«И сице ему умысльщу и се ему весть прииде, что идет на него некый царь со Востока именем Токтамышь ис Синее Орды».
Мамаю пришлось повернуть не на север, а на восток. В районе Калки, севернее теперешнего Жданова, Тохтамыш наголову разбил войско авантюриста, и Мамай, эта, по выражению автора «Сказания о Мамаевом побоище», «неутолимаа ехидна», бежал в Крым. В городе Кафе (ныне Феодосия) — центре работорговли на Черном море, это «имение» было отобрано, проходимец убит и брошен на съедение голодным свиньям…
В последний раз обратимся к новациям современного ученого, к его «этнической истории».
Без антинаучной, ничем не обоснованной сверхновизны доктор исторических наук Л. Н. Гумилев не может. В самой последней статье, напечатанной уже после журнальной публикации «Памяти», он по — прежнему прокламирует «этнически — симбиозные отношения между Золотой Ордой и Русью», продолжает разъяснять, что такое «пассионарность», которая, оказывается, есть некая «присутствующая во Вселенной человеческая энергия», не связанная «зависимостью с этическими нормами».
И еще кой — какая новизна — мир XII — XIV веков делится теперь уже не на две части, а на три: католический, православный и мусульманский «суперэтносы», якобы внутренне единые, но смертельно враждебные друг другу, хотя общеизвестно, что история не знает религиозных суперэтнических войн, а как раз внутри этих «суперэтносов» в средневековье мира не было никогда — не прекращались военные распри среди русских и литовских князей, шли беспрерывные феодальные, религиозные, межгосударственные и межнациональные войны в Западной Европе, на востоке католического региона произошла грандиозная битва при Грюнвальде, а в третьем мире без конца воевали чингизиды, арабы, турки — сельджуки, к концу же периода значительная часть «мусульманского суперэтноса» была залита кровью, испепелена жестоким человеком, ни разу не улыбнувшимся за тридцать лет, мусульманином Тамерланом, виднейшим носителем, выходит, той самой «пассионарностн» — то есть сконцентрированной в нем человеческой энергии, каким — то образом перелившейся из Вселенной в эгу особь, не связанную зависимостью с этическими нормами..
Однако новые «открытия» блекнут перед новейшими! Л. Н. Гумилев утверждает, будто этногенез длится в истории 1200 лет — за этот отрезок времени народ зарождается, достигает зенита и погибает, исчезает с лика Земли. Поразительное откровение! Значит, должно считать уже исчезнувшими такие, например, народы, как армянский или японский? Отжив три срока, согласно этой сверхновой гипотезе, китайский и индийский народы трижды вымерли, хотя на самом деле индийцев скоро будет семьсот миллионов, а китайцев миллиард. Тем же малым аршином пытается мерить Л. Н. Гумилев и русский народ, беря за точки отсчета Куликовскую битву, как начало русского народа, и ее недавний круглый юбилей: «Ход этногенеза идет без остановки, — апокалипсически вещает ученый автор. — 1200 лет этноса отстукивают. И теперь законный вопрос: много это или мало — 600 лет в истории, в жизни народа, победившего врагов? Я отвечу: шестьсот лет — это середина — это время зенита» (Гумилев Лев, Год рождения 1380… Статья подготовлена А. Куркчи. — «Декоративное, искусство», 1980, ь 12, с. 37).
Таким образом, дорогие соотечественники, как бы мы после сентября 1980 года ни стремились развивать свою экономику и культуру, как бы мы FIH крепили дружбу народов и международное добрососедское сотрудничество, третий по численности народ современного мира и самая многочисленная нация Советского Союза, имеющая такие заслуги перед мировой историей, бесследно исчезнет с лика планеты теперь уже меньше чем через шесть столетий! Правда, исходя из этой супермодерновой гипотезы доктора исторических и доктора географических наук Л. Н. Гумилева, мы не будем одиноки. Намного раньше, едва ли не в ближайшие десятилетия, сами собой исчезнут французы, норвежцы, немцы, поляки, шведы, англичане, болгары, итальянцы, испанцы, то есть практически все народы Европы! Давненько мы не слыхивали таких «пассионарных» умозаключений, никогда еще великая наука и великое искусство истории не выглядели столь, так сказать, декоративно…
40
Прозрачный весенний день — весь как утро! Он совсем не похож на тот сумеречный дождливый полдень 1947 года, когда мне впервые довелось увидеть Куляково поле. Той осенью приехал я работать на станцию Узловая, и в одно из воскресений мы с товарищем, обладателем трофейного мотоцикла, собрались на рыбалку в донское.верховье. Тихий Дон начинался в десятке верст от Узловой, из Иван — озера, но мы поехали на юг. Помню такие.же, как сейчас, черные терриконикп в черной распаханной степи, женщин, вручную выбирающих свеклу из холодной, сырой земли, искалеченных, безногих фронтовиков у богородицкой чайной, длинную очередь перед крохотным магазинчиком в Епифани… Память о недавней большой и тяжкой войне жила тогда в каждом из нас и в каждом клочке этой земли, заслоняла все остальное…
Ничего мы не поймали на даровой прокорм, зато завернули на Куликово поле. Товарищ мой был постарше, прошел войну, и, когда мы остановились у гигантской чугунной колонны, он сказал:
— Знаешь, местные говорят, что как раз через этот холм проходил фронт. Смотри, окопы и воронки еще не все запаханы!
