Но ничего этого не мог сегодняшний председатель прапорщик Утгоф. Он только тщетно образумливал с родзянкинской вышки:
– Товарищи! Товарищи! Мы должны обсуждать вопрос об армии, а чем мы занимаемся?
И тут же давал слово пришедшей французской военной делегации.
И майор восклицал:
– Вив ля Рус!
А с места:
– Француз пупа не надорвёт!
После того выходил молодецкий подпоручик из союза республиканцев:
– Товарищи! Демократическую республику – ещё надо, чтобы народ понимал. Если прямо посылать агитаторов в население, то примешаются провокаторы. Прежде необходим порядок в воинских частях. Свобода – это не значит обижать другого. Два солдата ушли с поста спать – это не порядок. Есть много примеров…
Но – не много было охотников на эти много примеров. Сильно гудели, не слушали.
Да, именно это первое и нужно было: порядок в воинских частях. Именно его и хотел достичь Станкевич, но не в безалаберном гудении этого зала, а в Исполнительном Комитете, куда он уже был избран. Он воспитывал себя – больше не теряться в этих волнах.
А они – хлестали.
Депутат-солдат, вернувшийся из Кронштадта, докладывал, что нашёл там дела – ничего. Моряки согласны служить и понимают серьёзность момента.
И в подтверждение выходил рослый матрос с пулемётной лентой через плечо наискось, по новой моде. Мрачно налегал локтями на откос трибуны и басом:
– У нас всё в порядке. Чует сердце моряка демократическую республику. Если надо будет – дадим из Кронштадта залп по нашим врагам.
Убедительно, даже слишком.
И нервный подпрапорщик:
– Надо прежде всего в сами войска послать пропагандистов из революционеров! Я – сам поеду на фронт! И скажу им: если заставят идти на Петроград – убейте такого командира! После войны мы сразу не сложим оружие, не-е-ет!
И сколько же вспыхивало сейчас таких индивидуальных дерзких воль – и во все стороны направленных. И кто же бы успел их все сориентировать?
Вспоминали Государственную Думу – и сейчас ему в ответ:
– Чтой-то я не помню, чтоб наша деревня в Думу выбирала. Кто их выбирал? Не, нам другую подавай!
И из фельдшеров:
– Если мы провалим с Учредительным Собранием – мы все погибли. Старая власть не подавлена… Каждый доктор может повести за собой целый уезд, и всё пропадёт.
И – опять бородач, рослый кавалерист, рядовой:
– Вот слушайте. Каждое дело начинается с благословения Бога. – (Уже зашумели.) – Я – старый солдат, служил беспорочно семь лет…
С места:
– И выслужил семь реп?
– Я хочу сказать вам тайну о дворцах.
Смех. Не слушают.
– Э-э, – рассердился кавалерист, – да тут всё лычки сидят, тут рази солдаты!
Выхватил саблю в воздух, провёл – испугались, смолкли.
– Э-э-эх, – вложил саблю, плюнул, куда-то в кого-то, и сошёл со ступенек.
Председатель объявил депутацию из Свеаборга. Вышел румяный плотный радостный полковник:
– Товарищи! Мы выражаем восторг от нового строя и желаем работать вместе с ним! Да здравствует свободный народ!
По словам – могло быть изневольно, а по виду – подхалим революции. Да – строевой ли?
И за ним – свеаборгский морской капитан. Но этот – глухо, уныло (Непенина убили):
– Мы работаем для укрепления добытой свободы. У нас все едино – солдаты, моряки, рабочие и офицеры. Да здравствует свободная Россия…
И – опять в пулемётных лентах, от 2-го пулемётного полка. Лихо:
– Поклон вам, товарищи, за ваши дела освобождения! Всех врагов свободы надо изолировать и всё у них отобрать. И решить, и арестовать в 24 часа, а то они распродают имущество. И в порядке спешности немедленный арест всего романовского дома!
