Об Алексееве-то важнее всего было Гучкову иметь суждение, принять решение.) Потом: эти два дня тут ожидал барон Врангель, начальник Уссурийской конной дивизии, у него письмо от генерала Крымова, но – лично министру, отказался передать в другие руки.
– Так это очень важно! Я готов принять письмо. Шлите его ко мне!
– Сейчас как раз его нет: рано утром был – ушёл.
Вот, и Крымова проездил…
Потом: привезли из Москвы арестованного Мрозовского. Пока, в ожидании министра, поместили его в Мариинском дворце, под отдельной охраной.
Ну пусть пока. Сразу не сообразишь, на всех времени не найдёшь.
Ещё: привезли арестованного командующего Иркутским военным округом. Ну, завтра.
Пока всё. Не прислать ли газет за время вашей поездки? Есть кое-что отмеченное. Ну, пришлите.
Как нужен был бы один покойный день! Не было.
Привезли газеты. Читал лёжа.
Прочёл своё воззвание об угрозе Петрограду. Набатно звучало.
Своё воззвание вместе с Алексеевым.
Несколько правительственных воззваний.
Своё воззвание против шпионов. Совершенно необходимое: военная контрразведка чувствует себя разгромленной, все и везде подозревают полицейский сыск, не стало возможности работать. А Финляндия, после снятия пограничной жандармской охраны, наводнена немецкими шпионами.
И сюда же затёсана была большевицкая «Правда». Неужели и эту гадость должен был министр читать? Да, большая отметка красным карандашом.
Прочёл, обожжённый обидой. Звали – не верить военному министру, развязно и даже бессмысленно нападали на его приказы. И даже – на приказ о немецких шпионах. Ну, это уже чёрт знает что! Как же иначе вести военное министерство во время войны?
И не отвечать же «Правде»!…
Но Гучков сильно расстроился. Где были эти большевицкие газетчики, когда Гучков громил великих князей, громил Распутина, а его травили с верхов? Где они были, когда Гучков писал громовые открытые письма и составлял тайный заговор?
И так писала «Правда»: «в армии всех старых начальников должны сменить революционеры». С каким безумием это пишется? Сменить – да, но почему революционеры?
Да что! В газетах и лучше было! За эти дни был напечатан неизвестно кем составленный, не прошедший военного министерства, какой-то шальной проект создания особой «Петроградской армии»: «Увековечить ту огромную роль, которую сыграли войска петроградского гарнизона в уничтожении старого режима… Из всего петроградского гарнизона составится отдельная армия в несколько корпусов с постоянным квартированием в Петрограде. Всем частям будут присвоены навсегда отличительные названия, свидетельствующие о роли, которую они сыграли в историческом моменте. Нынешние запасные батальоны будут развёрнуты в полки…»
– Вот эта недоученная рвань? – Гучков расхохотался через мрак. – Ах вот что! И как же они будут вести военные действия? Какой же это стратег придумал?…
И всё это – минуя военного министра?
Да, воистину ещё не было такого военного министра в России! Чтоб о подобном проекте узнавал из газет…
Да… Бразды надо забирать потвёрже.
Опять позвонил Капнист: генерал Крымов сам прибыл в Петроград!! Телефонирует и спрашивает: когда военный министр может его принять?
Вот отлично! Это – конквистадор!
– Скажите генералу: через час, если он может. Я буду в довмине.
Старый соратник. Единомышленник. Сила! Он и поможет сейчас наладить.
И у самого откуда бодрость! – быстро одевался. Крымов – это замечательно! Это – первый и важнейший сейчас в армии человек.
По-настоящему, надо теперь Крымова – одним смелым махом назначить на Верховного! Только так и делаются великие дела. В Алексеева – Гучков не верил. Он боялся его уступчивости в любом неконтролируемом направлении. И ощущал в нём противодействие своим реформам. Но и – снять Алексеева сейчас невозможно, слишком много изменений в короткий срок, всё зашатается. Поэтому идея: пусть Алексеев пока исполняет должность Верховного, а назначить к нему начальником штаба – Крымова.
Крымов был из тех генералов, которым всё не попадается, не попадается дела по плечу.
ДОКУМЕНТЫ – 26
Ставка, 13 марта
ГЕНЕРАЛ АЛЕКСЕЕВ – ГЕНЕРАЛУ ЖАНЕНУ,
французская военная миссия при Ставке
Считаю своим нравственным долгом во избежание тяжелых последствий от недомолвок высказать с откровенностью… Переживаемое Россией внутренне-политическое сотрясение… Запасные части внутренних округов пришли в моральное расстройство и не могут дать укомплектований раньше июня-июля.
… посмотреть прямо в глаза событиям и сказать с необходимой откровенностью, что можно рассчитывать на наше широкое участие в операциях только в июне-июле.