Величественный чугунный памятник на Красном холме. На барельефах с победоносным Георгием и многоярусной колонне вроде не было ни скола, ни царапины.
— Как могло это получиться? — спросил я. — Колонна уцелела!
— Тоже удивляюсь… Сотни тонн фигурного полого чугуна, высота сажен пятнадцать, диаметр внизу метра три. Местные — говорят, будто она во время обстрелов ходила по полю… Красивая сказка! И отсюда он побежал, как Мамай когда-то. Подумать только — более полтыщи лет, а разницы вроде никакой! Даже конец один — что у Мамая, что у Гитлера, И еще, знаешь, какое — то непонятное совпадение — с этого кургана Мамай побежал, а Гитлер в Сталинграде споткнулся о Мамаев курган и, как отсюда, тоже попятился до самого Берлина. Не знаешь, почему тот сталинградский курган так назван?
Полуразрушенный храм с худыми верхами и пустыми оконными проемами стоял неподалеку от колонны, и я не знал тогда, что это была последняя церковь, построенная на Руси. Храм во имя Сергия Радонежского освятили в 1918 году, а проектировал его знаменитый архитектор А. В. Щусев.
И вот через тридцать три года я снова на Куликовом поле. Поездку эту организовал ректор Московского химнко — технологического института имени Д. И. Менделеева Геннадий Алексеевич Ягодин; и мы, два десятка писателей, художников, композиторов, архитекторов и журналистов, приехали сюда, удивляясь тому, что не наши творческие союзы позвали нас на поле русской славы, а этот умный и деятельный человек, на попечении которого пятнадцать тысяч обучаемых и обучающих, нашел время и силы, чтобы оторвать всех нас от письменных столов, мольбертов, пюпитров и чертежных досок…
Огромная гора камня и щебня высится близ Красного холма, и хорошо, что мы ее застали еще не рассыпанной по дорожкам и подъездам — такой точки обзора уже никогда здесь не будет!
Глазу и душе просторно перед Куликовым полем, нашей национальной святыней. Поблескивает справа Дон, впереди, в низине, угадывается Непрядва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198
Мамаю пришлось повернуть не на север, а на восток. В районе Калки, севернее теперешнего Жданова, Тохтамыш наголову разбил войско авантюриста, и Мамай, эта, по выражению автора «Сказания о Мамаевом побоище», «неутолимаа ехидна», бежал в Крым. В городе Кафе (ныне Феодосия) — центре работорговли на Черном море, это «имение» было отобрано, проходимец убит и брошен на съедение голодным свиньям…
В последний раз обратимся к новациям современного ученого, к его «этнической истории».
Без антинаучной, ничем не обоснованной сверхновизны доктор исторических наук Л. Н. Гумилев не может. В самой последней статье, напечатанной уже после журнальной публикации «Памяти», он по — прежнему прокламирует «этнически — симбиозные отношения между Золотой Ордой и Русью», продолжает разъяснять, что такое «пассионарность», которая, оказывается, есть некая «присутствующая во Вселенной человеческая энергия», не связанная «зависимостью с этическими нормами».
И еще кой — какая новизна — мир XII — XIV веков делится теперь уже не на две части, а на три: католический, православный и мусульманский «суперэтносы», якобы внутренне единые, но смертельно враждебные друг другу, хотя общеизвестно, что история не знает религиозных суперэтнических войн, а как раз внутри этих «суперэтносов» в средневековье мира не было никогда — не прекращались военные распри среди русских и литовских князей, шли беспрерывные феодальные, религиозные, межгосударственные и межнациональные войны в Западной Европе, на востоке католического региона произошла грандиозная битва при Грюнвальде, а в третьем мире без конца воевали чингизиды, арабы, турки — сельджуки, к концу же периода значительная часть «мусульманского суперэтноса» была залита кровью, испепелена жестоким человеком, ни разу не улыбнувшимся за тридцать лет, мусульманином Тамерланом, виднейшим носителем, выходит, той самой «пассионарностн» — то есть сконцентрированной в нем человеческой энергии, каким — то образом перелившейся из Вселенной в эгу особь, не связанную зависимостью с этическими нормами..
