За пологом юрты тоскливо, тягуче завыла собака урусского певца. Внезапно, словно озаренный, Субудай вскинул голову и подал телохранителю знак, отменяющий приказ. Тот кинулся наружу, крикнул слово, и оно передалось в сторону леса, удаляясь, Субудай впился глазом в колышущийся полог юрты — успеют или нет? Урус может пригодиться, он знает все эти места.
Надо скорей уходить отсюда в степь! Фуража мало, потому что длинные урусские строения с зерном горели, когда войско ворвалось в город, и Субудай впервые за всю свою жизнь приказал не поджигать, а гасить. Подгорелого этого зерна не хватило на всех коней, и часть войска во главе с Бурундаем ушла вперед, к большому урусскому озеру. Разведка доносила, что селения стали редки, безлюдны и корма в них нет… Как там Урянктай?
Реку Полу, «божий подарок» в рассказе Ивана, я запомнил, на Крестцах же поставил крест. Орда там не могла быть, хотя, повторяю, и Соловьев, и Семенов-ТянШанский с коллегами выводили ее именно туда. А В. Ян в романе «Батый» направил основные силы орды после битвы на Сити прямо к Игначу кресту, неизвестно где расположенному, минуя Торжок…
Если даже допустить, что орда попыталась пройти к Новгороду напрямую — лесами, попутными речными, болотными и озерными ледяными дорогами, как отряд Бурундая от Сити до Селигерского пути, то напрашивается множество аргументов, каждый из которых, а особенно все вместе, решительно отвергает этот маршрут.
1. Лесной прямопуток через район теперешних Крестцов был труднопроходимым, ненаселенным, а уставшая и поредевшая степная конница очень спешила и нуждалась в прокорме.
2. Игнач крест был хорошо известен в средневековой Руси, очевидно, как ориентирующий знак, устанавливаемый обычно на важных точках водных путей. Орография же местности и течение реки Холовы в районе Крестцов ничем особым не были примечательны.
3. Такие события, как нашествие орды, кровавое ристалище по дороге на Новгород и финальная остановка страшного врага, должны бы отложиться в народной памяти и местной топонимике. Живущие по Сити крестьяне из поколения в поколение и до сего дня хранят предания о том, что в селе Становище был княжеский стан, Юрьевское стоит вблизи места убиения Юрия Всеволодовича, в Судьбище казнили захваченных живыми русских воинов, на Бабью гору вышли навстречу орде с вилами и топорами бабы и девки, узнавшие о гибели своих мужей, отцов, братьев, сыновей, женихов, — они предпочли скорую смерть поруганию… В окрестностях же Крестцов не услышишь даже намека на события весны 1238 года.
4. От Игнача креста до Новгорода было сто средневековых, то есть двухкилометровых с небольшим, верст — чуть поболе двухсот километров. От Крестцов же до Новгорода, если даже считать по современному спрямленному пути, — менее восьмидесяти.
5. Селение Крестцы появилось в поздние времена, и название это определилось скрещением здесь дорог, а в соседней Ямской Слободе содержались конюшни и жили ямщики, обслуживающие дороги.
6. Субудай, командовавший набегом, имел за плечами огромный опыт военных походов в гигантском треугольнике между низовьями Амура и Хуанхэ, верховьями Тигра и Евфрата, истоками Волги, Днепра и Западной Двины; он прекрасно знал возможности конницы, которая за зиму прошла ледовыми дорогами тысячу километров, у него была блестяще поставлена разведка, и, несомненно, он выбрал в марте 1238 года наилучший, самый удобный путь к Новгороду. Скорее всего, однако, что и выбирать-то ему не пришлось — авангард просто поскакал по свежему следу беженцев, «секуще люди, аки траву».
7. Крестцы расположены далеко в стороне от древнего Селигерского пути, по которому ринулась орда после взятия Торжка, о. чем столь недвусмысленно сообщают разные летописи и автор их главного свода-переложения В. Н. Татищев…
Селигерский путь, несомненно, существовал задолго до вояжа Ольги, еще в древнюю нашу бытность. Этим наиболее удобным путем ходили к словенам поляне, северяне, вятичи, по нему шли позже в лесные глубины юго-востока ушкуйники, на нем господин Великий Новгород основал свой торговый и военный форпост — Новый Торг, а летописная средневековая история не раз упоминает этот зимний и летний сухопутно-водный большак. В 1216 году, например, князь Мстислав новгородский «пришед на верх Волги Селигером-озером и взяша Ржеву». Наверное, этот главный зимник, идущий к северо-западной Руси и Новгороду, начинался от самой Твери, первым его участком была ледяная дорога по Тверце, и С. М. Соловьев был прав, когда писал, что орда дошла Селигерским путем до Торжка. Далее путь этот шел через замерзшие болота и реку Селижаровку к южной части озера Селигер и по его льду мимо островов Городомля и Столбенский.
