В числе прочих произведений были напечатаны три вещи незадолго перед тем погибшего на Кавказе декабриста А.А.Бестужева. К ужасу властей, автор был назван не обычным своим псевдонимом Марлинский, а полным именем, отчеством и фамилией, и к изданию приложен портрет. Поднялся страшный переполох. Цензура получила экстренный запрос: «Кто осмелился пропустить портрет Бестужева?» На поверку оказалось, что виновником является не кто иной, как сам старший инквизитор А.Н.Мордвинов, по небрежности пропустивший портрет в печать. Под Мордвинова уже давно подкапывался его соперник, начальник штаба корпуса жандармов Дубельт, и Мордвинова отрешили от должности.
В таких формах протекала борьба с литературной крамолой до 1848 года. С конца 40-х годов оживляется общественная жизнь, а следовательно, и литературная. В русскую публицистику вступает поколение мелкобуржуазной демократии с её утопически-социалистическими теориями и политическим радикализмом. Жандармы почувствовали струю свежего воздуха, но не сумели определить, из какой щели она идёт. И здесь III Отделение пошло по стопам своих предшественников: вся беда в растлённом Западе, где происходят революции и низвергаются законные власти; оттуда приходят и коммунистические теории.
Уже цитированный нами отчёт о деятельности III Отделения за пятьдесят лет следующим образом изображал положение дел к этому времени:
"Собственно, в России не было никакого повода опасаться волнений или беспорядков. Общее настроение русского общества отличалось не только полным спокойствием, но даже некоторой вялостью. Ещё в 1843 году наблюдение указывало, что «высшее общество, которое в прежнее время позволяло себе рассуждать о действиях правительства, гласно хваля и порицая принимаемые им меры, уклоняется ныне от подобных суждений и ко всему хранит какое-то равнодушие; то же самое замечается и в других слоях общества: все как будто поражены какою-то апатией». Но и в этом апатическом обществе молодёжь не могла оставаться ко всему безучастною, и в среде её мало-помалу начинали распространяться учения, увлекавшие юные умы новизною…
В видах охранения нашего общества от наглых разрушительных теорий, волновавших Западную Европу, высочайше повелено было принять решительные и энергичные меры, большая часть коих была возложена на III Отделение последовало распоряжение о строжайшем наблюдении за всеми иностранцами, в особенности же за французами, проживающими в пределах империи; запрещён был въезд в Россию первоначально французам, а вскоре и прочим европейцам, за весьма незначительными исключениями; русским подданным выезд за границу разрешался не иначе как по особо важным, исключительным причинам, тем же, которые уже находились за границей, сделано приглашение возвратиться в отечество; ввоз иностранных книг подвергнут новым правилам, лишавшим книгопродавцев возможности с прежней лёгкостью распространять запрещённые сочинения; произведены обыски во многих книжных магазинах С. – Петербурга, Москвы, Риги и Дерпта, причём найденные в значительном числе недозволенные цензурой книги были конфискованы, а виновные книгопродавцы преданы суду; усилено наблюдение за ходом воспитания в России, за литературой и особенно за журналистикой; учреждены особые комитеты: один – для рассмотрения всех русских журналов последних лет и другой – для наблюдения за всеми журналами и книгами, выходящими в России; повелено дополнить цензурный устав, а цензорам подтверждено обращать бдительное внимание на журнальные статьи".
Учреждение специального цензурного комитета (названного по имени его председателя Бутурлинским) открыло собой «эпоху цензурного террора», продолжавшуюся до 1855 года. В этот период арестовывается и ссылается целый ряд писателей (Салтыков, Самарин, Тургенев), придирчивость цензуры доходит до своего апогея, в «коммунизме» обвиняются самые благонамеренные авторы. Запрещалось не только следовать социалистическим идеям, но даже опровергать их, потому что в процессе полемики приходится излагать и «самые правила этих систем, ложные для ума зрелого и благонамеренного, но всегда вредные в чтении людей легкомысленных».
Но от этих дел III Отделение стояло уже несколько в стороне. Оно оставило за собой верховный надзор за литературой, но основную работу передало цензурному комитету. Теперь жандармы интересуются уже не столько литературой, сколько литераторами. На деле петрашевцев с идиллией пришлось расстаться. В 1848 году Дубельт ещё не мог предположить, чтобы Белинский был сознательным проповедником социалистических взглядов. В 1849 году он огорчался, что Белинский умер и нельзя его вместе с петрашевцами сослать на каторгу. Но, поняв происшедшую перемену, жандармы предпочли сдать в другие руки: хлопотливое дело литературной цензуры, оставив за собой надзор и возможность уличать чиновников цензурного комитета в оплошностях.
