Такого
внимательного и жадного до чтения массового читателя, какой появился в
России в тридцатые годы, история литературы, наверное, еще не знала.
НАСТОЯЩИЙ КОММУНИСТ
В 1937 году я вступил в комсомол. Ничего особенного в этом не было -
большинство учеников нашего класса уже были комсомольцами. Но для меня в
этом заключался особый смысл: я хотел стать настоящим коммунистом.
Настоящими, или идейными, коммунистами для меня были те, о ком я читал в
книгах советских писателей (например, Глеб Чумалов в "Цементе" Гладкова,
Павел Корчагин в "Как закалялась сталь" Островского) и каких я видел в
советских фильмах. Это люди, лишенные карьеристических устремлений, честные,
скромные, самоотверженные, делающие все на благо народа, борющиеся со
всякими проявлениями зла, короче говоря, воплощающие в себе все наилучшие
человеческие качества. Должен сказать, что этот идеал не был всего лишь
вымыслом. Такого рода коммунистов-идеалистов было сравнительно много в
реальности. Сравнительно. Их было ничтожное меньшинство в сравнении с числом
коммунистов-реалистов. Благодаря именно таким людям, коммунистам-идеалистам,
новый строй устоял и выжил в труднейших исторических условиях. Таким был,
например, мой дядя Михаил Маев. Во время Гражданской войны он был комиссаром
дивизии, участвовал в штурме Перекопа. После войны был на партийной работе.
До последнего дня жизни носил поношенную шинель, отказывался от всяких
привилегий, жил с семьей всегда в одной комнате в коммунальных квартирах.
Когда он умер, уже находясь на пенсии и живя в Москве, на его похороны со
всех концов страны съехались десятки людей отдать ему дань высочайшего
уважения. Таким был, например. Мирон Сорокин, отец моей жены Ольги, тоже
человек, о котором можно было бы написать книгу как об идеальном коммунисте.
Он участвовал в Гражданской войне, окончил рабфак (рабочий факультет - нечто
вроде средней школы для рабочих, не сумевших [104] получить нормальное
образование). Потом он окончил Промышленную академию, добровольно поехал на
стройку в Сибирь, был главным инженером предприятия в Норильске, жил всегда
с семьей в маленькой комнатушке, отказываясь от отдельной квартиры, работал
на освоении целины, был исключен из партии за то, что не превратился в
обычного прохвоста, несколько лет был без работы с большой семьей, получил
отдельную квартиру в 31 кв. м. на семь человек, когда ему было шестьдесят
пять лет. Таким был, например, мой старший брат Михаил, о котором я уже
писал, и мои братья Николай и Василий. Мне приходилось встречать такого рода
настоящих коммунистов в прошлые годы много раз в самых различных ситуациях.
Несмотря на мое критическое отношение к реальности, а скорее всего именно
благодаря ему, я хотел стать именно таким настоящим коммунистом.
Коммунистическое общество, каким оно представлялось утопистам и тем более
марксистам, вполне отвечало моим представлениям об идеальном обществе и моим
желаниям. Вступая в комсомол, я думал посвятить свою жизнь борьбе за такое
идеальное коммунистическое общество, в котором будет торжествовать
справедливость, будет иметь место социальное и экономическое равенство людей
и все основные потребности людей в еде, одежде и жилье будут удовлетворены.
Мои представления о будущем обществе всеобщего изобилия были весьма
скромными: иметь свою постель с чистыми простынями, чистое белье, приличную
одежду и нормальное питание. И чтобы люди жили дружно, помогали друг другу,
справедливо оценивали поведение друг друга, короче говоря, чтобы жили так,
как нужно в идеальном коллективе. Идеи коммунистического общества как
общества идеального коллективизма захватили тогда мое воображение и мои
чувства. Они соответствовали принципу открытости мысли и жизни, который я
унаследовал от матери, коллектив стал для меня играть роль фактического
воплощения некоего высшего существа (Бога), который видит твои мысли и
поступки и оценивает их с абсолютной справедливостью.
В 1935 году вышла книга А.С. Макаренко "Педагогическая поэма", сыгравшая
в воспитании молодежи моего по[105] колония колоссальную роль, вполне
сопоставимую с ролью книги Н. Островского "Как закалялась сталь". Я книгу
Макаренко прочитал не менее пяти раз. Мы обсуждали ее в школе и в компаниях
вне школы. Я под влиянием этой книги стал развивать свои идеи насчет
отношения индивида и коллектива, обсуждая их с моими знакомыми. Я тогда
увлекался также Маяковским. Мне особенно импонировала его мысль насчет того,
что ему "кроме свежевымытой сорочки, откровенно говоря, ничего не надо".
