«Возьми книгу „Спелые колосья“ и там посмотри, да впрочем, мы увидим графа». Чертков говорит: «Я съезжу к американским консулам, все схлопочу»…
Смиренномудрые толстовцы и не подозревали, разумеется, что извозчик, которого они наняли при выходе из дому и который так назойливо предлагал им свои услуги, был агентом охранного отделения.
Наблюдение за передвижениями Толстого сопровождалось по-прежнему усиленным перлюстрационным надзором. В одном из писем Толстой писал 11 апреля 1898 года за границу кому-то из своих друзей следующее: «О Вас с практической стороны я думал вот что: как я писал Черткову, есть одно лицо, очень хорошо расположенное, но очень, и весьма естественно, по своему положению робкое, которое желает помочь деньгами изданию за границей обличительного органа и намерено дать 100 тысяч. Лицо это в Ницце. Я дал ему письмо к Черткову с тем, что если оно. окончательно решится, то послало бы это письмо к Черткову, открыло бы своё имя и устроило свидание. Если это устроится, то Вам придётся, если Вы согласитесь, променять устраиваемое Вами рабочее положение на заведование и управление этим делом».
Месяцем позже выяснилось, что в толстовской колонии за границей (Эссекс, Англия) появился сын московского миллионера Хрисанф Николаевич Абрикосов, о котором и шла речь в цитированном выше письме Толстого. В одном из посланий к своей сестре названный юноша так описывал свои переживания того времени: «Ты знаешь мою постоянную религиозность. И вот в конце зимы я увидел, что так жить невозможно. Но в своей семье трудно жить так, как хочешь, и я решил поселиться с людьми, которые мне сочувствовали бы. И на таких людей мне указал Толстой, с которым я был знаком эту зиму. И вот я поехал в Англию, живу среди людей, которые мне сочувствуют, живу, конечно, не так как мне хочется. Было бы очень грустно, если бы я уже теперь был доволен своей жизнью. В жизни надо постоянно идти вперёд».
«Обличительный орган», о котором Толстой упоминал в письме, действительно появился вскоре за границей, в Англии, где возникло под руководством Черткова издательство, занявшееся печатанием исключительно произведений Л. Толстого и других, имевших отношение к вопросам религиозного свободомыслия. Под редакцией П.Бирюкова, тоже переселившегося за границу, стали издаваться сборники под названием «Свободное слово» и периодические «Листки» в качестве приложения к этому журналу.
Печатание за границей вызвало, конечно, необходимость прибегать к обычным конспирациям по водворению «нелегальных» изданий в Россию и тайным сношениям с единомышленниками, что не всегда обходилось благополучно и служило иногда для охраны средством для выяснения причастных к этим конспирациям лиц. Таким путём в число «соучастников» попал железнодорожный конторщик СИЛереяславцев, которому писали из-за границы: «Мы давно собирались выслать Вам кое-что и теперь непременно воспользуемся удобным случаем, чтобы поделиться тем, что имеем в избытке… Пишите не прямо на наш адрес, а через кого-нибудь из друзей, с пересылкой нам внутри конверта через АН. или П.И.»… (Последние инициалы относились, несомненно, к Бирюкову, а первые, вероятно, к Дунаеву).
Под конец завелись у толстовцев и свои «нелегальные». Один из таких, разыскиваемый Департаментом полиции Иван Михайлов Клопский, занимавшийся, между прочим, сбором пожертвований на толстовскую общину в Америке, вызвал своими неумеренными конспирациями недоверчивое отношение к себе со стороны некоторых знакомых своих, как это можно было видеть из отзыва о нем (в одной из перлюстраций) писательницы М.К.Цебриковой, к которой он тоже обратился за пожертвованием.
Из других событий позднейшего времени в жизни толстовцев следует отметить ещё дело «о столичных слухах о случаях отобрания полицией крестьянских детей от родителей, отвратившихся от православия», имевших место в Самарской губернии. С целью проверки сведений об этих случаях в Бузулукский уезд ездил Феодор Иванович Гучков, чем обратил на себя внимание охраны.
Затем в ноябре 1899 года был привлечён к дознанию при Донском областном жандармском управлении толстовец Феодор Алексеевич Страхов. Кроме того, высылки на Кавказ были заменены удалением с Кавказа. Так, князю И.П.Накашидзе главноначальствующим было воспрещено жить на Кавказе «за сношение с духоборцами, расселёнными административно в разных уездах Тифлисской губернии». Той же участи и на том же основании подвергся и домашний учитель Иван Граубергер.
