Защищая приоритет главного своего научного открытия, он говорил, что делает это «не ради себя, а ради русского имени», и в прекрасной формуле выразил суть и цель своего жизненного подвига: «…посев научный взойдет на жатву народную».
Это был истинно русский гений с его всепроникающнм умом, обширнейшими знаниями, феноменальной работоспособностью, пламенным патриотизмом, деятельной, мятущейся, стихийной натурой, и читатель, конечно, давно уже понял, что речь идет о Дмитрии Ивановиче Менделееве, первооткрывателе Периодического закона элементов, осветившем тайная тайных природы. Поберегу время читателя и не стану повторять здесь общеизвестное про это гениальное прозрение, вознесшее русскую науку на мировую вершину знаний, не буду останавливаться на многих других фундаментальных теоретических открытиях Менделеева в области химии и физики или на его глубоко эффективных практических деяниях по развитию отечественной промышленности, хорошо понимая, что читательское внимание к подробностям имеет предел, хотя они, эти самые подробности, могут быть чрезвычайно интересными. Как увлекательно можно рассказать об изобретений Д. И. Менделеевым бездымного пороха, о научном разоблачении модного тогда спиритизма, определении им географического и демографического центра России, о замыслах и практических деяниях великого ученого по освоению североморского пути и проектировании для этой цели специального корабля, — кажется, он во все проникал, вплоть до агрономии, сыроделия и даже разработки лучшей рецептуры для приготовления… варенья! Последнее может показаться несерьезным, вполне анекдотическим, но вы полистайте, пожалуйста, солиднейший дореволюционный словарь Брокгауза и Ефрона, в котором вам встретится немало статей, отмеченных греческой буквой «дельта». Автор всех их — Д. И. Менделеев, не преминувший выступить в этом капитальном справочном издании с описанием различных способов обращения фруктов и ягод в полезные, восхитительные по вкусу варенья…
Однако я обязан хотя бы перечислить здесь важнейшие отрасли прикладной науки и хозяйственно-промышленной практики, в каких проявил свой универсальный гений Дмитрий Менделеев, прекрасно осознававший перспективные экономические проблемы современной ему и будущей России: это нефтяное дело, металлургическое и каменноугольное, это воздухоплавание, метрология и демография, это сельское н лесное хозяйство, и я в силу своих многолетних интересов приостановлюсь лишь на самом последнем, быть может, не самом главном, однако привлекающем своей малоиэвестностью.
Поразительно, что Д. И. Менделеев, будучи ученым, проникавшим в таинства главным образом неживой материи, одним из первых в мире мыслителей связал воедино судьбы плодоносящей почвы и леса. Он считал, что почвозащитное лесоразведение в наших хлебородных южных степях не только «принадлежит к разрешимым задачам», но и так «важно для будущего России», что является «однозначащей с защитою государства». А когда я однажды побывал на Алешковских песках — в европейской пустыне, почти полностью побежденной и освоенной современными земледельцами, то нежданно и счастливо узнал об осуществлении необыкновенно эффективной, столетней давности рекомендации Д. И. Менделеева, призывавшего пахать здесь пески как можно глубже, чтоб вызвать активный подток влаги к корням культурных растений…
А в последнем году прошлого века правительство, обеспокоенное тем, что Россия отстала по производству черных металлов от других сильных стран, посылает Д. И. Менделеева с тремя сотрудниками-профессорами на Урал, чтоб экспедиция нашла возможности повышения промышленного потенциала этого района. Объемистый труд-отчет, напечатанный в следующем году, должно быть, известен специалистам металлургического дела, и я бы не хотел перегружать подробностями это незаметно разрастающееся — прошу прощения — эссе, но не могу удержаться, чтоб не сказать два слова на излюбленную мою тему русских лесов, нашедшую отражение в том стародавнем ученом труде.
