Магистрат, однако, часто считал себя в пра-
ве противиться священству, чем ослаблял роль последнего в управлении го-
родом.
Для Кальвина как магистрат, так и священники выполняли одну и ту же
задачу, разница заключалась в используемых средствах и сферах власти. Их
обязанности дополняли, а не исключали друг друга. Магистрат и священники
были слугами Одного и Того же Бога, выполняющими одну и ту же задачу;
разница заключалась лишь в сферах их деятельности и применяемых
средствах. В то время как анабаптисты считали церковную дисциплину делом
самой Церкви, [13] Кальвин считал ее вопросом общественной заботы, нахо-
дящимся в пределах законной власти магистрата. Хотя Женеву Кальвина не-
однократно беспокоили трения между духовной и политической властью,
сильное чувство социальной организации, ставшее существенной частью
"кальвинизма", восходит к кальвинской Женеве. Когда пуритане ступили на
землю Нового Света, они привезли с собой не просто религию, но соци-
альное мировоззрение, уходящее корнями в жизнь небольшого города Швейца-
рии.
Интерес представляет еще один аспект политической мысли Кальвина. Как
и Цвингли, Кальвин с большим недоверием относился к монархии. Монархи
склонны впадать в тиранию; их поступки мотивированы личными интересами,
а не благосостоянием народа. Эта тенденция наблюдалась даже у ветхоза-
ветных царей, не говоря уже о монархах шестнадцатого века. Хотя Кальвин
больше склонен осуждать монархов, а не монархию, [14] его опасения отно-
сительно самой идеи абсолютной власти одного человека очевидны. Последу-
ющий вызов, брошенный "кальвинизмом" монархиям по всей Европе, в част-
ности, свержение и последующая казнь Карла I Английского (1649 г.), яв-
ляется свидетельством важности женевской политической мысли. Относи-
тельные достоинства лютеранства и кальвинизма часто оцениваются на осно-
вании их политических взглядов: первый считается монархистским, а пос-
ледний - республиканским. Политические обстоятельства, в которых находи-
лись основатели этих религиозных систем, похоже, вознесены до уровня их
фундаментальных верований.
На основании вышеприведенного анализа становится очевидным, что фраза
"кальвинская Женева" является глубоко ошибочной. Кальвин не был диктато-
ром, правящим железной рукой населением Женевы. В течение большей части
своего пребывания в городе он не был даже гражданином Женевы и, таким
образом, был лишен доступа к политической власти. Он был лишь проповед-
ником, который не мог диктовать свою волю правящему магистрату. В
действительности городские, власти до самого конца сохраняли за собой
право изгнать Кальвина, даже если они и предпочли не воспользоваться им.
Как член Консистории он мог, конечно, от имени священников делать предс-
тавления в магистрат, однако эти представления часто игнорировались. В
любом случае Кальвин не имел законного права действовать независимо от
остальных священников, чье коллективное мнение он, как известно, ценил и
уважал. Влияние Кальвина в Женеве, в конечном итоге, было основано не на
официальной должности (которая была незначительной), а на его большом
личном авторитете проповедника и пастора.
Для дальнейшего чтения:
Heinrich Bomkamm (Генрих Борнкамм), "Luther's World of Thought" (Мир
мысли Лютера) (St Louis, 1958), рр. 218-72.
"Luther's Doctrine of the Two Kingdoms" (Доктрина Лютера о Двух
Царствах) (Philadelphia, 1966).
Нагго Hoepfl (Xappo Хепфль), "The Christian Polity of John Calvin"
(Христианское государство Иоанна Кальвина) (Cambridge, 1985). - (ed.),
"Luther and Calvin on Secular Authority" (Лютер и Кальвин о светской
власти) (Cambridge, 1991).
David С. Steinmetz (Давид С. Стайнметз), "Luther and the Two
Kingdoms" (Лютер и Два Царства), in "Luther in Context" (Bloomington,
Ind., 1986), pp. 112-25.
W. P. Stephens (У. П. Стефанс), "The Theology of Huldrych Zwingli"
(Богословие Ульриха Цвингли) (Oxford, 1986), pp. 282-310.
T. F. Ton-ance (Т. Ф. Торранс), "Kingdom an Church: A Study in the
Theology of the Reformation" (Царство и Церковь: Исследование по богос-
ловию Реформации) (Edinburgh, 1956).
11
ВЛИЯНИЕ РЕФОРМАЦИОННОЙ МЫСЛИ НА ИСТОРИЮ
Всем, кто изучает какой-либо предмет, хочется быть уверенным, что его
влияние выходит за рамки узких ограничений. Целью настоящей заключи-
тельной главы является исследование некоторых путей, посредством которых
религиозные идей Реформации изменили историю либо положив начало новым
взглядам, либо устранив препятствия на пути их развития. Мы проследим
развитие некоторых идей, зародившихся в это время, и рассмотрим их влия-
ние на западную культуру. Как мы увидим ниже, можно сказать, что Рефор-
мация придала истории творческий импульс, оказавший большое влияние на
формирование нашего мира.
