«Аще ли видиши нага или голодна или зимою или бедою одержима, еще ли ти будет жидовин, или сарацин, или болгарин, или еретик, или латинянин, или от всех поганых-всякого помилуй и от беды избави, аще можеши…» Это написано девятьсот лет назад. Понятно каждое слово, а мысль исполнена человеколюбия, или, как бы мы сейчас сказали, гуманизма и интернационализма, издревле присущих русскому чувству и сознанию, русской литературе, то есть нравственности народа и его культуре.
Национальное своеобразие русского средневековья заключалось и в том, что на огромной территории от Ладоги до Азовского моря и от Карпат до Волги существовал единый язык, на котором люди разговаривали и писали понятные всем грамотным слова и фразы; у этого языка была в основном общая лексика, грамматический строй, правописание. Замечу, что в XIII веке французский, например, язык был понятен только населению Иль-де-Франса, а обширные окраины говорили на провансальском, каталонском, баскском, бретонском и фламандском языках, что северные и южные немцы не понимали друг друга в более поздние времена, и когда Бисмарк в конце XIX века создал общегерманскую армию, то не все солдаты, набранные из разных районов страны, могли исполнять команды офицеров.
Своеобразие нашего средневековья, включая его домонгольский период, состояло и в том, что письменный язык прекрасно обслуживал широкие народные массы русского народа в те времена, когда не только восточные ханы, но и некоторые западноевропейские короли были неграмотными. Какая стихия средневекового народного языка хлынула вдруг в мир после открытия первой новгородской берестяной грамоты! А ведь это великое чудо истории и культуры дошло до нас в высшей степени случайно. Не было никогда библиотек или хранилищ берестяных грамот; исписанные простолюдинами обрывки бересты просто вы;" брасывались за ненадобностью. И сколько же их в русских городах и селах пошло на растопку печей, сгорело при пожарах, уничтожилось нашествием Бату— Субудая и прочих, потерялось и сгнило, если только при локальных новгородских раскопках найдено около шестисот бесценных документов, просто и живописно рассказывающих о быте, нравах, культуре, образовании, экономике, социальных отношениях в эпоху нашего средневековья! И это лишь начало. В сырой новгородской — и не только новгородской! — земле лежат еще многие тысячи манускриптов на бересте. Десять грамот уже найдено в Смоленске, одна в Витебске, три в Пскове, тринадцать в Старой Руссе, а лето 1980 года принесло археологам новое открытие, с радостью встреченное всеми культурными людьми,-в Могилевскои области при раскопках Замковой горы средневекового Мстпславля найдена первая берестяная грамота. Слава археологии! Береста, между прочим, кора так знакомого всем нам, близкого русской душе дерева, единственного на свете, имеющего белую кожу, удивительно связует отдаленнейшие времена. Вы помните, дорогой читатель,, номер партизанской газеты, напечатанной на бересте 20 августа 1943 года в немецком тылу? А сейчас я хочу вам поведать нечто необычное. Оказывается, арьи, жившие на территории нашей страны в III тысячелетии до н. э., тоже пользовались берестой! Они принесли ее в Индию вместе с памятью о прежней родине. "Небезынтересен тот факт, что арьи, придя в Индию, использовали бересту, очевидно, сначала как материал для изображения магических знаков или, возможно, изображений богов, а в более поздние века береста была использована в Кашмире для записи «веды ведовства», т. е. «Атхарваведы» (Гусева Н. Р. Индуизм. М., 1977, с. 58).
Великое историческое счастье выпало на долю русского народа-его государственный, богослужебный, письменный и разговорный язык был в своей основе и множестве частностей одним и единым. «Счастье»? А может быть, великое подвижение славянских просветителей Кирилла, и Мефодия, тогдашней интеллигенции нашего народа, в борьбе с греческим (византийским) влиянием отстоявших на заре своей средневековой христианизируемой культуры святая святых национальной самобытности?
