Все они были апостолами антихриста". "Преда-
ние 0" не оставляло места для традиционного толкования Писания. Магис-
терские реформаторы, таким образом, отрицали такое радикальное понимание
роли Писания как чистый индивидуализм, ведущий к богословскому хаосу.
Таким образом, вполне понятно, что совершенно неверно утверждать,
будто магистерские реформаторы ставили личное суждение выше коллективно-
го суждения Церкви, или что они опускались до какой-либо формы индивиду-
ализма. Такое суждение, несомненно, истинно для радикальной Реформации -
единственного крыла Реформации, которое последовательно применяло прин-
цип "sola Scriptura". Как это часто случается, первоначальные ради-
кальные идеи движения, в данном случае - Реформации, по мере развития
этого движения отвергаются в пользу более консервативных идей. Правда,
можно указать на определенную степень расхождений в основном течении
мысли Реформации по данному вопросу: Цвингли стоит ближе к радикальной
позиции, чем Кальвин, в то время как Лютер ближе к католической позиции.
Однако следует подчеркнуть, что ни один из них не согласен променять
концепцию традиционного толкования на более радикальную альтернативу.
Как мрачно заметил Лютер, неизбежным результатом такого подхода является
хаос - "новый Вавилон".
Тридентский собор, состоявшийся в 1546 г., ответил на угрозу Реформа-
ции утверждением теории двух источников (см. стр. 192194). Это утвержде-
ние "Предания 2" католической Реформацией гласит, что каждое поколение
черпает христианскую веру из двух источников: Писания и устного Преда-
ния. Это внебиблейское Предание следует рассматривать как имеющее равный
авторитет с Писанием. Делая это заявление, Трентский собор принял более
позднее и менее влиятельное из средневековых понимании "Предания", оста-
вив более влиятельное реформаторам. Интересно отметить, что в последние
годы имеет место определенная степень "ревизионизма" в римско-католичес-
ких кругах; некоторые современные богословы утверждают, что Тридентский
собор исключил взгляд, согласно которому "Евангелие содержится лишь час-
тично в Писании и частично в Предании". [14]
Методы толкования Писания
Тексты, как правило, подлежат истолкованию. Немного пользы в том,
чтобы рассматривать определенный текст как авторитетный или нормативный,
если существуют серьезные расхождения по его толкованию. В период позд-
него средневековья все большее значение придавалось роли Церкви как тол-
кователя Писания. Авторитет Писания гарантировался авторитетом его тол-
кователя - Церкви, находящейся под водительством Святого Духа. Однако,
как мы уже видели (стр. 48-54), в период позднего средневековья сущест-
вовала такая доктринальная путаница и разногласия по поводу природы и
местонахождения богословского авторитета, что было непонятно, кто же об-
ладал окончательным авторитетом в толковании Писания. Папа? Собор? Или
даже отдельное благочестивое лицо, хорошо знавшее Библию, как это пред-
лагал Панормитанус (Николо де Тудещи)? На практике казалось, что таким
авторитетом обладал правящий папа. Однако по этому вопросу существовала
путаница, позволявшая в конце пятнадцатого века развиваться практически
неконтролируемому плюрализму. Частично это можно объяснить новыми, под-
ходами к библейскому толкованию, которые бросали вызов уже существовав-
шим взглядам.
Как мы уже видели, стандартный метод толкования Библии, используемый
в средние века, обычно известен как Quadriga или четырехсторонний смысл
Писания. Истоки этого метода восходят к патриотическому периоду, хотя
его систематизированная формулировка явилась составной частью нового
стремления к систематизации богословия, которое сопровождало культурное
Возрождение двенадцатого века.
Основной принцип, лежащий в основе этого подхода, заключается в сле-
дующем. Писание обладает целым рядом различных значений. Наряду с дос-
ловным смыслом, можно выделить еще три недословных: аллегорический, со-
держащий в себе то, во что христиане должны верить; тропологический или
нравственный, содержащий в себе то, что христиане должны делать; и ана-
гогический, содержащий то, на что христиане должны надеяться. Таким об-
разом, четырьмя значениями Писания являются следующие:
1. Дословное значение, при котором текст рассматривается в прямом
смысле.
2. Аллегорическое значение, при котором определенные места Писания
толкуются как утверждения доктрины. Эти места являются либо неясными,
либо их дословный смысл является, по богословским соображениям, неприем-
лемым для читателей.
3. Тропологическое или нравственное значение, при котором определен-
ные места толкуются как нравственное руководство христианского поведе-
ния.