Неспособность осознать степень доктринальной обусловленности ценнос-
тей, настроений и действий, несомненно, внесла свой вклад в поверхност-
ность некоторых современных исторических работ. Новые взгляды и настрое-
ния, связанные с Реформацией, не были ни произвольными, ни реакцией на
чисто социальные или экономические силы. Позитивное и преданное отноше-
ние к светскому порядку, столь характерное для Реформации и представляю-
щее такое значение для формирования современной западной культуры, осно-
вывается на ряде богословских представлений.
Начнем мы, однако, с рассмотрения двух неприемлемых понимании взаимо-
отношений теории и практики, мысли и социального существования. Некото-
рые исследователи Реформации, особенно в девятнадцатом веке, увлекались
тем, что можно назвать "романтическим идеализмом", предполагавшим, что
религиозные идеи были единственной движущей силой западной истории в
шестнадцатом столетии. Понятие о "чисто религиозной обусловленности" ос-
новывается на недоказуемом предположении, что религиозные идеи существу-
ют в полной абстракции и оторванности от социальных и материальных фак-
торов.
На самом деле, религиозные идеи часто находятся под глубоким влиянием
социального контекста, в котором они развиваются. Для иллюстрации этого
можно привести пример. Одной из характерных черт взглядов Иоанна Кальви-
на на христианское служение в городе Женеве, как это было изложено в
1541 г., являются четыре степени служения - докторская, старейшинская,
пасторская и диаконская. Особый интерес представляют четвертая степень -
диаконы, или, если быть точнее, диаконат. К концу средневекового периода
диаконат стал рассматриваться не более как ученичество, предшествующее
священству, что позволяло пройти значительному сроку перед тем, как че-
ловек, наконец, рукополагался в священники. Кальвин настаивал на том,
что диаконат должен быть отдельным мирским институтом с определенным на-
бором функций и обязанностей. Частично этот акцент на отчетливости роли
диаконата основан на Новом Завете: комментируя Деян. 6. 1-6, Кальвин
связал диаконат с апостольской обязанностью заботиться о бедных.
Идея могла быть вполне библейской, однако способ ее осуществления был
глубоко "женевский". Здесь, как и в других местах, кальвиновская струк-
тура женевской Церкви, изложенная в 1541 г. в "Ordonnances
ecclesiastiques", представляет собой попытку приспособления к существо-
вавшим в Женеве гражданским структурам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
ве противиться священству, чем ослаблял роль последнего в управлении го-
родом.
Для Кальвина как магистрат, так и священники выполняли одну и ту же
задачу, разница заключалась в используемых средствах и сферах власти. Их
обязанности дополняли, а не исключали друг друга. Магистрат и священники
были слугами Одного и Того же Бога, выполняющими одну и ту же задачу;
разница заключалась лишь в сферах их деятельности и применяемых
средствах. В то время как анабаптисты считали церковную дисциплину делом
самой Церкви, [13] Кальвин считал ее вопросом общественной заботы, нахо-
дящимся в пределах законной власти магистрата. Хотя Женеву Кальвина не-
однократно беспокоили трения между духовной и политической властью,
сильное чувство социальной организации, ставшее существенной частью
"кальвинизма", восходит к кальвинской Женеве. Когда пуритане ступили на
землю Нового Света, они привезли с собой не просто религию, но соци-
альное мировоззрение, уходящее корнями в жизнь небольшого города Швейца-
рии.
Интерес представляет еще один аспект политической мысли Кальвина. Как
и Цвингли, Кальвин с большим недоверием относился к монархии. Монархи
склонны впадать в тиранию; их поступки мотивированы личными интересами,
а не благосостоянием народа. Эта тенденция наблюдалась даже у ветхоза-
ветных царей, не говоря уже о монархах шестнадцатого века. Хотя Кальвин
больше склонен осуждать монархов, а не монархию, [14] его опасения отно-
сительно самой идеи абсолютной власти одного человека очевидны. Последу-
ющий вызов, брошенный "кальвинизмом" монархиям по всей Европе, в част-
ности, свержение и последующая казнь Карла I Английского (1649 г.), яв-
ляется свидетельством важности женевской политической мысли. Относи-
тельные достоинства лютеранства и кальвинизма часто оцениваются на осно-
вании их политических взглядов: первый считается монархистским, а пос-
ледний - республиканским. Политические обстоятельства, в которых находи-
лись основатели этих религиозных систем, похоже, вознесены до уровня их
фундаментальных верований.
На основании вышеприведенного анализа становится очевидным, что фраза
"кальвинская Женева" является глубоко ошибочной. Кальвин не был диктато-
ром, правящим железной рукой населением Женевы. В течение большей части
своего пребывания в городе он не был даже гражданином Женевы и, таким
образом, был лишен доступа к политической власти. Он был лишь проповед-
ником, который не мог диктовать свою волю правящему магистрату. В
действительности городские, власти до самого конца сохраняли за собой
право изгнать Кальвина, даже если они и предпочли не воспользоваться им.
