Перестаем выпускать продукты, являющиеся предметом спекуляции. Это
очень остроумно, сказал Глапоид.
Потом Заперанг намекнул на то, что ибанское руководство крайне
заинтересовано в том, чтобы получить от подибанцев заем на поднятие
сельского хозяйства и реконструкцию промышленности. Замухрышка намекнул, что
поставит вопрос о режиме максимального благоприятствования. Он уже начал
создавать мощную агентурную сеть в Под-Ибанске, подкупив тамошних
бизнесменов и левых. И бизнесмены стали настаивать на налаживании деловых
отношений. Им пообещали построить завод каки-маки на взаимноневыгодных
условиях.
ЛЕГЕНДА
Мокрый снег белил окопы. Бил в лицо. Глаза слепил.
Сытый лектор в полушубке о грядущем речь вопил.
Он на подвиги и жертвы битый час нас вдохновлял.
По бумажке называя, кто геройство проявлял.
Лектор кончил. И уехал. Командир сказал, пора.
Кто-то выругался смачно. Кто-то запищал, ура.
Что положено, мы взяли. Смертью павших всех зарыв,
Залегли под мокрым снегом, в ожидании застыв.
Только лектор наш знакомый с этим делом не шутил.
Орденов и повышений штук полсотни отхватил.
Своим именем и рожей по газетам замелькал.
И начальником великим надо всеми нами стал.
Мне-то что? Какое дело? Пусть считается -- герой!
Только в голову приходит мне вопрос один порой.
Объясните по науке, происходит это как?
Он же был сачок, подлиза, трус, доносчик и дурак!
ОЧЕРЕДЬ
Статистическое Бюро Ибанского Планирования (Стабиплан) опубликовало
данные о ходе выполнения плана по ширлям-мырлям за прошедший год. Как
всегда, план выполнен досрочно и с перевыполнением на сто процентов.
Особенно отличились хлеборубы Заибанья. Они собирали бы ширли-мырли круглые
сутки, если бы знали, где они посеяли то, что не сеяли, и является ли то,
что не выросло, действительно ширлями-мырлями. Большую группу тружеников
серобурмалиновоговкрапинку золота наградили орденами. Очередь расширили и
укрепили руководящими кадрами. Теперь наша Очередь поднялась на новую
ступень, сказал Заибан в речи без повода. Раньше мы стояли из материального
интереса. А теперь -- из чисто духовного. Раньше у нас преобладала живая
очередь. Теперь наши трудящиеся имеют возможность иногда отлучаться из
очереди по своим надобностям, предупредив сзадистоящего об этом. Так что у
нас обозначился переход к полуживой очереди. Мы обсуждаем проект закона, по
которому члены одной и той же семьи могут сменять друг друга в Очереди по
предъявлении справки с места работы и жительства и характеристики,
заверенной Руководящим Треугольником. Были предложения организовать
предварительную запись в очередь. Но мы считаем это преждевременным. Думаем,
что сначала надо разрешить предварительную запись в список на право записи в
список на предварительную запись в очередь.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Вчера был на банкете у Социолога, сказал Неврастеник. Любопытно.
Конечно, поносили Правдеца, Двурушника, Певца и прочих. Осторожно, конечно.
Как подобает интеллигентам. По принципу: нельзя не признать, но... Или:
такие-сякие, но надо признать, что... Увы, сказал Мазила, в этом есть доля
истины. Ведь правда же, что... Это безнравственно, сказал Болтун.
Безнравственно искать недостатки у таких людей, если они даже имеются на
самом деле. Ты же фронтовик. Ты же знаешь, что кощунственно вспоминать о
том, что парень, прикрывший своим телом твой бросок вперед, мочился в
кровать и иногда ябедничал. Многое из того, что имеешь ты, -- благодаря им.
Благодаря им ты уехал туда и вернулся обратно. И можешь позволить себе
обдумывать наиболее эффективный путь своего последующего творческого
развития. Это не совсем так, сказал Мазила. Кое-чем я обязан и себе. Верно,
сказал Болтун. Но и о тебе говорят примерно то же, что о них. Еще хуже,
сказал Неврастеник. Без всяких но. Так что здесь -- общий случай, а не
индивидуальный факт, сказал Болтун. Как в свое время говорил Певец:
Он смело правду вслух сказал.
И все сполна пожал.
Ты спрятал в сторону глаза.
И плечиком пожал.
А я сказал: Ах, тот? Ловкач!
Сенсации мастак!
А ты добавил: Он стукач!
Иначе как же так?!...
Пустяк, брюзжал интеллигент.
Наив, цедил второй.
Он недопонял наш момент.
Не раскусил наш строй.
А перспективы предлагал?!
Одна другой глупей!
И кое-что он там солгал.
Меж нами, вот ей-ей!
Вот так. Один стряхнет ярмо,
Как мы встаем горой.
Ведь мы дотоле не дерьмо,
Пока Он не герой.