Моим идеалом становилось такое общество: все принадлежит всем, отдельный
человек имеет самый необходимый минимум, человек все силы и способности
отдает обществу, получая взамен признание, уважение и прожиточный минимум,
равный таковому прочих членов общества. Люди могут различаться по
способностям и творческой производительности. В обществе может иметь место
иерархия оценок, уважения. Но никаких различий в материальном
вознаграждении, никаких привилегий.
Я не думаю, что я был оригинален с такими идеалами, - об этом мечтали
многие. Моя особенность заключалась в том, что, наблюдая советскую
реальность, я увидел, как коммунист-идеалист терпел поражение в борьбе с
коммунистом-реалистом, и пришел к выводу, что именно коммунистический
социальный строй исключает возможность создания идеального коммунизма, что
именно изобилие и рост благополучия людей в условиях коммунизма ведут к
крушению идеалов коммунизма, что попытки претворения в жизнь этих идеалов
ведут к самым мрачным последствиям. Эмоционально и интуитивно я это
почувствовал очень скоро. Рационально же понял это много лет спустя, уже
после войны.
Одновременно с увлечением идеями идеального коммунизма у меня происходило
обострение критического отношения к советской реальности - назревал конфликт
между идеалами и их реализацией.
ЮНОШЕСКАЯ ДРУЖБА
В 1937 году у нас в классе появился новый ученик - Борис Езикеев. Он был
на два или три года старше меня. Он был психически больным, пролежал два
года [106] в больнице. Теперь врачи сочли его достаточно здоровым, чтобы
продолжать учебу в нормальной школе. В моей жизни он сыграл роль огромную.
На мой взгляд, он был гениально одаренным человеком. В любой другой стране
нашлись бы люди, которые помогли бы реализоваться его гению. В России же
было сделано все, чтобы помешать ему в этом и загубить его. Борис прекрасно
рисовал, сочинял замечательные стихи, был чрезвычайно тонким наблюдателем и
собеседником. В годы 1937 - 1940-й он был для меня самым близким человеком.
У нас произошло разделение труда: он стал в нашем маленьком обществе из двух
человек главным художником и поэтом, а я - главным философом и политическим
мыслителем. Кстати сказать, мы уже тогда в шутку объявили себя суверенным
государством.
ПЕРВЫЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ОПЫТЫ
Самые первые мои литературные опыты я не помню. То, что я запомнил,
относится уже к московскому периоду жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
внимательного и жадного до чтения массового читателя, какой появился в
России в тридцатые годы, история литературы, наверное, еще не знала.
НАСТОЯЩИЙ КОММУНИСТ
В 1937 году я вступил в комсомол. Ничего особенного в этом не было -
большинство учеников нашего класса уже были комсомольцами. Но для меня в
этом заключался особый смысл: я хотел стать настоящим коммунистом.
Настоящими, или идейными, коммунистами для меня были те, о ком я читал в
книгах советских писателей (например, Глеб Чумалов в "Цементе" Гладкова,
Павел Корчагин в "Как закалялась сталь" Островского) и каких я видел в
советских фильмах. Это люди, лишенные карьеристических устремлений, честные,
скромные, самоотверженные, делающие все на благо народа, борющиеся со
всякими проявлениями зла, короче говоря, воплощающие в себе все наилучшие
человеческие качества. Должен сказать, что этот идеал не был всего лишь
вымыслом. Такого рода коммунистов-идеалистов было сравнительно много в
реальности. Сравнительно. Их было ничтожное меньшинство в сравнении с числом
коммунистов-реалистов. Благодаря именно таким людям, коммунистам-идеалистам,
новый строй устоял и выжил в труднейших исторических условиях. Таким был,
например, мой дядя Михаил Маев. Во время Гражданской войны он был комиссаром
дивизии, участвовал в штурме Перекопа. После войны был на партийной работе.
До последнего дня жизни носил поношенную шинель, отказывался от всяких
привилегий, жил с семьей всегда в одной комнате в коммунальных квартирах.
Когда он умер, уже находясь на пенсии и живя в Москве, на его похороны со
всех концов страны съехались десятки людей отдать ему дань высочайшего
уважения. Таким был, например. Мирон Сорокин, отец моей жены Ольги, тоже
человек, о котором можно было бы написать книгу как об идеальном коммунисте.
Он участвовал в Гражданской войне, окончил рабфак (рабочий факультет - нечто
вроде средней школы для рабочих, не сумевших [104] получить нормальное
образование). Потом он окончил Промышленную академию, добровольно поехал на
стройку в Сибирь, был главным инженером предприятия в Норильске, жил всегда
с семьей в маленькой комнатушке, отказываясь от отдельной квартиры, работал
на освоении целины, был исключен из партии за то, что не превратился в
обычного прохвоста, несколько лет был без работы с большой семьей, получил
отдельную квартиру в 31 кв. м. на семь человек, когда ему было шестьдесят
пять лет. Таким был, например, мой старший брат Михаил, о котором я уже
писал, и мои братья Николай и Василий. Мне приходилось встречать такого рода
настоящих коммунистов в прошлые годы много раз в самых различных ситуациях.
