-никак хлопочу
Хоть какой-нибудь тут закуток.
Как? До этого мне не дожить?
Для чего ж я здоровье продул!
Значит, нам где попало смердить!
А они даже тут на виду!
Бог мой, неужели это все обдумано, говорит Хмырь. А почему бы нет,
говорит Лапоть. Они же не слепые. От них ничего не скроешь, если они захотят
видеть. Вот кончит она школу. А дальше что? Я мог бы воспользоваться своим
положением и связями. Теперь все так делают. Она заявила, что если я это
сделаю, она уйдет из семьи. И уйдет, я ее знаю. А дочь интеллигента
поступить в институт без протекции!... Но пусть поступит. Что это изменит?
Она хочет стать искусствоведом. Что это такое у нас, ты знаешь. И, представь
себе, она тоже это знает. Тут все предопределено. Читай дальше! Это -- по
поводу рождения сына.
Появился? И думаешь -- повезло?
Выпало, думаешь, приятное приключение?
Ошибаешься! Здесь безнаказанно зло.
А добро награждается как исключение.
И к тому же ничтожна жизни пора.
Едва ты успел на свет появиться,
Как скоро заметишь -- уже пора
Обратно в Ничто, в Никуда возвратиться.
Хоть бога и нет, но имеется суд.
Убедишься в конце из ненужного опыта.
И тебя от тебя самого не спасут
Никакие прожитые блага и хлопоты.
Смириться не сможешь, что смерть -- не беда.
И поймешь ни к чему и с большим опозданием:
Если худо в конце -- будет худо всегда.
Вечность станет твоим бесконечным страданием.
Неплохо, сказал Учитель. То, что для нас -- продукт размышлений, для
детей -- банальный исходный пункт. Жаль, сказал Хмырь, потомки не оценят
нашей премудрости. Не беда, сказал Учитель. Зато наши предки нас оценят
вполне.
ОЧЕРЕДЬ
Накануне объявления псизма на углу проспектов Хозяина и Победителей
построили Продуктовый Ларек. За неимением продуктов Ларек заколотили
нестрогаными досками, и он вскоре превратился в неофициальный нужник для
местных пьяниц и хулиганов, которые настолько распустились, что не вводить
псизм уже стало практически невозможно. Так что глубоко неправы были
критиканы, считавшие объявление псизма необоснованным и преждевременным.
Впрочем, после того, как главного критикана раздели в районе Ларька и набили
ему его критиканскую морду, он в корне изменил свою позицию. Пусть эта мразь
получит свой псизм, сказал он, выйдя из милиции, а потом -- из больницы. Так
им и надо! То-то, сказал на это Участковый. Давно бы так. А то возомнили о
себе... Из-за распространяемого Ларьком зловония ибанцы, еще не успевшие
избавиться от пережитков низшей ступени изма (низма), обходили его по
соседней улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110