4. Анагогическое значение, при котором определенные места толкуются
как основание для христианских надежд, указывающие на будущее исполнение
Божественных обещаний в Новом Иерусалиме.
Потенциальную слабость этого метода удавалось обходить, настаивая на
том, что нельзя верить во что-то на основании недословного смысла Писа-
ния, если это не было вначале утверждено на основании дословного смысла.
Это ударение на приоритете дословного значения рассматривалось как под-
разумеваемая критика аллегорического подхода, принятого Оригеном, кото-
рый позволял толкователям вкладывать в любое место Писания какой угодно
"духовный" смысл. Как писал об этом Лютер в 1515 г.: "В Писании ни одна
аллегория, тропология или анагогия не является действительной, если в
другом месте об этом не говорится явно. Иначе все Писание было бы сме-
хотворным".
Все же идея о "дословном" смысле Писания рассматривалась многими гу-
манистическими авторами как неточная и плохо определенная, особенно в
связи с Ветхим Заветом. В первом десятилетии шестнадцатого века Жак Ле-
февре д'Этапле утверждал, что следовало различать два различных значения
термина "дословный". "Дословно исторический" смысл Писания обозначает
очевидный исторический смысл какого-либо фрагмента. Лютер называет этот
подход "обращением к древней истории, а не к Христу". "Дословно проро-
ческий" смысл Писания обозначает пророческий смысл какого-либо фрагмента
- иными словами, когда указывается на исполнение данного пророчества в
будущем, с пришествием Иисуса Христа. Как писал об этом Лютер: "Христос
открыл разум тем, кто принадлежит ему, чтобы они могли понимать Писа-
ние". Таким образом, ветхозаветный фрагмент можно рассматривать как дос-
ловно историческое указание на ряд событий, происшедших в древности на
Ближнем Востоке или как дословное пророческое указание на пришествие
Христа. Эта христологическая схема толкования приобрела особое значение
в связи с Псалтирью - ветхозаветной Книгой, которая занимала особое мес-
то в средневековой духовности и богословии и по которой Лютер читал лек-
ции с 1513 по 1515 годы.
Лютер прекрасно знал об этих разграничениях и, не колеблясь, ис-
пользовал их в полной мере в своих библейских работах. В своем анализе
Псалтири он различал в Ветхом Завете восемь значений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
ние 0" не оставляло места для традиционного толкования Писания. Магис-
терские реформаторы, таким образом, отрицали такое радикальное понимание
роли Писания как чистый индивидуализм, ведущий к богословскому хаосу.
Таким образом, вполне понятно, что совершенно неверно утверждать,
будто магистерские реформаторы ставили личное суждение выше коллективно-
го суждения Церкви, или что они опускались до какой-либо формы индивиду-
ализма. Такое суждение, несомненно, истинно для радикальной Реформации -
единственного крыла Реформации, которое последовательно применяло прин-
цип "sola Scriptura". Как это часто случается, первоначальные ради-
кальные идеи движения, в данном случае - Реформации, по мере развития
этого движения отвергаются в пользу более консервативных идей. Правда,
можно указать на определенную степень расхождений в основном течении
мысли Реформации по данному вопросу: Цвингли стоит ближе к радикальной
позиции, чем Кальвин, в то время как Лютер ближе к католической позиции.
Однако следует подчеркнуть, что ни один из них не согласен променять
концепцию традиционного толкования на более радикальную альтернативу.
Как мрачно заметил Лютер, неизбежным результатом такого подхода является
хаос - "новый Вавилон".
Тридентский собор, состоявшийся в 1546 г., ответил на угрозу Реформа-
ции утверждением теории двух источников (см. стр. 192194). Это утвержде-
ние "Предания 2" католической Реформацией гласит, что каждое поколение
черпает христианскую веру из двух источников: Писания и устного Преда-
ния. Это внебиблейское Предание следует рассматривать как имеющее равный
авторитет с Писанием. Делая это заявление, Трентский собор принял более
позднее и менее влиятельное из средневековых понимании "Предания", оста-
вив более влиятельное реформаторам. Интересно отметить, что в последние
годы имеет место определенная степень "ревизионизма" в римско-католичес-
ких кругах; некоторые современные богословы утверждают, что Тридентский
собор исключил взгляд, согласно которому "Евангелие содержится лишь час-
тично в Писании и частично в Предании". [14]
Методы толкования Писания
Тексты, как правило, подлежат истолкованию. Немного пользы в том,
чтобы рассматривать определенный текст как авторитетный или нормативный,
если существуют серьезные расхождения по его толкованию. В период позд-
него средневековья все большее значение придавалось роли Церкви как тол-
кователя Писания. Авторитет Писания гарантировался авторитетом его тол-
кователя - Церкви, находящейся под водительством Святого Духа. Однако,
как мы уже видели (стр. 48-54), в период позднего средневековья сущест-
вовала такая доктринальная путаница и разногласия по поводу природы и
местонахождения богословского авторитета, что было непонятно, кто же об-
ладал окончательным авторитетом в толковании Писания. Папа? Собор? Или
даже отдельное благочестивое лицо, хорошо знавшее Библию, как это пред-
лагал Панормитанус (Николо де Тудещи)? На практике казалось, что таким
авторитетом обладал правящий папа. Однако по этому вопросу существовала
путаница, позволявшая в конце пятнадцатого века развиваться практически
неконтролируемому плюрализму. Частично это можно объяснить новыми, под-
ходами к библейскому толкованию, которые бросали вызов уже существовав-
шим взглядам.