ОППОЗИЦИЯ ЗА РАБОТОЙ
У меня идеальные условия для творческой работы, говорит Учитель. Я
один. Служебные обязанности отнимают у меня пару часов в день. А то и того
меньше. Бумаги -- завались. Литература в моем распоряжении любая. Даже все
секретные материалы в конце концов попадают ко мне. Я их должен жечь.
Никаких предрассудков. Никакой идейной зависимости. Полная свобода. Так что
сиди себе, выдвигай гипотезы, развивай концепции. Но за все время на свободе
я не написал ни строчки. Я даже секретные материалы перестал просматривать.
Сначала было интересно. Все-таки запретный плод. Потом я убедился, что это
такая же серость и скукота, как и все то, что публикуется официально. И
ничего секретного в них нет. Пустая бессмысленная форма секретности. Для
настоящей науки это все ни к чему. Когда был Там, думал, что, как только
вырвусь на волю, буду работать день и ночь. Наверстывать потерянное. Чушь
все это. Тщеславное отчаяние покойника переиграть прошлую жизнь. Во-первых,
все то, что я мог бы написать, никто не напечатает. Во-вторых, если и
напечатают, читать не будут. В-третьих, если и прочитают, то не поймут,
исказят, разнесут, растащат. Если бы ты был Заибаном, твоя писанина сделала
бы эпоху, говорит Балда. Исключено, говорит Учитель. Заибану запрещено не
только думать в таком духе, но даже подписывать то, что в этом духе надумали
другие. Впрочем, запрещение тут не требуется. Путь в Заибаны таков, что это
получается само собой. Я мог бы разработать детальную программу
преобразований общества в интересах власть имущих, но чтобы при этом кое-что
перепало бы и прочим. Это не так уж сложно. Система разумной рационализации
напрашивается сама собой. Но не буду. Это -- пустое занятие. Никакая
рационализация тут не нужна. Оказывается, Они меньше всего заинтересованы
именно в этом. Странно? Нет. Инстинкт самосохранения. Всякая рационализация
делает более прозрачными общественные отношения. А они именно этого не
хотят. Они чувствуют себя нормально лишь в условиях путаницы и мути. Чтобы
никто ни в чем не смог разобраться. Они по самой своей сути и природе путают
карты, ибо играют по методам (и не по правилам!) фиктивной игры. Улучшенцев
Они боятся еще больше, чем оппозиционеров. Обратите внимание, из нас создали
именно группу оппозиционеров, а не группу рационализаторов. С оппозицией
легче бороться. Оппозиция явно бесперспективна. Рационализация имеет
видимость перспективы, ибо согласуется с официальной демагогией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
очень остроумно, сказал Глапоид.
Потом Заперанг намекнул на то, что ибанское руководство крайне
заинтересовано в том, чтобы получить от подибанцев заем на поднятие
сельского хозяйства и реконструкцию промышленности. Замухрышка намекнул, что
поставит вопрос о режиме максимального благоприятствования. Он уже начал
создавать мощную агентурную сеть в Под-Ибанске, подкупив тамошних
бизнесменов и левых. И бизнесмены стали настаивать на налаживании деловых
отношений. Им пообещали построить завод каки-маки на взаимноневыгодных
условиях.
ЛЕГЕНДА
Мокрый снег белил окопы. Бил в лицо. Глаза слепил.
Сытый лектор в полушубке о грядущем речь вопил.
Он на подвиги и жертвы битый час нас вдохновлял.
По бумажке называя, кто геройство проявлял.
Лектор кончил. И уехал. Командир сказал, пора.
Кто-то выругался смачно. Кто-то запищал, ура.
Что положено, мы взяли. Смертью павших всех зарыв,
Залегли под мокрым снегом, в ожидании застыв.
Только лектор наш знакомый с этим делом не шутил.
Орденов и повышений штук полсотни отхватил.
Своим именем и рожей по газетам замелькал.
И начальником великим надо всеми нами стал.
Мне-то что? Какое дело? Пусть считается -- герой!
Только в голову приходит мне вопрос один порой.
Объясните по науке, происходит это как?
Он же был сачок, подлиза, трус, доносчик и дурак!
ОЧЕРЕДЬ
Статистическое Бюро Ибанского Планирования (Стабиплан) опубликовало
данные о ходе выполнения плана по ширлям-мырлям за прошедший год. Как
всегда, план выполнен досрочно и с перевыполнением на сто процентов.
Особенно отличились хлеборубы Заибанья. Они собирали бы ширли-мырли круглые
сутки, если бы знали, где они посеяли то, что не сеяли, и является ли то,
что не выросло, действительно ширлями-мырлями. Большую группу тружеников
серобурмалиновоговкрапинку золота наградили орденами. Очередь расширили и
укрепили руководящими кадрами. Теперь наша Очередь поднялась на новую
ступень, сказал Заибан в речи без повода. Раньше мы стояли из материального
интереса. А теперь -- из чисто духовного. Раньше у нас преобладала живая
очередь. Теперь наши трудящиеся имеют возможность иногда отлучаться из
очереди по своим надобностям, предупредив сзадистоящего об этом. Так что у
нас обозначился переход к полуживой очереди. Мы обсуждаем проект закона, по
которому члены одной и той же семьи могут сменять друг друга в Очереди по
предъявлении справки с места работы и жительства и характеристики,
заверенной Руководящим Треугольником. Были предложения организовать
предварительную запись в очередь. Но мы считаем это преждевременным. Думаем,
что сначала надо разрешить предварительную запись в список на право записи в
список на предварительную запись в очередь.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Вчера был на банкете у Социолога, сказал Неврастеник. Любопытно.