Несмотря на мое критическое отношение к реальности, а скорее всего именно
благодаря ему, я хотел стать именно таким настоящим коммунистом.
Коммунистическое общество, каким оно представлялось утопистам и тем более
марксистам, вполне отвечало моим представлениям об идеальном обществе и моим
желаниям. Вступая в комсомол, я думал посвятить свою жизнь борьбе за такое
идеальное коммунистическое общество, в котором будет торжествовать
справедливость, будет иметь место социальное и экономическое равенство людей
и все основные потребности людей в еде, одежде и жилье будут удовлетворены.
Мои представления о будущем обществе всеобщего изобилия были весьма
скромными: иметь свою постель с чистыми простынями, чистое белье, приличную
одежду и нормальное питание. И чтобы люди жили дружно, помогали друг другу,
справедливо оценивали поведение друг друга, короче говоря, чтобы жили так,
как нужно в идеальном коллективе. Идеи коммунистического общества как
общества идеального коллективизма захватили тогда мое воображение и мои
чувства. Они соответствовали принципу открытости мысли и жизни, который я
унаследовал от матери, коллектив стал для меня играть роль фактического
воплощения некоего высшего существа (Бога), который видит твои мысли и
поступки и оценивает их с абсолютной справедливостью.
В 1935 году вышла книга А.С. Макаренко "Педагогическая поэма", сыгравшая
в воспитании молодежи моего по[105] колония колоссальную роль, вполне
сопоставимую с ролью книги Н. Островского "Как закалялась сталь". Я книгу
Макаренко прочитал не менее пяти раз. Мы обсуждали ее в школе и в компаниях
вне школы. Я под влиянием этой книги стал развивать свои идеи насчет
отношения индивида и коллектива, обсуждая их с моими знакомыми. Я тогда
увлекался также Маяковским. Мне особенно импонировала его мысль насчет того,
что ему "кроме свежевымытой сорочки, откровенно говоря, ничего не надо".
Моим идеалом становилось такое общество: все принадлежит всем, отдельный
человек имеет самый необходимый минимум, человек все силы и способности
отдает обществу, получая взамен признание, уважение и прожиточный минимум,
равный таковому прочих членов общества. Люди могут различаться по
способностям и творческой производительности. В обществе может иметь место
иерархия оценок, уважения. Но никаких различий в материальном
вознаграждении, никаких привилегий.
Я не думаю, что я был оригинален с такими идеалами, - об этом мечтали
многие. Моя особенность заключалась в том, что, наблюдая советскую
реальность, я увидел, как коммунист-идеалист терпел поражение в борьбе с
коммунистом-реалистом, и пришел к выводу, что именно коммунистический
социальный строй исключает возможность создания идеального коммунизма, что
именно изобилие и рост благополучия людей в условиях коммунизма ведут к
крушению идеалов коммунизма, что попытки претворения в жизнь этих идеалов
ведут к самым мрачным последствиям. Эмоционально и интуитивно я это
почувствовал очень скоро. Рационально же понял это много лет спустя, уже
после войны.
Одновременно с увлечением идеями идеального коммунизма у меня происходило
обострение критического отношения к советской реальности - назревал конфликт
между идеалами и их реализацией.
ЮНОШЕСКАЯ ДРУЖБА
В 1937 году у нас в классе появился новый ученик - Борис Езикеев. Он был
на два или три года старше меня. Он был психически больным, пролежал два
года [106] в больнице. Теперь врачи сочли его достаточно здоровым, чтобы
продолжать учебу в нормальной школе. В моей жизни он сыграл роль огромную.
На мой взгляд, он был гениально одаренным человеком. В любой другой стране
нашлись бы люди, которые помогли бы реализоваться его гению. В России же
было сделано все, чтобы помешать ему в этом и загубить его. Борис прекрасно
рисовал, сочинял замечательные стихи, был чрезвычайно тонким наблюдателем и
собеседником. В годы 1937 - 1940-й он был для меня самым близким человеком.
У нас произошло разделение труда: он стал в нашем маленьком обществе из двух
человек главным художником и поэтом, а я - главным философом и политическим
мыслителем. Кстати сказать, мы уже тогда в шутку объявили себя суверенным
государством.
ПЕРВЫЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ОПЫТЫ
Самые первые мои литературные опыты я не помню. То, что я запомнил,
относится уже к московскому периоду жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144