Двенадцатый том Словаря современного русского языка, 1586 столбец: «Русь… Наименование восточнославянской народности; сама эта народность…» По словарю получается, что шестимиллионный народ средневековой Европы, освоивший за века значительную часть ее территории, создавший свою государственность и самостоятельную культуру, был всего-навсего «народностью». И далее идет цитата из книги Н. Полевого, известного журналиста прошлого века, не получившего систематического образования и лишь начитавшегося сочинений норманистов: «Летописи придают им имя варягов… коим означают они… всех обитателей Скандинавии, отличая в числе других варяжских народов отдельный народ: русь». Как видим, с помощью ссылки на ошибочную и обветшалую цитату солиднейшее современное научное издание исподтишка пропагандирует даже этническую несамостоятельность нашего народа! А ведь, толкуя это слово, можно было процитировать и Пушкина, и Гоголя, и Некрасова, и Есенина или замечательные слова В. И. Ленина из статьи «Главная задача наших дней», в которой он говорит о природных богатствах, запасе человеческих сил и прекрасном размахе, «который дала народному творчеству великая революция», — реальных предпосылках для того, «чтобы создать действительно могучую и обильную Русь». Можно было бы вспомнить и древнего сирийского писателя, еще в VI веке употребившего слово «Русь» («Рос») применительно к нашим предкам, и, наконец, начальные строки Гимна Советского Союза…
В свое время Алексей Югов в книге «Думы о русском слове» уже обращал внимание на толкование понятия «Русь» в Академическом словаре, и я вслед за ним повторяю комментарий, вспомнив с добрым чувством покойного литератора-патриота. Хочу также отметить прямую связь между «норманистами» и «евразийцами», установить непосредственную преемственность их антиисторических русофобских взглядов. «Норманисты» числили среди «варяжских народов» скандинавский народ под названием «русь», «евразийцы» считают русских неким «туранским народом», производя этот термин от азиатских равнин. Один из западных «евразийцев», скрывшийся за ннициаламп, пишет, что «не только из Киевской Руси не возникла современная Россия, но это было даже и исторически невозможно», так как Киевская Русь якобы являлась «группой княжеств, управлявшихся варяжскими князьями». «Норманисты», настаивая на миссионерской роли варягов-скандинавов, отрицали значение домонгольской русской государственности и культуры, «евразийцы» делают то же самое, всячески к тому же превознося опустошительные грабительские завоевания значительной части Евразии разноплеменными ордами кочевников в XIII веке и создание ими на дымящихся развалинах средневековых цивилизаций недолговечных региональных военно-феодальных образований.
Вот две строчки из одной и той же «исторической» песенки. «Государство русское начало существовать только со времени свержения монгольского ига»это тот же Н. Полевой. «Московское государство возникло благодаря татарскому игу» — это наш современник, «евразиец» Н. Трубецкой. Вынуждая нас вспоминать — по жесткому выражению современного советского историка В. В. Мавродина — «смрадный дух норманизма», «евразийцы» утверждают, будто Чингиз-хан выполнял «самой природой поставленную задачу» и «выступал как осуществитель творческой миссии, как созидатель и организатор исторически ценного здания». Даже, по выражению К. Маркса, «кровавое болото» золотоордынского ига на Руси, затормозившее на несколько веков ее экономическое, политическое и культурное развитие, «евразийцы» считают полезным для русского народа, завершая свои антиисторические изыски бредовым и спекулятивным тезисом, будто «современное государство, которое можно назвать и Россией, и СССР, есть часть великой монгольской монархии, основанной Чингиз-ханом»… И я бы, может быть, не стал здесь повторять эти бредни, если б не прочел недавно программной рукописи какого-то молодого кандидата исторических наук, доморощенного «евразийца», в которой он, как попка, повторяет, будто «правители Москвы являлись законными наследниками дела и державы Чингиз-хана»…
Уместно ли на таком фоне называть золотоордынскую систему одностороннего грабежа, убийств и насилий «тесным союзом» и «симбиозом»? В сущности Л. Н. Гумилев пользуется запрещенным приемом, выдавая мучительно трудную двадцатилетнюю международную и внутреннюю политику Александра Невского, одного из русских князей, за надуманный союз «всёя Руси» с Ордой, а после его смерти еще более надуманно продлевая этот «союз» то на полвека — до 1312 года, когда он вдруг прервался по религиозным причинам, то аж на целый векдо 1362 года, когда этот никогда не существовавший «союз — симбиоз» прекратился в связи с переворотом Мамая или «взрывом этногенеза».
Летят годы и десятилетия. На родной моей земле являются миру новые и новые люди, для коих все придет в свой час — первый свет солнца в очи, первое полуосознанно произнесенное слово «мама», так похожее па всех языках, первая написанная буква, первая прочитанная фраза, первая самостоятельная мысль, первая книга, над коей задумается человек. Позже, через жизненный опыт и книги, придут понятия о людях и мире, осознание себя как частицы общего, осмысление роли родного твоего народа в истории, в семье человеческой, придут раздумья о прошедшем и будущем.
С каждым годом в нашей стране появляются новые и новые миллионы читателей и граждан… И для каждого из этих юных соотечественников в свой час при/тут знания и размышления о самой тяжкой беде, постигшей русский народ в стародавние времена, когда он был лишен величайшей силы — единения, понес неслыханные жертвы, испытал великие муки, выполнив, однако, свою историческую миссию и оставив национальную совесть незапятнанной. Эти размышления не исчезнут и за далекими горизонтами следующего тысячелетия, как жили они асе тысячелетие исходящее… Русский народ сдержал на восточных рубежах Европы печенежские, гузскяе, половецкие орды, что было лишь драматическим прологом к трагедии XIII века!..
«Русь была отброшена на несколько столетий, — пишет Б. А. Рыбаков, — и в те века, когда цеховая промышленность запада переходила к эпохе первоначального накопления, русская ремесленная промышленность должна была вторично проходить часть того исторического пути, который был проделан до Батыя».
А сейчас я для того молодого любознательного читателя, который впервые задумается о роли и месте его народа в истории, приведу раздумья трех великих людей прошлого, его славных соотечественников. Первый из них, гений с кипучей кровью и солнечным умом, прожил немного, но успел исколесить почти всю Европейскую Россию, дважды ступив в азиатские пределы; он никогда не был в Западной Европе, но увидел и узнал многие народы, черпая бесценные духовные, нравственные сокровища к жизни родного своего народа русского. Второй — человек строгого, пытливого и обширного ума, родившийся на великой Волге, — не только предрек социальные перемены в жизни русского и всех других народов России, но и прошел за верность своим идеалам тяжкий путь страстотерпца от Петербурга до Внлюйска. Третий, родившийся, как и первый, в сердце России — Москве, философ, стойкий революционер, блестящий публицист, вынужденный большую часть жизни провести в изгнании, оставаясь велиликим патриотом своего народа, последовательно разрушая в Западной Европе миф о дикости и варварстве его и его собратьев по глубоким этноисторическим корням, сказал больше ста лет назад слова, хорошо звучащие и сегодня:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198