В действительности нет ни одной частицы материи, которая посредством своих
качеств, доступных ощущению, проявила бы какую-нибудь силу, или энергию,
или дала бы нам повод воображать, что она может что-либо произвести, или
сопровождаться другим объектом, который мы могли бы назвать ее действием.
Плотность, протяжение, движение-эти качества представляют собой нечто
законченное и никогда не указывают на какое-нибудь другое явление, которое
могло бы быть их результатом. События во вселенной постоянно чередуются, и
один объект сменяет другой в непрерывной последовательности; но сила, или
мощь, приводящая в движение весь механизм, полностью скрыта от нас и
никогда не проявляется ни в одном из доступных ощущению качеств тел. Мы
знаем, что тепло фактически постоянно сопровождает пламя, но какова между
ними связь, не можем ни предположить, ни вообразить. Итак, невозможно,
чтобы идея силы была выведена из рассмотрения единичных примеров действия
тел, коль скоро никакое тело никогда не проявляет силы, которая могла бы
послужить первоисточником этой идеи*.
* Г-н Локк в главе о силе говорит, что, обнаруживая в материи посредством
опыта некоторые новые действия и заключая, что где-нибудь должна
существовать сила, способная их произвести, мы в результате этого
рассуждения доходим наконец до идеи силы. Но никакое рассуждение никогда не
может дать нам новой, первичной, простой идеи, в чем сознается и сам
философ. Следовательно, происхождение данной идеи никоим образом не могло
быть таковым.
Поскольку внешние объекты, будучи такими, какими они являются чувствам, не
дают нам посредством своих действий в единичных случаях идею силы, или
необходимой связи, посмотрим, не проистекает ли эта идея из рефлексии над
операциями нашего собственного ума и не скопирована ли она с какого-нибудь
внутреннего впечатления. Можно сказать, что мы ежеминутно сознаем свою
внутреннюю силу, чувствуя, что простым повелением воли можем приводить в
движение органы своего тела или направлять свои духовные способности. Акт
воли производит движение в наших членах или вызывает новую идею в нашем
воображении; это воздействие воли мы знаем благодаря сознанию; отсюда мы
приобретаем идею силы, или энергии, и уверенность в том, что мы, равно как
и другие разумные существа, обладаем силой. Итак, эта идея есть идея
рефлексии, ибо она возникает путем рефлексии над деятельностью нашего
собственного ума и над властью, проявляемой волей как над органами тела,
так и над способностями души.
Перейдем к рассмотрению этой попытки объяснения и сперва рассмотрим то, что
касается влияния воли на органы нашего тела. Это влияние, отметим мы, есть
факт, который подобно всем другим естественным явлениям может быть
обнаружен только путем опыта и никогда не может быть выведен заранее из
какой-нибудь заключающейся в причине явной энергии, или силы, которая бы
связывала причину с действием и превращала второе в неизменное следствие
первой. Движение нашего тела следует за повелением нашей воли - это мы
сознаем ежеминутно. Но от непосредственного осознания того, каким образом
это происходит и благодаря какой энергии воля производит столь необычное
действие, мы настолько далеки, что последние всегда будут ускользать даже
от самого тщательного нашего исследования.
Ибо, во-первых, есть ли во всей природе принцип более таинственный, нежели
связь души и тела, принцип, благодаря которому предполагаемая духовная
субстанция приобретает над материальной такое влияние, что самая утонченная
мысль может действовать на самую грубую материю? Если бы мы были в силах
вследствие тайного желания передвигать горы или направлять планеты по их
орбитам, то эта огромная власть не была бы более необыкновенной или более
превышающей наше понимание, чем упомянутая выше. Но если бы при помощи
сознания мы восприняли в воле силу, или энергию, мы должны были бы познать
эту силу и ее связь с действием, а также тайное единение души с телом и
природу обеих этих субстанций, благодаря которой одна из них способна во
многих случаях действовать на другую.
Во-вторых, мы не способны в равной мере произвольно приводить в движение
все органы нашего тела, хотя и не можем указать для объяснения столь
значительного различия между отдельными органами никакого основания, кроме
опыта. Почему воля влияет на язык и пальцы, а не на сердце или печень? Этот
вопрос не смутил бы нас, если бы мы сознавали силу в первом случае и не
сознавали ее во втором; мы поняли бы тогда независимо от опыта, почему
власть воли над органами тела ограничена именно такими, а не иными
пределами; в совершенстве зная в данном случае силу, или мощь, благодаря
которой действует воля, мы знали бы также, почему ее влияние достигает
именно таких границ, а не простирается и дальше.
Человек, у которого нога или рука внезапно поражены параличом или же
который недавно утратил эти члены, первое время часто пытается двигать ими
и пользоваться ими, как обычно. При этом он настолько же сознает в себе
силу управлять этими членами, насколько человек совершенно здоровый сознает
в себе силу приводить в движение любой член, находящийся в нормальном
состоянии и положении. Но сознание никогда не обманывает нас.
Следовательно, мы ни в том, ни в другом случае не сознаем никакой силы; мы
узнаем о влиянии нашей воли только из опыта, а опыт показывает нам лишь то,
что одно явление постоянно следует за другим, но не открывает тайной связи,
соединяющей их и делающей их неотделимыми друг от друга.
В-третьих, мы узнаем из анатомии, что непосредственный объект силы при
произвольном движении - не сам движимый орган, а некоторые мышцы, нервы,
жизненные духи или, быть может, нечто еще более тонкое и неизвестное,
посредством чего движение постепенно передается, пока оно не достигнет того
самого органа, движение которого и является непосредственным объектом
хотения. Возможно ли более несомненное доказательство того, что сила,
производящая всю эту операцию, не только не познается нами непосредственно
и полностью при помощи внутреннего чувства или сознания, но и является в
высшей степени таинственной и непонятной? Наш дух хочет вызвать
определенное явление, и тотчас же производится другое явление, неизвестное
нам и совершенно отличное от того, которое мы намеревались вызвать; это
явление вызывает другое, столь же неизвестное и так далее, пока после
долгого чередования не будет наконец произведено желаемое явление. Но если
бы мы чувствовали первичную силу, мы должны были бы знать ее, а значит, и
действие ее также было бы нам известно, поскольку всякая сила и ее действие
соотносительны. И vice versa, если бы действие было неизвестно, то и сила
не могла бы быть известной или ощущаемой. Действительно, каким образом
можем мы сознавать в себе силу двигать своими членами, если мы не обладаем
такой силой и нам присуща лишь сила приводить в движение жизненные духи,
которые, правда, в конце концов производят движение наших членов, но
действуют при этом совершенно непонятным для нас образом?
Я надеюсь, что из всего этого мы можем заключить без излишней
самонадеянности, но с уверенностью, что наша идея силы не скопирована с
какого-либо переживания силы или сознания ее внутри нас, когда мы начинаем
какое-либо телодвижение или же употребляем свои члены так, как этого
требует их назначение, их цель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47