Авторы «Полного географического описания нашего Отечества», этого во многих отношениях замечательного труда, чтобы как-то подкрепить гипотезу С. М. Соловьева, предлагавшего искать Игнач крест в районе Крестцов, направляют орду через весь Селигер и далее на север — по льду озера Велье, поперек долин Поломети и Холовы. Этот гипотетический наступательный марш с бессмысленным отклонением далеко на север был попросту невозможен — заснеженные, бездорожные и бескормные лесные чащобы не пропустили бы туда степную конницу, поредевшую, отощавшую и уставшую после тяжелого похода. Ее-, ли до наших дней в этих местах работает мощный Крестецкий леспромхоз, то можно себе представить, какие первозданные дебри стояли там в XIII веке…
Так где же все-таки искать тот Игнач крест? Конечно же на кратчайшей и удобнейшей зимней дороге к Новгороду, на продолжении истинно Селигерского пути, то есть на Щеберихе и Поле!
Об удобстве этой древней дороги, кстати, кое-что может сказать даже простой взгляд на современную карту. Почти весь путь от Твери до Новгорода можно пройти летом по воде, а зимой по льду! Не знаю, где и какие погосты, заезжие места, где можно обогреться, отдохнуть, покормить коней, поставила зимой 947 года Ольга, но промежутки между теперешними Осташковом, Березовским городищем, Молвотицами и Великим Заходом поразительно равны — примерно по тридцати километров, то есть пятнадцати летописных верст — это ведь расстояние, которое преодолевал санный обоз или большое войско за светлый день!
А дорожные кресты наши предки ставили на видных, приметных местах, в переломных точках водных путей и рельефа, чтобы они издали оповещали о порогах, перекатах, волоках, пунктах обмена товаров, границах владений, мелях, бродах. Нет ли такого места на магистральном Селигерском пути примерно в двухстах километрах от Новгорода?..
Много раз я порывался съездить в тот район, написав однажды по рассказам очевидцев и министерским сводкам о печальных судьбах тамошних водораздельных лесов. Потом получал приглашения от ученых, ведущих в Крестецком опытном леспромхозе интересные промышленные работы по лесовосстановлению, от калининского писателяприродолюба Петра Дудочкина, знатока того края, новгородского поэта Василия Соколова, московского прозаика и? соседа по дому Вячеслава Марченко, каждый год навещав ющего свои родные озера и реки…
И у истока Волги хотелось постоять, и по Селигеру проплыть, а после рассказа брата Ивана-побывать в Мареве, у начала и конца той «не пыльной» деревянной дороги, и на болоте, засосавшем танк Сергея Морозова, и на Волхове, где прикрывал отход Анатолий Чивилихин, и на холме Березовского городища-у могилы генерала Ивана Шевчука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198
Надо скорей уходить отсюда в степь! Фуража мало, потому что длинные урусские строения с зерном горели, когда войско ворвалось в город, и Субудай впервые за всю свою жизнь приказал не поджигать, а гасить. Подгорелого этого зерна не хватило на всех коней, и часть войска во главе с Бурундаем ушла вперед, к большому урусскому озеру. Разведка доносила, что селения стали редки, безлюдны и корма в них нет… Как там Урянктай?
Реку Полу, «божий подарок» в рассказе Ивана, я запомнил, на Крестцах же поставил крест. Орда там не могла быть, хотя, повторяю, и Соловьев, и Семенов-ТянШанский с коллегами выводили ее именно туда. А В. Ян в романе «Батый» направил основные силы орды после битвы на Сити прямо к Игначу кресту, неизвестно где расположенному, минуя Торжок…
Если даже допустить, что орда попыталась пройти к Новгороду напрямую — лесами, попутными речными, болотными и озерными ледяными дорогами, как отряд Бурундая от Сити до Селигерского пути, то напрашивается множество аргументов, каждый из которых, а особенно все вместе, решительно отвергает этот маршрут.
1. Лесной прямопуток через район теперешних Крестцов был труднопроходимым, ненаселенным, а уставшая и поредевшая степная конница очень спешила и нуждалась в прокорме.
2. Игнач крест был хорошо известен в средневековой Руси, очевидно, как ориентирующий знак, устанавливаемый обычно на важных точках водных путей. Орография же местности и течение реки Холовы в районе Крестцов ничем особым не были примечательны.
3. Такие события, как нашествие орды, кровавое ристалище по дороге на Новгород и финальная остановка страшного врага, должны бы отложиться в народной памяти и местной топонимике. Живущие по Сити крестьяне из поколения в поколение и до сего дня хранят предания о том, что в селе Становище был княжеский стан, Юрьевское стоит вблизи места убиения Юрия Всеволодовича, в Судьбище казнили захваченных живыми русских воинов, на Бабью гору вышли навстречу орде с вилами и топорами бабы и девки, узнавшие о гибели своих мужей, отцов, братьев, сыновей, женихов, — они предпочли скорую смерть поруганию… В окрестностях же Крестцов не услышишь даже намека на события весны 1238 года.