А. И.Герцен привлёк к себе внимание III Отделения уже в раннюю пору своей деятельности.
В 1834 году для разбора дела о лицах, певших «пасквильные» песни в Москве, по высочайшему повелению учреждена следственная комиссия. Итог её работы – два толстенных тома.
Князь Дм.Голицын писал Бенкендорфу, что, «хотя поступки и заслуживают, по-видимому, особенное порицание, но впрочем, источник оных есть не что иное, как нетрезвое людей поведение, а не какое-либо преступное намерение». Тем не менее из пустяка было создано большое дело.
Кроме непосредственных участников пирушки, где происходило пение, привлечены и не бывшие там, даже и не находившиеся в Москве. Но, наконец, комиссия признала бесплодность своей работы и, опросив 15 человек, заключила: «При всей строгости и предусмотрительности розыска, не оказывается доселе даже следов, по которым можно было бы предположить существование между ними общества».
О Герцене в этом документе читаем: «Герцен подвергнут аресту по дружественной связи с Огарёвым. Он человек самых молодых лет с пылким воображением, способностями и хорошим образованием. В пении пасквильных стихов не участвовал, но замечается заражённым духом времени. Впрочем, никаких злоумышлении или связей с людьми неблагонамеренными в нём не обнаружено».
И всё же III Отделение уже не выпускало Герцена из поля зрения. Когда он уехал за границу и открыто выступил против русского правительства, его имя стало часто появляться в донесениях и отчётах III Отделения.
Первое обращение Герцена к России – к русскому дворянству – «Юрьев день» вышло в 1853 году. Воззвание рассылалось в закрытых почтовых конвертах разным лицам в России. Завязалась длительная переписка с губернаторами пограничных областей о пресечении этих путей. Почтовое ведомство лихорадило. Были разосланы циркуляры, как различать герценовские пакеты.
Один экземпляр воззвания получил граф Потёмкин. Очевидно, минуя III Отделение, он показал его императору. Тот передал его Дубельту с надписью:
«Получено по почте из Лондона к Потёмкину, это сочинение известного Герцена и, вероятно, прислано ко многим; любо читать! – пришли мне назад».
Розыск лиц, сносившихся с Герценом, стал систематическим. О нём самом в отчётах III Отделения даются очень подробные сведения.
Например, в отчёте за 1858 год – «О русских книгах, издаваемых за границей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
В таких формах протекала борьба с литературной крамолой до 1848 года. С конца 40-х годов оживляется общественная жизнь, а следовательно, и литературная. В русскую публицистику вступает поколение мелкобуржуазной демократии с её утопически-социалистическими теориями и политическим радикализмом. Жандармы почувствовали струю свежего воздуха, но не сумели определить, из какой щели она идёт. И здесь III Отделение пошло по стопам своих предшественников: вся беда в растлённом Западе, где происходят революции и низвергаются законные власти; оттуда приходят и коммунистические теории.
Уже цитированный нами отчёт о деятельности III Отделения за пятьдесят лет следующим образом изображал положение дел к этому времени:
"Собственно, в России не было никакого повода опасаться волнений или беспорядков. Общее настроение русского общества отличалось не только полным спокойствием, но даже некоторой вялостью. Ещё в 1843 году наблюдение указывало, что «высшее общество, которое в прежнее время позволяло себе рассуждать о действиях правительства, гласно хваля и порицая принимаемые им меры, уклоняется ныне от подобных суждений и ко всему хранит какое-то равнодушие; то же самое замечается и в других слоях общества: все как будто поражены какою-то апатией». Но и в этом апатическом обществе молодёжь не могла оставаться ко всему безучастною, и в среде её мало-помалу начинали распространяться учения, увлекавшие юные умы новизною…
В видах охранения нашего общества от наглых разрушительных теорий, волновавших Западную Европу, высочайше повелено было принять решительные и энергичные меры, большая часть коих была возложена на III Отделение последовало распоряжение о строжайшем наблюдении за всеми иностранцами, в особенности же за французами, проживающими в пределах империи; запрещён был въезд в Россию первоначально французам, а вскоре и прочим европейцам, за весьма незначительными исключениями; русским подданным выезд за границу разрешался не иначе как по особо важным, исключительным причинам, тем же, которые уже находились за границей, сделано приглашение возвратиться в отечество; ввоз иностранных книг подвергнут новым правилам, лишавшим книгопродавцев возможности с прежней лёгкостью распространять запрещённые сочинения; произведены обыски во многих книжных магазинах С. – Петербурга, Москвы, Риги и Дерпта, причём найденные в значительном числе недозволенные цензурой книги были конфискованы, а виновные книгопродавцы преданы суду; усилено наблюдение за ходом воспитания в России, за литературой и особенно за журналистикой; учреждены особые комитеты: один – для рассмотрения всех русских журналов последних лет и другой – для наблюдения за всеми журналами и книгами, выходящими в России; повелено дополнить цензурный устав, а цензорам подтверждено обращать бдительное внимание на журнальные статьи".