В Западной Европе католическая церковь повсеместно насаждала чуждую всем народам классическую латынь, искусственно затормаживая развитие культуры, в частности литературы на родных языках. На примере нашего ближайшего западного соседа Польши, издревле населенной коренными славянами, мы увидим, насколько сильным и пагубным был этот тормоз. Если у нас в качестве особой государственной ценности хранится украшенная великолепными миниатюрами пергаментная книга, написанная на старославянском языке, близком народному, — так называемое Остромирово евангелие, переписанное в 1056— 1057 гг. (значит, и до него на Руси уже были книги!), то польский народ, к сожалению, не располагает чем-либо даже отдаленно подобным. Когда у нас в конце XII века явилось миру «Слово о полку Игореве» — гениальное литературное произведение, созданное на русском языке и занявшее в своем роде единственное, только ему принадлежащее место в культуре всех времен и народов, то в Польше тех времен еще ни строчки не было написано попольски! Зачином национальной польской литературы был не светский по содержанию, переводной к тому же с латинского «Псалтырь королевы Ядвиги», относящийся лишь примерно к… 1400 году! На Руси уже почти пять веков развивалась самостоятельная национальная литература на родном языке, а первый польский историк и литератор Ян Длугош (1415-1480) изложил свою многотомную «Historia Polonica» на латыни. Лишь в XVI веке зародилась польская национальная литература и появился первый крупный автор, писавший на родном языке; это был поэт Я. Кохановский (1530-1584).
Вспомним также, кстати, корсунские книги, написанные «русьскими письмены». Этот факт будоражит воображение, заставляет ученых разных стран и любителей истории вновь и вновь обращаться к нему, вновь и вновь задаваться вопросом, который может показаться неожиданным: действительно ли создал Константин (Кирилл) старославянскую письменность? Подумаем, дорогой читатель, вместе: в 860 или 861 году, то есть еще до призвания в Новгород Рюрика и почти за сто тридцать лет до киевского крещения Руси, на южных ее рубежах, и не в княжеском дворце, а в обиходе, какого-то, быть может, купца-русича, обыденно существуют две книги — Евангелие и Псалтырь, канонические христианские тексты коих, столь сложные по богословскому своему содержанию и архаичному стилю, написаны некими русскими письменами! Более того, Константин «и чловека обрет», говорившего « тою беседою», то есть русским языком, а «въскоре» он сам "начят чисти «читать» и съказати «говорить» — " на этом языке, «и мънози ся ему дивлеаху, бога хваляще»! И это историческое сведение приводится во всех двадцати трех известных науке списках Паннонского жития Константина, что совершенно исключает его легендарное происхождение или случайность!
Чудо или бог тут были совершенно ни при чем, и пора по достоинству оценить это неоспоримое свидетельство. Мы имеем дело с важнейшим фактом истории европейской и мировой культуры — Константин взял у наших предков уже достаточно развитое ими, очевидно, греко-славянское письмо за основу будущей своей кириллицы, не создал старославянской письменности, а только усовершенствовал, упорядочил уже существовавшие восточнославянские письмена («устроив писмена») применительно к русскому и языкам других славянских народов Европы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198
Национальное своеобразие русского средневековья заключалось и в том, что на огромной территории от Ладоги до Азовского моря и от Карпат до Волги существовал единый язык, на котором люди разговаривали и писали понятные всем грамотным слова и фразы; у этого языка была в основном общая лексика, грамматический строй, правописание. Замечу, что в XIII веке французский, например, язык был понятен только населению Иль-де-Франса, а обширные окраины говорили на провансальском, каталонском, баскском, бретонском и фламандском языках, что северные и южные немцы не понимали друг друга в более поздние времена, и когда Бисмарк в конце XIX века создал общегерманскую армию, то не все солдаты, набранные из разных районов страны, могли исполнять команды офицеров.
Своеобразие нашего средневековья, включая его домонгольский период, состояло и в том, что письменный язык прекрасно обслуживал широкие народные массы русского народа в те времена, когда не только восточные ханы, но и некоторые западноевропейские короли были неграмотными. Какая стихия средневекового народного языка хлынула вдруг в мир после открытия первой новгородской берестяной грамоты! А ведь это великое чудо истории и культуры дошло до нас в высшей степени случайно. Не было никогда библиотек или хранилищ берестяных грамот; исписанные простолюдинами обрывки бересты просто вы;" брасывались за ненадобностью. И сколько же их в русских городах и селах пошло на растопку печей, сгорело при пожарах, уничтожилось нашествием Бату— Субудая и прочих, потерялось и сгнило, если только при локальных новгородских раскопках найдено около шестисот бесценных документов, просто и живописно рассказывающих о быте, нравах, культуре, образовании, экономике, социальных отношениях в эпоху нашего средневековья! И это лишь начало. В сырой новгородской — и не только новгородской! — земле лежат еще многие тысячи манускриптов на бересте. Десять грамот уже найдено в Смоленске, одна в Витебске, три в Пскове, тринадцать в Старой Руссе, а лето 1980 года принесло археологам новое открытие, с радостью встреченное всеми культурными людьми,-в Могилевскои области при раскопках Замковой горы средневекового Мстпславля найдена первая берестяная грамота. Слава археологии! Береста, между прочим, кора так знакомого всем нам, близкого русской душе дерева, единственного на свете, имеющего белую кожу, удивительно связует отдаленнейшие времена. Вы помните, дорогой читатель,, номер партизанской газеты, напечатанной на бересте 20 августа 1943 года в немецком тылу? А сейчас я хочу вам поведать нечто необычное. Оказывается, арьи, жившие на территории нашей страны в III тысячелетии до н. э., тоже пользовались берестой! Они принесли ее в Индию вместе с памятью о прежней родине. "Небезынтересен тот факт, что арьи, придя в Индию, использовали бересту, очевидно, сначала как материал для изображения магических знаков или, возможно, изображений богов, а в более поздние века береста была использована в Кашмире для записи «веды ведовства», т. е. «Атхарваведы» (Гусева Н. Р. Индуизм. М., 1977, с. 58).