4. От Игнача креста до Новгорода было сто средневековых, то есть двухкилометровых с небольшим, верст — чуть поболе двухсот километров. От Крестцов же до Новгорода, если даже считать по современному спрямленному пути, — менее восьмидесяти.
5. Селение Крестцы появилось в поздние времена, и название это определилось скрещением здесь дорог, а в соседней Ямской Слободе содержались конюшни и жили ямщики, обслуживающие дороги.
6. Субудай, командовавший набегом, имел за плечами огромный опыт военных походов в гигантском треугольнике между низовьями Амура и Хуанхэ, верховьями Тигра и Евфрата, истоками Волги, Днепра и Западной Двины; он прекрасно знал возможности конницы, которая за зиму прошла ледовыми дорогами тысячу километров, у него была блестяще поставлена разведка, и, несомненно, он выбрал в марте 1238 года наилучший, самый удобный путь к Новгороду. Скорее всего, однако, что и выбирать-то ему не пришлось — авангард просто поскакал по свежему следу беженцев, «секуще люди, аки траву».
7. Крестцы расположены далеко в стороне от древнего Селигерского пути, по которому ринулась орда после взятия Торжка, о. чем столь недвусмысленно сообщают разные летописи и автор их главного свода-переложения В. Н. Татищев…
Селигерский путь, несомненно, существовал задолго до вояжа Ольги, еще в древнюю нашу бытность. Этим наиболее удобным путем ходили к словенам поляне, северяне, вятичи, по нему шли позже в лесные глубины юго-востока ушкуйники, на нем господин Великий Новгород основал свой торговый и военный форпост — Новый Торг, а летописная средневековая история не раз упоминает этот зимний и летний сухопутно-водный большак. В 1216 году, например, князь Мстислав новгородский «пришед на верх Волги Селигером-озером и взяша Ржеву». Наверное, этот главный зимник, идущий к северо-западной Руси и Новгороду, начинался от самой Твери, первым его участком была ледяная дорога по Тверце, и С. М. Соловьев был прав, когда писал, что орда дошла Селигерским путем до Торжка. Далее путь этот шел через замерзшие болота и реку Селижаровку к южной части озера Селигер и по его льду мимо островов Городомля и Столбенский.
Авторы «Полного географического описания нашего Отечества», этого во многих отношениях замечательного труда, чтобы как-то подкрепить гипотезу С. М. Соловьева, предлагавшего искать Игнач крест в районе Крестцов, направляют орду через весь Селигер и далее на север — по льду озера Велье, поперек долин Поломети и Холовы. Этот гипотетический наступательный марш с бессмысленным отклонением далеко на север был попросту невозможен — заснеженные, бездорожные и бескормные лесные чащобы не пропустили бы туда степную конницу, поредевшую, отощавшую и уставшую после тяжелого похода. Ее-, ли до наших дней в этих местах работает мощный Крестецкий леспромхоз, то можно себе представить, какие первозданные дебри стояли там в XIII веке…
Так где же все-таки искать тот Игнач крест? Конечно же на кратчайшей и удобнейшей зимней дороге к Новгороду, на продолжении истинно Селигерского пути, то есть на Щеберихе и Поле!
Об удобстве этой древней дороги, кстати, кое-что может сказать даже простой взгляд на современную карту. Почти весь путь от Твери до Новгорода можно пройти летом по воде, а зимой по льду! Не знаю, где и какие погосты, заезжие места, где можно обогреться, отдохнуть, покормить коней, поставила зимой 947 года Ольга, но промежутки между теперешними Осташковом, Березовским городищем, Молвотицами и Великим Заходом поразительно равны — примерно по тридцати километров, то есть пятнадцати летописных верст — это ведь расстояние, которое преодолевал санный обоз или большое войско за светлый день!
А дорожные кресты наши предки ставили на видных, приметных местах, в переломных точках водных путей и рельефа, чтобы они издали оповещали о порогах, перекатах, волоках, пунктах обмена товаров, границах владений, мелях, бродах. Нет ли такого места на магистральном Селигерском пути примерно в двухстах километрах от Новгорода?..
Много раз я порывался съездить в тот район, написав однажды по рассказам очевидцев и министерским сводкам о печальных судьбах тамошних водораздельных лесов. Потом получал приглашения от ученых, ведущих в Крестецком опытном леспромхозе интересные промышленные работы по лесовосстановлению, от калининского писателяприродолюба Петра Дудочкина, знатока того края, новгородского поэта Василия Соколова, московского прозаика и? соседа по дому Вячеслава Марченко, каждый год навещав ющего свои родные озера и реки…
И у истока Волги хотелось постоять, и по Селигеру проплыть, а после рассказа брата Ивана-побывать в Мареве, у начала и конца той «не пыльной» деревянной дороги, и на болоте, засосавшем танк Сергея Морозова, и на Волхове, где прикрывал отход Анатолий Чивилихин, и на холме Березовского городища-у могилы генерала Ивана Шевчука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198