Конечно, поносили Правдеца, Двурушника, Певца и прочих. Осторожно, конечно.
Как подобает интеллигентам. По принципу: нельзя не признать, но... Или:
такие-сякие, но надо признать, что... Увы, сказал Мазила, в этом есть доля
истины. Ведь правда же, что... Это безнравственно, сказал Болтун.
Безнравственно искать недостатки у таких людей, если они даже имеются на
самом деле. Ты же фронтовик. Ты же знаешь, что кощунственно вспоминать о
том, что парень, прикрывший своим телом твой бросок вперед, мочился в
кровать и иногда ябедничал. Многое из того, что имеешь ты, -- благодаря им.
Благодаря им ты уехал туда и вернулся обратно. И можешь позволить себе
обдумывать наиболее эффективный путь своего последующего творческого
развития. Это не совсем так, сказал Мазила. Кое-чем я обязан и себе. Верно,
сказал Болтун. Но и о тебе говорят примерно то же, что о них. Еще хуже,
сказал Неврастеник. Без всяких но. Так что здесь -- общий случай, а не
индивидуальный факт, сказал Болтун. Как в свое время говорил Певец:
Он смело правду вслух сказал.
И все сполна пожал.
Ты спрятал в сторону глаза.
И плечиком пожал.
А я сказал: Ах, тот? Ловкач!
Сенсации мастак!
А ты добавил: Он стукач!
Иначе как же так?!...
Пустяк, брюзжал интеллигент.
Наив, цедил второй.
Он недопонял наш момент.
Не раскусил наш строй.
А перспективы предлагал?!
Одна другой глупей!
И кое-что он там солгал.
Меж нами, вот ей-ей!
Вот так. Один стряхнет ярмо,
Как мы встаем горой.
Ведь мы дотоле не дерьмо,
Пока Он не герой.
ОППОЗИЦИЯ ЗА РАБОТОЙ
У меня идеальные условия для творческой работы, говорит Учитель. Я
один. Служебные обязанности отнимают у меня пару часов в день. А то и того
меньше. Бумаги -- завались. Литература в моем распоряжении любая. Даже все
секретные материалы в конце концов попадают ко мне. Я их должен жечь.
Никаких предрассудков. Никакой идейной зависимости. Полная свобода. Так что
сиди себе, выдвигай гипотезы, развивай концепции. Но за все время на свободе
я не написал ни строчки. Я даже секретные материалы перестал просматривать.
Сначала было интересно. Все-таки запретный плод. Потом я убедился, что это
такая же серость и скукота, как и все то, что публикуется официально. И
ничего секретного в них нет. Пустая бессмысленная форма секретности. Для
настоящей науки это все ни к чему. Когда был Там, думал, что, как только
вырвусь на волю, буду работать день и ночь. Наверстывать потерянное. Чушь
все это. Тщеславное отчаяние покойника переиграть прошлую жизнь. Во-первых,
все то, что я мог бы написать, никто не напечатает. Во-вторых, если и
напечатают, читать не будут. В-третьих, если и прочитают, то не поймут,
исказят, разнесут, растащат. Если бы ты был Заибаном, твоя писанина сделала
бы эпоху, говорит Балда. Исключено, говорит Учитель. Заибану запрещено не
только думать в таком духе, но даже подписывать то, что в этом духе надумали
другие. Впрочем, запрещение тут не требуется. Путь в Заибаны таков, что это
получается само собой. Я мог бы разработать детальную программу
преобразований общества в интересах власть имущих, но чтобы при этом кое-что
перепало бы и прочим. Это не так уж сложно. Система разумной рационализации
напрашивается сама собой. Но не буду. Это -- пустое занятие. Никакая
рационализация тут не нужна. Оказывается, Они меньше всего заинтересованы
именно в этом. Странно? Нет. Инстинкт самосохранения. Всякая рационализация
делает более прозрачными общественные отношения. А они именно этого не
хотят. Они чувствуют себя нормально лишь в условиях путаницы и мути. Чтобы
никто ни в чем не смог разобраться. Они по самой своей сути и природе путают
карты, ибо играют по методам (и не по правилам!) фиктивной игры. Улучшенцев
Они боятся еще больше, чем оппозиционеров. Обратите внимание, из нас создали
именно группу оппозиционеров, а не группу рационализаторов. С оппозицией
легче бороться. Оппозиция явно бесперспективна. Рационализация имеет
видимость перспективы, ибо согласуется с официальной демагогией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110