ДОКУМЕНТЫ – 27
Псков, 13 марта
ГЕНЕРАЛ РУЗСКИЙ – ГЕНЕРАЛУ АЛЕКСЕЕВУ
… Состояние Балтийского флота внушает опасение, поэтому правый фланг Северного фронта и подступы к Петрограду являются необеспеченными… Это заставляет меня просить вас усилить войска Северного фронта, передав сюда до четырех корпусов…
585
Сколько лет ни поживал Крымов в Петербурге, с перерывами, – то юнкером Павловского училища, четверть века назад, то учась в Академии Генштаба, то служа в Главном штабе, – никогда не мог он к нему привыкнуть, не мог полюбить. Куда б ни переводился служить – в Сибирский корпус, на японскую войну, в Даурское урочище в Забайкальи, в кубанскую казачью дивизию, – везде чувствовал себя при месте, и сердце раскрывалось. А подъезжал опять к Петербургу – заклятыми болотистыми низменностями, дрянными фабричёнками, настроенным домовым хламом, где лучше было удавиться, чем жить, – и всякий раз та же смертная тоска подступала.
Нельзя было поставить города гиблей.
А в этот раз поездка была и вся мрачная, от начала до конца. Если б Крымов и не выехал с живого фронта, о который уже ударило несколько накатов тления, и если б даже он не знал русского языка, не понимал бы ни слова, что вокруг говорилось и писалось на плакатах, – одним своим намётанным глазом и даже только через окно вагона – от Кишинёва и до Петрограда, на все эти распущенные шинели, оружие не по форме, развязный вид и красные клочья,- он бы понял: начался небывалый развал всей воюющей армии. Но и вся сила развала в том, что никто не смеет ему противоречить, а все поддакивают. А ещё и сегодня довольно на эту слякоть всего лишь двух хороших дивизий, но – в лоб. Одну из них – прямо в Петроград.
А у Крымова, вдруг принявшего Третий конный корпус от графа Келлера, было таких дивизий три, все конные: Уссурийская, Терская казачья и 1-я Донская казачья. И все они стояли – свободные, в резерве Румынского фронта, не было трудности снять их с места – а только по железной дороге долго везти.
Получив вызов Гучкова, Крымов не сразу мог ехать, по шаткости дел в штабе корпуса после отставки доблестного Келлера. (Видя такой бесполезный исход, сам Крымов присягнул новому правительству.) Однако он послал вперёд с письмом Петра Врангеля, только что произведенного в генерал-майоры, только что получившего Уссурийскую дивизию, – редкого умницу, делового, схватчивого и бойца. В том личном тайном письме Крымов предупреждал Гучкова, что каждый день сегодняшнего образа действий погубляет всю армию бесповоротно. А Уссурийская дивизия за 2 часа может быть погружена на Петроград. Довольно Гучкову дать телеграмму условной фразой – и дивизия грузится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289
– Так это очень важно! Я готов принять письмо. Шлите его ко мне!
– Сейчас как раз его нет: рано утром был – ушёл.
Вот, и Крымова проездил…
Потом: привезли из Москвы арестованного Мрозовского. Пока, в ожидании министра, поместили его в Мариинском дворце, под отдельной охраной.
Ну пусть пока. Сразу не сообразишь, на всех времени не найдёшь.
Ещё: привезли арестованного командующего Иркутским военным округом. Ну, завтра.
Пока всё. Не прислать ли газет за время вашей поездки? Есть кое-что отмеченное. Ну, пришлите.
Как нужен был бы один покойный день! Не было.
Привезли газеты. Читал лёжа.
Прочёл своё воззвание об угрозе Петрограду. Набатно звучало.
Своё воззвание вместе с Алексеевым.
Несколько правительственных воззваний.
Своё воззвание против шпионов. Совершенно необходимое: военная контрразведка чувствует себя разгромленной, все и везде подозревают полицейский сыск, не стало возможности работать. А Финляндия, после снятия пограничной жандармской охраны, наводнена немецкими шпионами.
И сюда же затёсана была большевицкая «Правда». Неужели и эту гадость должен был министр читать? Да, большая отметка красным карандашом.
Прочёл, обожжённый обидой. Звали – не верить военному министру, развязно и даже бессмысленно нападали на его приказы. И даже – на приказ о немецких шпионах. Ну, это уже чёрт знает что! Как же иначе вести военное министерство во время войны?
И не отвечать же «Правде»!…
Но Гучков сильно расстроился. Где были эти большевицкие газетчики, когда Гучков громил великих князей, громил Распутина, а его травили с верхов? Где они были, когда Гучков писал громовые открытые письма и составлял тайный заговор?
И так писала «Правда»: «в армии всех старых начальников должны сменить революционеры». С каким безумием это пишется? Сменить – да, но почему революционеры?
Да что! В газетах и лучше было! За эти дни был напечатан неизвестно кем составленный, не прошедший военного министерства, какой-то шальной проект создания особой «Петроградской армии»: «Увековечить ту огромную роль, которую сыграли войска петроградского гарнизона в уничтожении старого режима… Из всего петроградского гарнизона составится отдельная армия в несколько корпусов с постоянным квартированием в Петрограде. Всем частям будут присвоены навсегда отличительные названия, свидетельствующие о роли, которую они сыграли в историческом моменте. Нынешние запасные батальоны будут развёрнуты в полки…»
– Вот эта недоученная рвань? – Гучков расхохотался через мрак. – Ах вот что! И как же они будут вести военные действия? Какой же это стратег придумал?…
И всё это – минуя военного министра?