Хлопали: очень забористо, уверенно сек.
Но от пулемётных ли полков, давивших Петроград, – наклонило председателя на вопрос о выводе лишних частей из Петрограда.
Крики ему:
– А как выводить, ежели революция не закончена?
– А чьим приказом? Не военный министр, должны судить об том мы сами!
– Хотя и увести, но представители их должны заседать здесь, быть всё время на страже Петрограда.
– Хотя и вывести, но иметь меж собою связь!
И – от самого заинтересованного, от 1-го пулемётного полка – унтер на трибуне:
– Мы признаём Совет солдатских депутатов, и больше никого, даже Бога не слушаем! И мы не уйдём из Петрограда, пока нам не дадут землю! И мы вчера не послушались приказа министра ехать на позицию, хотя наши солдаты там и очень необходимы, и больше нигде в России нет таких специальных войск, как наши пулемётные полки. Но пока во главе армии стоит Николай Николаевич – нельзя посылать не только солдат, но и боевых материалов.
Со всем свободолюбием, со всей широтой воззрений – страшно стало Станкевичу: и где же, когда же такое вызрело, что мы не замечали? Неужели – за эту одну неделю только? Уж кто бывал левее его! – но с болью пристукивало его сердце, когда вот так разносили армию.
Заспорили: а вывозить ли на фронт артиллерийские снаряды?
Председателя сменил ловкий Борис Богданов из Исполкома – и уговорил все такие вопросы передать в Исполнительный Комитет. А здесь сейчас – обсуждать Декларацию Прав Солдата. А проект – уже в руках, вот он.
И – как маслом по солдатским сердцам. Отныне все солдаты – граждане… Отменяется отдание чести…
Да, с честью не надо было так священнодействовать: за 6 шагов до офицера повернуть голову, руку выбрасывать вывернув и есть офицера глазами, – надо было давно и проще: что это – просто взаимное приветствие.
… Никаких дисциплинарных наказаний ни от кого… Отменяется бег по кругу, постановка под ружьё, разжалование. Облегчить увольнение из казармы. Разрешается носить вольное платье и вступать в любую организацию… Курить где угодно… Отменяются всякие работы… Отменяется вечерняя поверка… Отменяется обязательная молитва… Отменяются денщики…
Вмешался доктор:
– В Действующей армии отменять денщиков нельзя. Офицер сидит голодный в окопе, как же он будет без денщика?
– Тогда платить денщикам!
– Нет, и за плату нельзя! Все в окопах, а денщики сидят в тылу!
– А что ж – вместо них бабья набрать? так что получится?
– От имени казаков прошу оставить вестовых! Денщики признаны во Франции. Без денщика офицер запаршивеет. Ежели офицер будет и сам лошадь убирать – что он тогда будет изо себя представлять?…
*****
Светочем ярким свобода
Блещет над нашей страной.
Счастье родного народа
Только в свободе одной.
(«Новая марсельеза»)
510
(по западной прессе)
АНГЛИЯ
Русская революция будет гораздо менее кровавой и ужасной, чем её великий французский прототип.
(«Рейнольдс Ньюспейпер»)
…Сравнительное спокойствие, с которым произведена перемена… Весьма утешительно, что движение не направлено к заключению мира… Под флагом свободы доблестные сыны России будут сражаться с ещё большей храбростью.
ГЕРМАНИЗМ СВЕРГНУТ… Мы надеемся, что эти события – конец наиболее трагического в трагической русской истории. Для Германии эта революция является величайшей катастрофой со времён битвы на Марне. Этот удар убивает германские надежды на сепаратный мир. Нельзя было нанести злейшего удара Германии! Русская армия сделается ещё более страшной для Германии, чем когда-либо прежде.