Однако новые «открытия» блекнут перед новейшими! Л. Н. Гумилев утверждает, будто этногенез длится в истории 1200 лет — за этот отрезок времени народ зарождается, достигает зенита и погибает, исчезает с лика Земли. Поразительное откровение! Значит, должно считать уже исчезнувшими такие, например, народы, как армянский или японский? Отжив три срока, согласно этой сверхновой гипотезе, китайский и индийский народы трижды вымерли, хотя на самом деле индийцев скоро будет семьсот миллионов, а китайцев миллиард. Тем же малым аршином пытается мерить Л. Н. Гумилев и русский народ, беря за точки отсчета Куликовскую битву, как начало русского народа, и ее недавний круглый юбилей: «Ход этногенеза идет без остановки, — апокалипсически вещает ученый автор. — 1200 лет этноса отстукивают. И теперь законный вопрос: много это или мало — 600 лет в истории, в жизни народа, победившего врагов? Я отвечу: шестьсот лет — это середина — это время зенита» (Гумилев Лев, Год рождения 1380… Статья подготовлена А. Куркчи. — «Декоративное, искусство», 1980, ь 12, с. 37).
Таким образом, дорогие соотечественники, как бы мы после сентября 1980 года ни стремились развивать свою экономику и культуру, как бы мы FIH крепили дружбу народов и международное добрососедское сотрудничество, третий по численности народ современного мира и самая многочисленная нация Советского Союза, имеющая такие заслуги перед мировой историей, бесследно исчезнет с лика планеты теперь уже меньше чем через шесть столетий! Правда, исходя из этой супермодерновой гипотезы доктора исторических и доктора географических наук Л. Н. Гумилева, мы не будем одиноки. Намного раньше, едва ли не в ближайшие десятилетия, сами собой исчезнут французы, норвежцы, немцы, поляки, шведы, англичане, болгары, итальянцы, испанцы, то есть практически все народы Европы! Давненько мы не слыхивали таких «пассионарных» умозаключений, никогда еще великая наука и великое искусство истории не выглядели столь, так сказать, декоративно…
40
Прозрачный весенний день — весь как утро! Он совсем не похож на тот сумеречный дождливый полдень 1947 года, когда мне впервые довелось увидеть Куляково поле. Той осенью приехал я работать на станцию Узловая, и в одно из воскресений мы с товарищем, обладателем трофейного мотоцикла, собрались на рыбалку в донское.верховье. Тихий Дон начинался в десятке верст от Узловой, из Иван — озера, но мы поехали на юг. Помню такие.же, как сейчас, черные терриконикп в черной распаханной степи, женщин, вручную выбирающих свеклу из холодной, сырой земли, искалеченных, безногих фронтовиков у богородицкой чайной, длинную очередь перед крохотным магазинчиком в Епифани… Память о недавней большой и тяжкой войне жила тогда в каждом из нас и в каждом клочке этой земли, заслоняла все остальное…
Ничего мы не поймали на даровой прокорм, зато завернули на Куликово поле. Товарищ мой был постарше, прошел войну, и, когда мы остановились у гигантской чугунной колонны, он сказал:
— Знаешь, местные говорят, что как раз через этот холм проходил фронт. Смотри, окопы и воронки еще не все запаханы!
Величественный чугунный памятник на Красном холме. На барельефах с победоносным Георгием и многоярусной колонне вроде не было ни скола, ни царапины.
— Как могло это получиться? — спросил я. — Колонна уцелела!
— Тоже удивляюсь… Сотни тонн фигурного полого чугуна, высота сажен пятнадцать, диаметр внизу метра три. Местные — говорят, будто она во время обстрелов ходила по полю… Красивая сказка! И отсюда он побежал, как Мамай когда-то. Подумать только — более полтыщи лет, а разницы вроде никакой! Даже конец один — что у Мамая, что у Гитлера, И еще, знаешь, какое — то непонятное совпадение — с этого кургана Мамай побежал, а Гитлер в Сталинграде споткнулся о Мамаев курган и, как отсюда, тоже попятился до самого Берлина. Не знаешь, почему тот сталинградский курган так назван?
Полуразрушенный храм с худыми верхами и пустыми оконными проемами стоял неподалеку от колонны, и я не знал тогда, что это была последняя церковь, построенная на Руси. Храм во имя Сергия Радонежского освятили в 1918 году, а проектировал его знаменитый архитектор А. В. Щусев.
И вот через тридцать три года я снова на Куликовом поле. Поездку эту организовал ректор Московского химнко — технологического института имени Д. И. Менделеева Геннадий Алексеевич Ягодин; и мы, два десятка писателей, художников, композиторов, архитекторов и журналистов, приехали сюда, удивляясь тому, что не наши творческие союзы позвали нас на поле русской славы, а этот умный и деятельный человек, на попечении которого пятнадцать тысяч обучаемых и обучающих, нашел время и силы, чтобы оторвать всех нас от письменных столов, мольбертов, пюпитров и чертежных досок…
Огромная гора камня и щебня высится близ Красного холма, и хорошо, что мы ее застали еще не рассыпанной по дорожкам и подъездам — такой точки обзора уже никогда здесь не будет!
Глазу и душе просторно перед Куликовым полем, нашей национальной святыней. Поблескивает справа Дон, впереди, в низине, угадывается Непрядва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198