И в первый раз самоуверенный Милюков усумнился: что несмотря на всё доброжелательство Англии и Франции, несмотря на пачки приветственных телеграмм от межпарламентского союза, от парижского муниципалитета, – ни у него, ни у Временного правительства может не хватить силы ног – устоять.
Он уже не был так уверен, что проведёт российский корабль между всех рифов.
616
А в «Правде» со вчера на сегодня произошёл переворот.
Это случилось в отсутствие Шляпникова, у него ноги не успевали везде быть, да он и не ожидал от приезжих такой быстроты. А Молотов, который и сидел в «Правде» и должен был направлять дело, – поддался, струсил, уступил в один вечер. («Я протестовал!»)
И сегодня Шляпников развернул родимую «Правду» – на первой странице разлился вчерашний полуоборонческий Манифест Совета, – уже ошибка, такого места не следовало ему давать. А на второй, в верхнем углу, жирно: о том, что все трое, имярек, вошли в редакцию и теперь поведут «Правду». Не спросили ни БЦК, ни ПК, – всё сами, как будто «Правда» отдельный остров, никому не подчиняется.
Руководство партии складывалось в подпольи, а его устраняли, как муху сгоняют.
Обидно. Но эту обиду Шляпников бы сглотнул: в партийном деле не лица важны, не самолюбие, а – насколько дружно взялись. О, если бы дружно! Но нет, сразу же за Манифестом шла передовица, подписанная Каменевым, – оборонческий шовинистический плевок во всю политику большевиков как Шляпников её вёл, как понимал во всю войну. И этакое – прочесть из «Правды»! Стянулось небо в овчинку, потемнело, – лучше бы Шляпникова подстрелили 27 февраля на улице! «Долой войну», – писал Каменев, – это не наш лозунг. На немецкую пулю ответим пулей, на снаряд снарядом.
Но что завертелось в Таврическом! Это был день оборонческого ликования! – «Правде» обрезали ногти, когти, если не руки и ноги! Уж не только в думском крыле ликовали, но на самом Исполнительном Комитете встретили Шляпникова ядовитыми улыбками.
А что началось на Выборгской, на заводах, среди низовых членов! – каково было им среди товарищей, хуже, чем Шляпникову на Исполкоме, они и вовсе не знали, как отвечать. Кто вызывал Шляпникова к телефону, от кого гнали нарочных узнать: что за поворот? как это сталось и как понимать? Без всякого предупреждения, за одну ночь сломалась «Правда» и показывала уже в другую сторону. Другую правду. Как переломит ветром ствол, и он свисает набок, не оторвавшись.
Уж не считай униженья, стыда – какой же ты руководитель? – но смутно, грозно: как же из этого спасать? как выводить партию?
В ПК тоже ничего не знали, были потрясены (а кто и рад).
Шляпников не в дни, но в часы должен был принять решение – исправить положение или сдаться.
Товарищи его и винили, что это он допустил. Да получалось и действительно, что он.
Более сокрушённого и запального дня не выдавалось ему за всю революцию. Без сна, без сил тянули – но было радостно, а тут повернулось тошно, разгромно – и всё внутри, от своих.
Один выход был: сегодня же устроить заседание всей головки партии и сокрушить приезжих голосованием и заставить их подчиниться партийной дисциплине! Созвать расширенное БЦК? Расширенный ПК?
Но даже не было уверенности, что приезжие явятся туда или сюда, так они себя самовластно поставили. Шляпников был для них – необразованный рабочий парень, неизвестно как оказавшийся во главе партии. И все они могли просто не прийти туда, куда он назначит, – тогда уж совсем позор. Шляпников не имел привычки – властно приказать, он голоса такого не имел.
И приходилось собираться на территории «Правды» же, на Мойке. Идти всем туда – это и были поддавки с самого начала. Но ничего не оставалось.
И весь день ушёл на то, чтобы сбить такое совещание в «Правде», хотя бы к позднему вечеру. Не ко всем доставали телефоны, надо было слать посыльных, не хватало кого и послать, – Шляпников и сам немало побегал по сборам, как и привык бегать все дни.
Теоретически – к бою он не готовился: вся теория у него залегала в груди, как хорошая простуда, прочно, уж там как выкашлянет. Новых цитат искать-листать ему было некогда, да не умел он. Но не было у него сомнения, что бой – надо дать. Просто отчаяние брало, что так легко предать и сломить коренную ленинскую линию, протянутую эти годы стальной паутинкой – через рыгающие фронты, через моря, через заполярные границы, из Швейцарии в Петербург.
Итак, собрались поздно вечером в «Правде» – а считалось, что это – совместное заседание БЦК, ПК, редакции «Правды» и приезжих товарищей. И ещё навязался сухорукий, тщедушно-длинный Лурье, сказываясь всячески большевиком.
Расселись в редакционном залике с зашторенными окнами на Мойку. Задымили.
Прямо из Выборгского райкома нужны были бы соратники, но их неудобно было сюда ввести. Итак, надеялся Шляпников на горячих, верных, шумных Хахарева и Шутко из ПК. Хитрый Калинин сидел смирно. Молотов совсем раскис. А Залуцкий – как всегда печальный, но не от того, что происходило перед ним, а как от чего-то своего.
С приезжими чувствовалась напряжённость, но лицом к лицу куда было легче, чем Шляпников целый день метался Удавленный. Собирал совещание он – ему и начинать. Он и начал. Никаких записанных тезисов у него не было (никогда не бывало), но в нём самом так уверенно всё было заострено, так изгорало второй день бесплодно, что он не боялся потерять мысль, только что не всё по порядку скажет.
Рабочие массы, заявил он, потрясены и в недоумении: что сталось с большевиками за двое суток? То, что напечатал товарищ Каменев, – это обычное оборончество, которого только и жаждет наша буржуазия. Это – союз с меньшевиками и эсерами. (Не добавил, но про себя: они в Сибири не знали настоящей партийной борьбы и по-обывательски объединялись с меньшевиками.) И Петербургский комитет, присоединял к себе Шляпников, и Московский комитет (он надеялся, что так, а оттуда никого здесь не было), – мы ведём борьбу с такими взглядами.
– Товарищ Каменев предлагает: «народ имеет право знать цели войны». Так грабительские цели войны ясно нам определены в 47-м номере «Социал-демократа», у товарища Ленина есть там такой ответ: «если бы в России вдруг победили революционеры-шовинисты, – мы всё равно были бы против обороны их «отечества» в этой войне!» А сейчас – даже и не они победили, а сомнительные двухдневные республиканцы с монархическим подбоем. А наш лозунг: союз международного пролетариата для социалистической революции.
Каменев снисходительно слушал с интеллигентской усмешечкой превосходства, что с тобой, простым рабочим, спорить. Но, почувствовал Шляпников, ленинской цитатой хорошо он его по лбу угрел, сразу не найдёшься, что ответить.
И Муранов брови нахмурил, усы длинные расставил, выражение дурашливое.
До сих пор, нажимал Шляпников, «долой войну», дай землю и 8-часовой день были три кита нашей пропаганды. Да мы вот на днях издали, распустили брошюру «Кому нужна война» (сашенькину), 200 тысяч экземпляров. И что ж теперь – отказываться от самих себя? На чём же мы плывём? Не достойно революционного социал-демократа повторять оборонческие кивки на немцев – мол, пусть они теперь делают революцию, а если у них нет мужества свергать Вильгельма – то мы пока законно обороняемся. «Давить на Временное правительство» это не ахти какой выход, с этим и все соглашатели согласны, но это близоруко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289