Великое историческое счастье выпало на долю русского народа-его государственный, богослужебный, письменный и разговорный язык был в своей основе и множестве частностей одним и единым. «Счастье»? А может быть, великое подвижение славянских просветителей Кирилла, и Мефодия, тогдашней интеллигенции нашего народа, в борьбе с греческим (византийским) влиянием отстоявших на заре своей средневековой христианизируемой культуры святая святых национальной самобытности?
В Западной Европе католическая церковь повсеместно насаждала чуждую всем народам классическую латынь, искусственно затормаживая развитие культуры, в частности литературы на родных языках. На примере нашего ближайшего западного соседа Польши, издревле населенной коренными славянами, мы увидим, насколько сильным и пагубным был этот тормоз. Если у нас в качестве особой государственной ценности хранится украшенная великолепными миниатюрами пергаментная книга, написанная на старославянском языке, близком народному, — так называемое Остромирово евангелие, переписанное в 1056— 1057 гг. (значит, и до него на Руси уже были книги!), то польский народ, к сожалению, не располагает чем-либо даже отдаленно подобным. Когда у нас в конце XII века явилось миру «Слово о полку Игореве» — гениальное литературное произведение, созданное на русском языке и занявшее в своем роде единственное, только ему принадлежащее место в культуре всех времен и народов, то в Польше тех времен еще ни строчки не было написано попольски! Зачином национальной польской литературы был не светский по содержанию, переводной к тому же с латинского «Псалтырь королевы Ядвиги», относящийся лишь примерно к… 1400 году! На Руси уже почти пять веков развивалась самостоятельная национальная литература на родном языке, а первый польский историк и литератор Ян Длугош (1415-1480) изложил свою многотомную «Historia Polonica» на латыни. Лишь в XVI веке зародилась польская национальная литература и появился первый крупный автор, писавший на родном языке; это был поэт Я. Кохановский (1530-1584).
Вспомним также, кстати, корсунские книги, написанные «русьскими письмены». Этот факт будоражит воображение, заставляет ученых разных стран и любителей истории вновь и вновь обращаться к нему, вновь и вновь задаваться вопросом, который может показаться неожиданным: действительно ли создал Константин (Кирилл) старославянскую письменность? Подумаем, дорогой читатель, вместе: в 860 или 861 году, то есть еще до призвания в Новгород Рюрика и почти за сто тридцать лет до киевского крещения Руси, на южных ее рубежах, и не в княжеском дворце, а в обиходе, какого-то, быть может, купца-русича, обыденно существуют две книги — Евангелие и Псалтырь, канонические христианские тексты коих, столь сложные по богословскому своему содержанию и архаичному стилю, написаны некими русскими письменами! Более того, Константин «и чловека обрет», говорившего « тою беседою», то есть русским языком, а «въскоре» он сам "начят чисти «читать» и съказати «говорить» — " на этом языке, «и мънози ся ему дивлеаху, бога хваляще»! И это историческое сведение приводится во всех двадцати трех известных науке списках Паннонского жития Константина, что совершенно исключает его легендарное происхождение или случайность!
Чудо или бог тут были совершенно ни при чем, и пора по достоинству оценить это неоспоримое свидетельство. Мы имеем дело с важнейшим фактом истории европейской и мировой культуры — Константин взял у наших предков уже достаточно развитое ими, очевидно, греко-славянское письмо за основу будущей своей кириллицы, не создал старославянской письменности, а только усовершенствовал, упорядочил уже существовавшие восточнославянские письмена («устроив писмена») применительно к русскому и языкам других славянских народов Европы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198