Как член Консистории он мог, конечно, от имени священников делать предс-
тавления в магистрат, однако эти представления часто игнорировались. В
любом случае Кальвин не имел законного права действовать независимо от
остальных священников, чье коллективное мнение он, как известно, ценил и
уважал. Влияние Кальвина в Женеве, в конечном итоге, было основано не на
официальной должности (которая была незначительной), а на его большом
личном авторитете проповедника и пастора.
Для дальнейшего чтения:
Heinrich Bomkamm (Генрих Борнкамм), "Luther's World of Thought" (Мир
мысли Лютера) (St Louis, 1958), рр. 218-72.
"Luther's Doctrine of the Two Kingdoms" (Доктрина Лютера о Двух
Царствах) (Philadelphia, 1966).
Нагго Hoepfl (Xappo Хепфль), "The Christian Polity of John Calvin"
(Христианское государство Иоанна Кальвина) (Cambridge, 1985). - (ed.),
"Luther and Calvin on Secular Authority" (Лютер и Кальвин о светской
власти) (Cambridge, 1991).
David С. Steinmetz (Давид С. Стайнметз), "Luther and the Two
Kingdoms" (Лютер и Два Царства), in "Luther in Context" (Bloomington,
Ind., 1986), pp. 112-25.
W. P. Stephens (У. П. Стефанс), "The Theology of Huldrych Zwingli"
(Богословие Ульриха Цвингли) (Oxford, 1986), pp. 282-310.
T. F. Ton-ance (Т. Ф. Торранс), "Kingdom an Church: A Study in the
Theology of the Reformation" (Царство и Церковь: Исследование по богос-
ловию Реформации) (Edinburgh, 1956).
11
ВЛИЯНИЕ РЕФОРМАЦИОННОЙ МЫСЛИ НА ИСТОРИЮ
Всем, кто изучает какой-либо предмет, хочется быть уверенным, что его
влияние выходит за рамки узких ограничений. Целью настоящей заключи-
тельной главы является исследование некоторых путей, посредством которых
религиозные идей Реформации изменили историю либо положив начало новым
взглядам, либо устранив препятствия на пути их развития. Мы проследим
развитие некоторых идей, зародившихся в это время, и рассмотрим их влия-
ние на западную культуру. Как мы увидим ниже, можно сказать, что Рефор-
мация придала истории творческий импульс, оказавший большое влияние на
формирование нашего мира.
Неспособность осознать степень доктринальной обусловленности ценнос-
тей, настроений и действий, несомненно, внесла свой вклад в поверхност-
ность некоторых современных исторических работ. Новые взгляды и настрое-
ния, связанные с Реформацией, не были ни произвольными, ни реакцией на
чисто социальные или экономические силы. Позитивное и преданное отноше-
ние к светскому порядку, столь характерное для Реформации и представляю-
щее такое значение для формирования современной западной культуры, осно-
вывается на ряде богословских представлений.
Начнем мы, однако, с рассмотрения двух неприемлемых понимании взаимо-
отношений теории и практики, мысли и социального существования. Некото-
рые исследователи Реформации, особенно в девятнадцатом веке, увлекались
тем, что можно назвать "романтическим идеализмом", предполагавшим, что
религиозные идеи были единственной движущей силой западной истории в
шестнадцатом столетии. Понятие о "чисто религиозной обусловленности" ос-
новывается на недоказуемом предположении, что религиозные идеи существу-
ют в полной абстракции и оторванности от социальных и материальных фак-
торов.
На самом деле, религиозные идеи часто находятся под глубоким влиянием
социального контекста, в котором они развиваются. Для иллюстрации этого
можно привести пример. Одной из характерных черт взглядов Иоанна Кальви-
на на христианское служение в городе Женеве, как это было изложено в
1541 г., являются четыре степени служения - докторская, старейшинская,
пасторская и диаконская. Особый интерес представляют четвертая степень -
диаконы, или, если быть точнее, диаконат. К концу средневекового периода
диаконат стал рассматриваться не более как ученичество, предшествующее
священству, что позволяло пройти значительному сроку перед тем, как че-
ловек, наконец, рукополагался в священники. Кальвин настаивал на том,
что диаконат должен быть отдельным мирским институтом с определенным на-
бором функций и обязанностей. Частично этот акцент на отчетливости роли
диаконата основан на Новом Завете: комментируя Деян. 6. 1-6, Кальвин
связал диаконат с апостольской обязанностью заботиться о бедных.
Идея могла быть вполне библейской, однако способ ее осуществления был
глубоко "женевский". Здесь, как и в других местах, кальвиновская струк-
тура женевской Церкви, изложенная в 1541 г. в "Ordonnances
ecclesiastiques", представляет собой попытку приспособления к существо-
вавшим в Женеве гражданским структурам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92