Как мы уже видели, стандартный метод толкования Библии, используемый
в средние века, обычно известен как Quadriga или четырехсторонний смысл
Писания. Истоки этого метода восходят к патриотическому периоду, хотя
его систематизированная формулировка явилась составной частью нового
стремления к систематизации богословия, которое сопровождало культурное
Возрождение двенадцатого века.
Основной принцип, лежащий в основе этого подхода, заключается в сле-
дующем. Писание обладает целым рядом различных значений. Наряду с дос-
ловным смыслом, можно выделить еще три недословных: аллегорический, со-
держащий в себе то, во что христиане должны верить; тропологический или
нравственный, содержащий в себе то, что христиане должны делать; и ана-
гогический, содержащий то, на что христиане должны надеяться. Таким об-
разом, четырьмя значениями Писания являются следующие:
1. Дословное значение, при котором текст рассматривается в прямом
смысле.
2. Аллегорическое значение, при котором определенные места Писания
толкуются как утверждения доктрины. Эти места являются либо неясными,
либо их дословный смысл является, по богословским соображениям, неприем-
лемым для читателей.
3. Тропологическое или нравственное значение, при котором определен-
ные места толкуются как нравственное руководство христианского поведе-
ния.
4. Анагогическое значение, при котором определенные места толкуются
как основание для христианских надежд, указывающие на будущее исполнение
Божественных обещаний в Новом Иерусалиме.
Потенциальную слабость этого метода удавалось обходить, настаивая на
том, что нельзя верить во что-то на основании недословного смысла Писа-
ния, если это не было вначале утверждено на основании дословного смысла.
Это ударение на приоритете дословного значения рассматривалось как под-
разумеваемая критика аллегорического подхода, принятого Оригеном, кото-
рый позволял толкователям вкладывать в любое место Писания какой угодно
"духовный" смысл. Как писал об этом Лютер в 1515 г.: "В Писании ни одна
аллегория, тропология или анагогия не является действительной, если в
другом месте об этом не говорится явно. Иначе все Писание было бы сме-
хотворным".
Все же идея о "дословном" смысле Писания рассматривалась многими гу-
манистическими авторами как неточная и плохо определенная, особенно в
связи с Ветхим Заветом. В первом десятилетии шестнадцатого века Жак Ле-
февре д'Этапле утверждал, что следовало различать два различных значения
термина "дословный". "Дословно исторический" смысл Писания обозначает
очевидный исторический смысл какого-либо фрагмента. Лютер называет этот
подход "обращением к древней истории, а не к Христу". "Дословно проро-
ческий" смысл Писания обозначает пророческий смысл какого-либо фрагмента
- иными словами, когда указывается на исполнение данного пророчества в
будущем, с пришествием Иисуса Христа. Как писал об этом Лютер: "Христос
открыл разум тем, кто принадлежит ему, чтобы они могли понимать Писа-
ние". Таким образом, ветхозаветный фрагмент можно рассматривать как дос-
ловно историческое указание на ряд событий, происшедших в древности на
Ближнем Востоке или как дословное пророческое указание на пришествие
Христа. Эта христологическая схема толкования приобрела особое значение
в связи с Псалтирью - ветхозаветной Книгой, которая занимала особое мес-
то в средневековой духовности и богословии и по которой Лютер читал лек-
ции с 1513 по 1515 годы.
Лютер прекрасно знал об этих разграничениях и, не колеблясь, ис-
пользовал их в полной мере в своих библейских работах. В своем анализе
Псалтири он различал в Ветхом Завете восемь значений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92