(«Морнинг Пост», 3 марта)
Находившиеся у власти в России прогерманские элементы дважды пытались заключить сепаратный мир с Германией, и дважды разоблачения в Думе свели эти заговоры на нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289
– Товарищи! Товарищи! Мы должны обсуждать вопрос об армии, а чем мы занимаемся?
И тут же давал слово пришедшей французской военной делегации.
И майор восклицал:
– Вив ля Рус!
А с места:
– Француз пупа не надорвёт!
После того выходил молодецкий подпоручик из союза республиканцев:
– Товарищи! Демократическую республику – ещё надо, чтобы народ понимал. Если прямо посылать агитаторов в население, то примешаются провокаторы. Прежде необходим порядок в воинских частях. Свобода – это не значит обижать другого. Два солдата ушли с поста спать – это не порядок. Есть много примеров…
Но – не много было охотников на эти много примеров. Сильно гудели, не слушали.
Да, именно это первое и нужно было: порядок в воинских частях. Именно его и хотел достичь Станкевич, но не в безалаберном гудении этого зала, а в Исполнительном Комитете, куда он уже был избран. Он воспитывал себя – больше не теряться в этих волнах.
А они – хлестали.
Депутат-солдат, вернувшийся из Кронштадта, докладывал, что нашёл там дела – ничего. Моряки согласны служить и понимают серьёзность момента.
И в подтверждение выходил рослый матрос с пулемётной лентой через плечо наискось, по новой моде. Мрачно налегал локтями на откос трибуны и басом:
– У нас всё в порядке. Чует сердце моряка демократическую республику. Если надо будет – дадим из Кронштадта залп по нашим врагам.
Убедительно, даже слишком.
И нервный подпрапорщик:
– Надо прежде всего в сами войска послать пропагандистов из революционеров! Я – сам поеду на фронт! И скажу им: если заставят идти на Петроград – убейте такого командира! После войны мы сразу не сложим оружие, не-е-ет!
И сколько же вспыхивало сейчас таких индивидуальных дерзких воль – и во все стороны направленных. И кто же бы успел их все сориентировать?
Вспоминали Государственную Думу – и сейчас ему в ответ:
– Чтой-то я не помню, чтоб наша деревня в Думу выбирала. Кто их выбирал? Не, нам другую подавай!
И из фельдшеров:
– Если мы провалим с Учредительным Собранием – мы все погибли. Старая власть не подавлена… Каждый доктор может повести за собой целый уезд, и всё пропадёт.
И – опять бородач, рослый кавалерист, рядовой:
– Вот слушайте. Каждое дело начинается с благословения Бога. – (Уже зашумели.) – Я – старый солдат, служил беспорочно семь лет…
С места:
– И выслужил семь реп?
– Я хочу сказать вам тайну о дворцах.
Смех. Не слушают.
– Э-э, – рассердился кавалерист, – да тут всё лычки сидят, тут рази солдаты!
Выхватил саблю в воздух, провёл – испугались, смолкли.
– Э-э-эх, – вложил саблю, плюнул, куда-то в кого-то, и сошёл со ступенек.
Председатель объявил депутацию из Свеаборга. Вышел румяный плотный радостный полковник:
– Товарищи! Мы выражаем восторг от нового строя и желаем работать вместе с ним! Да здравствует свободный народ!
По словам – могло быть изневольно, а по виду – подхалим революции. Да – строевой ли?
И за ним – свеаборгский морской капитан. Но этот – глухо, уныло (Непенина убили):
– Мы работаем для укрепления добытой свободы. У нас все едино – солдаты, моряки, рабочие и офицеры. Да здравствует свободная Россия…
И – опять в пулемётных лентах, от 2-го пулемётного полка. Лихо:
– Поклон вам, товарищи, за ваши дела освобождения! Всех врагов свободы надо изолировать и всё у них отобрать. И решить, и арестовать в 24 часа, а то они распродают имущество. И в порядке спешности немедленный арест всего романовского дома!
Хлопали: очень забористо, уверенно сек.