Как известно, Л.Н. Толстой имел много поклонников за границей, и в Ясной Поляне встречались паломники изо всех стран света. За некоторыми из таких лиц при посещении ими России тоже устанавливался «негласный надзор». Одному из близких к Толстому людей, австрийскому подданному врачу Душану Маковицкому, одно время даже был воспрещён въезд в империю, что, однако, не мешало ему посещать своих русских друзей. В 1897 году, например, охрана имела сведения, что Маковицкий «тайно прибыл в Москву, где имеет сношения с А.НДунаевым и думает увидеться с толстовцем Николаем Ростовцевым». В 1901 году опять поступили указания, что Маковицкий «находится, вероятно, нелегально в Москве, где может укрываться у Абрикосовых, Малый Успенский переулок, собственный дом».
Не избегали надзора и другие «знатные иностранцы», имевшие дело с Толстым. В октябре 1898 года, например, учреждалось наблюдение за корреспондентом английской газеты «Times», «Джемсом Марсдэном, прибывшим с паспортом за подписью лорда Салсбюри, как бывший министр и эмиграционный агент Гавайской республики», но, по-видимому, «с тайным намерением увидеться с графом Львом Толстым». Другой великобританский подданный, Артур Сен-Джон, был выслан безвозвратно из России «за предосудительные сношения с духоборцами». Ещё два англичанина – А.Ф.Моод и Герберт Арчер также находились под надзором как почитатели Толстого.
На развалинах старого
Разночинная интеллигенция стала складываться ещё в середине века. Дети мелкого дворянства, не имея средств к существованию, поневоле начинали искать какой-либо заработок. А найти его можно было, лишь получив образование. Не мог же в ту пору дворянин, например, трудиться на фабрике или в поле.
Дети разорившихся дворян, потеряв с отменой крепостного права свои привилегии, поступали в университеты, где близко знакомились с другими сословиями: отпрысками купцов, священников. Вспомним тургеневских Аркадия и Базарова. Ведь это люди, разные по социальному положению.
Со временем из этих групп молодёжи образовалась так называемая разночинная прослойка, разночинцы (разные по чину, сословию).
Несколько либерально настроенных из них создали в 1862 году общество «Земля и Воля». Это были Огарёв, братья Серно-Соловьевичи, Обручев и др.
Программой общества явился листок «Что нужно народу?». Его сочинил Огарёв.
Прежде всего, говорилось там, народу нужны земля и воля. Но дать их должно правительство. Политических требований или национализации земли в программе не было.
Позже духовным вдохновителем разночинной молодёжи стал журнал «Современник», редактируемый Чернышевским.
Возник вопрос метода борьбы: социальная насильственная революция или постепенное изменение общества, ведущее к социализму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Смиренномудрые толстовцы и не подозревали, разумеется, что извозчик, которого они наняли при выходе из дому и который так назойливо предлагал им свои услуги, был агентом охранного отделения.
Наблюдение за передвижениями Толстого сопровождалось по-прежнему усиленным перлюстрационным надзором. В одном из писем Толстой писал 11 апреля 1898 года за границу кому-то из своих друзей следующее: «О Вас с практической стороны я думал вот что: как я писал Черткову, есть одно лицо, очень хорошо расположенное, но очень, и весьма естественно, по своему положению робкое, которое желает помочь деньгами изданию за границей обличительного органа и намерено дать 100 тысяч. Лицо это в Ницце. Я дал ему письмо к Черткову с тем, что если оно. окончательно решится, то послало бы это письмо к Черткову, открыло бы своё имя и устроило свидание. Если это устроится, то Вам придётся, если Вы согласитесь, променять устраиваемое Вами рабочее положение на заведование и управление этим делом».
Месяцем позже выяснилось, что в толстовской колонии за границей (Эссекс, Англия) появился сын московского миллионера Хрисанф Николаевич Абрикосов, о котором и шла речь в цитированном выше письме Толстого. В одном из посланий к своей сестре названный юноша так описывал свои переживания того времени: «Ты знаешь мою постоянную религиозность. И вот в конце зимы я увидел, что так жить невозможно. Но в своей семье трудно жить так, как хочешь, и я решил поселиться с людьми, которые мне сочувствовали бы. И на таких людей мне указал Толстой, с которым я был знаком эту зиму. И вот я поехал в Англию, живу среди людей, которые мне сочувствуют, живу, конечно, не так как мне хочется. Было бы очень грустно, если бы я уже теперь был доволен своей жизнью. В жизни надо постоянно идти вперёд».
«Обличительный орган», о котором Толстой упоминал в письме, действительно появился вскоре за границей, в Англии, где возникло под руководством Черткова издательство, занявшееся печатанием исключительно произведений Л. Толстого и других, имевших отношение к вопросам религиозного свободомыслия. Под редакцией П.Бирюкова, тоже переселившегося за границу, стали издаваться сборники под названием «Свободное слово» и периодические «Листки» в качестве приложения к этому журналу.