Учреждение специального цензурного комитета (названного по имени его председателя Бутурлинским) открыло собой «эпоху цензурного террора», продолжавшуюся до 1855 года. В этот период арестовывается и ссылается целый ряд писателей (Салтыков, Самарин, Тургенев), придирчивость цензуры доходит до своего апогея, в «коммунизме» обвиняются самые благонамеренные авторы. Запрещалось не только следовать социалистическим идеям, но даже опровергать их, потому что в процессе полемики приходится излагать и «самые правила этих систем, ложные для ума зрелого и благонамеренного, но всегда вредные в чтении людей легкомысленных».
Но от этих дел III Отделение стояло уже несколько в стороне. Оно оставило за собой верховный надзор за литературой, но основную работу передало цензурному комитету. Теперь жандармы интересуются уже не столько литературой, сколько литераторами. На деле петрашевцев с идиллией пришлось расстаться. В 1848 году Дубельт ещё не мог предположить, чтобы Белинский был сознательным проповедником социалистических взглядов. В 1849 году он огорчался, что Белинский умер и нельзя его вместе с петрашевцами сослать на каторгу. Но, поняв происшедшую перемену, жандармы предпочли сдать в другие руки: хлопотливое дело литературной цензуры, оставив за собой надзор и возможность уличать чиновников цензурного комитета в оплошностях.
А. И.Герцен привлёк к себе внимание III Отделения уже в раннюю пору своей деятельности.
В 1834 году для разбора дела о лицах, певших «пасквильные» песни в Москве, по высочайшему повелению учреждена следственная комиссия. Итог её работы – два толстенных тома.
Князь Дм.Голицын писал Бенкендорфу, что, «хотя поступки и заслуживают, по-видимому, особенное порицание, но впрочем, источник оных есть не что иное, как нетрезвое людей поведение, а не какое-либо преступное намерение». Тем не менее из пустяка было создано большое дело.
Кроме непосредственных участников пирушки, где происходило пение, привлечены и не бывшие там, даже и не находившиеся в Москве. Но, наконец, комиссия признала бесплодность своей работы и, опросив 15 человек, заключила: «При всей строгости и предусмотрительности розыска, не оказывается доселе даже следов, по которым можно было бы предположить существование между ними общества».
О Герцене в этом документе читаем: «Герцен подвергнут аресту по дружественной связи с Огарёвым. Он человек самых молодых лет с пылким воображением, способностями и хорошим образованием. В пении пасквильных стихов не участвовал, но замечается заражённым духом времени. Впрочем, никаких злоумышлении или связей с людьми неблагонамеренными в нём не обнаружено».
И всё же III Отделение уже не выпускало Герцена из поля зрения. Когда он уехал за границу и открыто выступил против русского правительства, его имя стало часто появляться в донесениях и отчётах III Отделения.
Первое обращение Герцена к России – к русскому дворянству – «Юрьев день» вышло в 1853 году. Воззвание рассылалось в закрытых почтовых конвертах разным лицам в России. Завязалась длительная переписка с губернаторами пограничных областей о пресечении этих путей. Почтовое ведомство лихорадило. Были разосланы циркуляры, как различать герценовские пакеты.
Один экземпляр воззвания получил граф Потёмкин. Очевидно, минуя III Отделение, он показал его императору. Тот передал его Дубельту с надписью:
«Получено по почте из Лондона к Потёмкину, это сочинение известного Герцена и, вероятно, прислано ко многим; любо читать! – пришли мне назад».
Розыск лиц, сносившихся с Герценом, стал систематическим. О нём самом в отчётах III Отделения даются очень подробные сведения.
Например, в отчёте за 1858 год – «О русских книгах, издаваемых за границей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161