Но от пулемётных ли полков, давивших Петроград, – наклонило председателя на вопрос о выводе лишних частей из Петрограда.
Крики ему:
– А как выводить, ежели революция не закончена?
– А чьим приказом? Не военный министр, должны судить об том мы сами!
– Хотя и увести, но представители их должны заседать здесь, быть всё время на страже Петрограда.
– Хотя и вывести, но иметь меж собою связь!
И – от самого заинтересованного, от 1-го пулемётного полка – унтер на трибуне:
– Мы признаём Совет солдатских депутатов, и больше никого, даже Бога не слушаем! И мы не уйдём из Петрограда, пока нам не дадут землю! И мы вчера не послушались приказа министра ехать на позицию, хотя наши солдаты там и очень необходимы, и больше нигде в России нет таких специальных войск, как наши пулемётные полки. Но пока во главе армии стоит Николай Николаевич – нельзя посылать не только солдат, но и боевых материалов.
Со всем свободолюбием, со всей широтой воззрений – страшно стало Станкевичу: и где же, когда же такое вызрело, что мы не замечали? Неужели – за эту одну неделю только? Уж кто бывал левее его! – но с болью пристукивало его сердце, когда вот так разносили армию.
Заспорили: а вывозить ли на фронт артиллерийские снаряды?
Председателя сменил ловкий Борис Богданов из Исполкома – и уговорил все такие вопросы передать в Исполнительный Комитет. А здесь сейчас – обсуждать Декларацию Прав Солдата. А проект – уже в руках, вот он.
И – как маслом по солдатским сердцам. Отныне все солдаты – граждане… Отменяется отдание чести…
Да, с честью не надо было так священнодействовать: за 6 шагов до офицера повернуть голову, руку выбрасывать вывернув и есть офицера глазами, – надо было давно и проще: что это – просто взаимное приветствие.
… Никаких дисциплинарных наказаний ни от кого… Отменяется бег по кругу, постановка под ружьё, разжалование. Облегчить увольнение из казармы. Разрешается носить вольное платье и вступать в любую организацию… Курить где угодно… Отменяются всякие работы… Отменяется вечерняя поверка… Отменяется обязательная молитва… Отменяются денщики…
Вмешался доктор:
– В Действующей армии отменять денщиков нельзя. Офицер сидит голодный в окопе, как же он будет без денщика?
– Тогда платить денщикам!
– Нет, и за плату нельзя! Все в окопах, а денщики сидят в тылу!
– А что ж – вместо них бабья набрать? так что получится?
– От имени казаков прошу оставить вестовых! Денщики признаны во Франции. Без денщика офицер запаршивеет. Ежели офицер будет и сам лошадь убирать – что он тогда будет изо себя представлять?…
*****
Светочем ярким свобода
Блещет над нашей страной.
Счастье родного народа
Только в свободе одной.
(«Новая марсельеза»)
510
(по западной прессе)
АНГЛИЯ
Русская революция будет гораздо менее кровавой и ужасной, чем её великий французский прототип.
(«Рейнольдс Ньюспейпер»)
…Сравнительное спокойствие, с которым произведена перемена… Весьма утешительно, что движение не направлено к заключению мира… Под флагом свободы доблестные сыны России будут сражаться с ещё большей храбростью.
ГЕРМАНИЗМ СВЕРГНУТ… Мы надеемся, что эти события – конец наиболее трагического в трагической русской истории. Для Германии эта революция является величайшей катастрофой со времён битвы на Марне. Этот удар убивает германские надежды на сепаратный мир. Нельзя было нанести злейшего удара Германии! Русская армия сделается ещё более страшной для Германии, чем когда-либо прежде.
(«Морнинг Пост», 3 марта)
Находившиеся у власти в России прогерманские элементы дважды пытались заключить сепаратный мир с Германией, и дважды разоблачения в Думе свели эти заговоры на нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289