Печатание за границей вызвало, конечно, необходимость прибегать к обычным конспирациям по водворению «нелегальных» изданий в Россию и тайным сношениям с единомышленниками, что не всегда обходилось благополучно и служило иногда для охраны средством для выяснения причастных к этим конспирациям лиц. Таким путём в число «соучастников» попал железнодорожный конторщик СИЛереяславцев, которому писали из-за границы: «Мы давно собирались выслать Вам кое-что и теперь непременно воспользуемся удобным случаем, чтобы поделиться тем, что имеем в избытке… Пишите не прямо на наш адрес, а через кого-нибудь из друзей, с пересылкой нам внутри конверта через АН. или П.И.»… (Последние инициалы относились, несомненно, к Бирюкову, а первые, вероятно, к Дунаеву).
Под конец завелись у толстовцев и свои «нелегальные». Один из таких, разыскиваемый Департаментом полиции Иван Михайлов Клопский, занимавшийся, между прочим, сбором пожертвований на толстовскую общину в Америке, вызвал своими неумеренными конспирациями недоверчивое отношение к себе со стороны некоторых знакомых своих, как это можно было видеть из отзыва о нем (в одной из перлюстраций) писательницы М.К.Цебриковой, к которой он тоже обратился за пожертвованием.
Из других событий позднейшего времени в жизни толстовцев следует отметить ещё дело «о столичных слухах о случаях отобрания полицией крестьянских детей от родителей, отвратившихся от православия», имевших место в Самарской губернии. С целью проверки сведений об этих случаях в Бузулукский уезд ездил Феодор Иванович Гучков, чем обратил на себя внимание охраны.
Затем в ноябре 1899 года был привлечён к дознанию при Донском областном жандармском управлении толстовец Феодор Алексеевич Страхов. Кроме того, высылки на Кавказ были заменены удалением с Кавказа. Так, князю И.П.Накашидзе главноначальствующим было воспрещено жить на Кавказе «за сношение с духоборцами, расселёнными административно в разных уездах Тифлисской губернии». Той же участи и на том же основании подвергся и домашний учитель Иван Граубергер.
Как известно, Л.Н. Толстой имел много поклонников за границей, и в Ясной Поляне встречались паломники изо всех стран света. За некоторыми из таких лиц при посещении ими России тоже устанавливался «негласный надзор». Одному из близких к Толстому людей, австрийскому подданному врачу Душану Маковицкому, одно время даже был воспрещён въезд в империю, что, однако, не мешало ему посещать своих русских друзей. В 1897 году, например, охрана имела сведения, что Маковицкий «тайно прибыл в Москву, где имеет сношения с А.НДунаевым и думает увидеться с толстовцем Николаем Ростовцевым». В 1901 году опять поступили указания, что Маковицкий «находится, вероятно, нелегально в Москве, где может укрываться у Абрикосовых, Малый Успенский переулок, собственный дом».
Не избегали надзора и другие «знатные иностранцы», имевшие дело с Толстым. В октябре 1898 года, например, учреждалось наблюдение за корреспондентом английской газеты «Times», «Джемсом Марсдэном, прибывшим с паспортом за подписью лорда Салсбюри, как бывший министр и эмиграционный агент Гавайской республики», но, по-видимому, «с тайным намерением увидеться с графом Львом Толстым». Другой великобританский подданный, Артур Сен-Джон, был выслан безвозвратно из России «за предосудительные сношения с духоборцами». Ещё два англичанина – А.Ф.Моод и Герберт Арчер также находились под надзором как почитатели Толстого.
На развалинах старого
Разночинная интеллигенция стала складываться ещё в середине века. Дети мелкого дворянства, не имея средств к существованию, поневоле начинали искать какой-либо заработок. А найти его можно было, лишь получив образование. Не мог же в ту пору дворянин, например, трудиться на фабрике или в поле.
Дети разорившихся дворян, потеряв с отменой крепостного права свои привилегии, поступали в университеты, где близко знакомились с другими сословиями: отпрысками купцов, священников. Вспомним тургеневских Аркадия и Базарова. Ведь это люди, разные по социальному положению.
Со временем из этих групп молодёжи образовалась так называемая разночинная прослойка, разночинцы (разные по чину, сословию).
Несколько либерально настроенных из них создали в 1862 году общество «Земля и Воля». Это были Огарёв, братья Серно-Соловьевичи, Обручев и др.
Программой общества явился листок «Что нужно народу?». Его сочинил Огарёв.
Прежде всего, говорилось там, народу нужны земля и воля. Но дать их должно правительство. Политических требований или национализации земли в программе не было.
Позже духовным вдохновителем разночинной молодёжи стал журнал «Современник», редактируемый Чернышевским.
Возник вопрос метода борьбы: социальная насильственная революция или постепенное изменение общества, ведущее к социализму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161