Да, воистину ещё не было такого военного министра в России! Чтоб о подобном проекте узнавал из газет…
Да… Бразды надо забирать потвёрже.
Опять позвонил Капнист: генерал Крымов сам прибыл в Петроград!! Телефонирует и спрашивает: когда военный министр может его принять?
Вот отлично! Это – конквистадор!
– Скажите генералу: через час, если он может. Я буду в довмине.
Старый соратник. Единомышленник. Сила! Он и поможет сейчас наладить.
И у самого откуда бодрость! – быстро одевался. Крымов – это замечательно! Это – первый и важнейший сейчас в армии человек.
По-настоящему, надо теперь Крымова – одним смелым махом назначить на Верховного! Только так и делаются великие дела. В Алексеева – Гучков не верил. Он боялся его уступчивости в любом неконтролируемом направлении. И ощущал в нём противодействие своим реформам. Но и – снять Алексеева сейчас невозможно, слишком много изменений в короткий срок, всё зашатается. Поэтому идея: пусть Алексеев пока исполняет должность Верховного, а назначить к нему начальником штаба – Крымова.
Крымов был из тех генералов, которым всё не попадается, не попадается дела по плечу.
ДОКУМЕНТЫ – 26
Ставка, 13 марта
ГЕНЕРАЛ АЛЕКСЕЕВ – ГЕНЕРАЛУ ЖАНЕНУ,
французская военная миссия при Ставке
Считаю своим нравственным долгом во избежание тяжелых последствий от недомолвок высказать с откровенностью… Переживаемое Россией внутренне-политическое сотрясение… Запасные части внутренних округов пришли в моральное расстройство и не могут дать укомплектований раньше июня-июля.
… посмотреть прямо в глаза событиям и сказать с необходимой откровенностью, что можно рассчитывать на наше широкое участие в операциях только в июне-июле.
ДОКУМЕНТЫ – 27
Псков, 13 марта
ГЕНЕРАЛ РУЗСКИЙ – ГЕНЕРАЛУ АЛЕКСЕЕВУ
… Состояние Балтийского флота внушает опасение, поэтому правый фланг Северного фронта и подступы к Петрограду являются необеспеченными… Это заставляет меня просить вас усилить войска Северного фронта, передав сюда до четырех корпусов…
585
Сколько лет ни поживал Крымов в Петербурге, с перерывами, – то юнкером Павловского училища, четверть века назад, то учась в Академии Генштаба, то служа в Главном штабе, – никогда не мог он к нему привыкнуть, не мог полюбить. Куда б ни переводился служить – в Сибирский корпус, на японскую войну, в Даурское урочище в Забайкальи, в кубанскую казачью дивизию, – везде чувствовал себя при месте, и сердце раскрывалось. А подъезжал опять к Петербургу – заклятыми болотистыми низменностями, дрянными фабричёнками, настроенным домовым хламом, где лучше было удавиться, чем жить, – и всякий раз та же смертная тоска подступала.
Нельзя было поставить города гиблей.
А в этот раз поездка была и вся мрачная, от начала до конца. Если б Крымов и не выехал с живого фронта, о который уже ударило несколько накатов тления, и если б даже он не знал русского языка, не понимал бы ни слова, что вокруг говорилось и писалось на плакатах, – одним своим намётанным глазом и даже только через окно вагона – от Кишинёва и до Петрограда, на все эти распущенные шинели, оружие не по форме, развязный вид и красные клочья,- он бы понял: начался небывалый развал всей воюющей армии. Но и вся сила развала в том, что никто не смеет ему противоречить, а все поддакивают. А ещё и сегодня довольно на эту слякоть всего лишь двух хороших дивизий, но – в лоб. Одну из них – прямо в Петроград.
А у Крымова, вдруг принявшего Третий конный корпус от графа Келлера, было таких дивизий три, все конные: Уссурийская, Терская казачья и 1-я Донская казачья. И все они стояли – свободные, в резерве Румынского фронта, не было трудности снять их с места – а только по железной дороге долго везти.
Получив вызов Гучкова, Крымов не сразу мог ехать, по шаткости дел в штабе корпуса после отставки доблестного Келлера. (Видя такой бесполезный исход, сам Крымов присягнул новому правительству.) Однако он послал вперёд с письмом Петра Врангеля, только что произведенного в генерал-майоры, только что получившего Уссурийскую дивизию, – редкого умницу, делового, схватчивого и бойца. В том личном тайном письме Крымов предупреждал Гучкова, что каждый день сегодняшнего образа действий погубляет всю армию бесповоротно. А Уссурийская дивизия за 2 часа может быть погружена на Петроград. Довольно Гучкову дать телеграмму условной фразой – и дивизия грузится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289