Д. И. Менделеев с тревожной прозорливостью писал о необходимости поберечь водораздельные леса Урала, сохраняющие горные почвы и стабилизирующие речные стоки, предлагал перенести заготовки древесины с них в другие районы, к которым мы только-только добрались стопором и пилой, потому что «одна область севера, простирающаяся с Туры до Обской губы на север, а на восток охватывающая Иртыш, Обь и Заобские леса, содержит больше лесов, чем на всем Урале». Будучи неподкупным рыцарем точного научного знания, Д. И. Менделеев, заглядывая к нам через десятилетия, предупреждал, что восьмидесятилетний возраст здешней сосны нельзя считать зрелым, потому что и в сто лет она усиленно образовывает древесные кольца, накапливая без видимого вложения народных средств перспективные богатства в его вековечную казну, и мы ныне, к сожалению, торопливо и нерасчетливо валим эти сосны не только в восьмидесятилетнем приспевающем возрасте, но и в юном шестидесятилетнем…
Далее я мог бы с почтительным восхищением описать методы Д. И. Менделеева по математическому определению сбежистости, то есть уменьшения диаметра индивидуального уральского дерева с высотой, как подсобного, но очень важного способа определения статического древесного запаса и динамичного прироста, однако это могло бы меня увести в чрезвычайно узкую сферу знаний, интересных лишь лесным специалистам, посему я только подчеркну, что Д. И. Менделеев вывел свои математические формулы, упрощающие эти сложнейшие подсчеты, независимо от прославленной европейской школы немецких лесоводов и их очень способных русских последователей-выучеников…
Размышляя о главном открытии великого русского ученого, Фридрих Энгельс, не успевший, к сожалению, узнать во всем объеме человеческого подвига Д. И. Менделеева, писал: «Менделеев, применяя бессознательно гегелевский закон о переходе количества в качество, совершил научный подвиг, который смело можно поставить рядом с открытием Леверрье, вычислившего орбиту еще неизвестной планеты Нептуна»,
Это сравнение, принадлежащее великому ученому-философу и блестящему стилисту-публицисту, повторяли многие, однако русские ученые-естествоиспытатели предпочли обойтись без него. Химик Н. Н. Бекетов: «Открытие Леверрье есть не только его слава, но главным образом слава совершенства самой астрономии, ее основных законов и совершенства тех математических приемов, которые присущи астрономам. Но здесь, в химии, не существовало того закона, который позволял бы предсказывать существование того или другого вещества… Этот закон был открыт и блестяще разработан самим Д. И. Менделеевым». Ботаник К. А. Тимирязев: «Менделеев объявляет всему миру, что где-то во вселенной… должен найтись элемент, которого не видел еще человеческий глаз. Этот элемент находится, и тот, кто его находит при помощи своих чувств, видит его на первый раз хуже, чем видел его умственным взором Менделеев».
Да, это было так! И мне хочется сказать на эту тему несколько попутных и, быть может, не совсем обязательных слов, напомнив читателю о том, что Д. И. Менделеев предсказал существование одиннадцати элементов, последний из которых, названный астатом, был открыт в 1940 году, а также рассказать о трех совпадениях, приключившихся за рубежом после первой публикации Периодического закона элементов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198
Это был истинно русский гений с его всепроникающнм умом, обширнейшими знаниями, феноменальной работоспособностью, пламенным патриотизмом, деятельной, мятущейся, стихийной натурой, и читатель, конечно, давно уже понял, что речь идет о Дмитрии Ивановиче Менделееве, первооткрывателе Периодического закона элементов, осветившем тайная тайных природы. Поберегу время читателя и не стану повторять здесь общеизвестное про это гениальное прозрение, вознесшее русскую науку на мировую вершину знаний, не буду останавливаться на многих других фундаментальных теоретических открытиях Менделеева в области химии и физики или на его глубоко эффективных практических деяниях по развитию отечественной промышленности, хорошо понимая, что читательское внимание к подробностям имеет предел, хотя они, эти самые подробности, могут быть чрезвычайно интересными. Как увлекательно можно рассказать об изобретений Д. И. Менделеевым бездымного пороха, о научном разоблачении модного тогда спиритизма, определении им географического и демографического центра России, о замыслах и практических деяниях великого ученого по освоению североморского пути и проектировании для этой цели специального корабля, — кажется, он во все проникал, вплоть до агрономии, сыроделия и даже разработки лучшей рецептуры для приготовления… варенья! Последнее может показаться несерьезным, вполне анекдотическим, но вы полистайте, пожалуйста, солиднейший дореволюционный словарь Брокгауза и Ефрона, в котором вам встретится немало статей, отмеченных греческой буквой «дельта». Автор всех их — Д. И. Менделеев, не преминувший выступить в этом капитальном справочном издании с описанием различных способов обращения фруктов и ягод в полезные, восхитительные по вкусу варенья…
Однако я обязан хотя бы перечислить здесь важнейшие отрасли прикладной науки и хозяйственно-промышленной практики, в каких проявил свой универсальный гений Дмитрий Менделеев, прекрасно осознававший перспективные экономические проблемы современной ему и будущей России: это нефтяное дело, металлургическое и каменноугольное, это воздухоплавание, метрология и демография, это сельское н лесное хозяйство, и я в силу своих многолетних интересов приостановлюсь лишь на самом последнем, быть может, не самом главном, однако привлекающем своей малоиэвестностью.
Поразительно, что Д. И. Менделеев, будучи ученым, проникавшим в таинства главным образом неживой материи, одним из первых в мире мыслителей связал воедино судьбы плодоносящей почвы и леса. Он считал, что почвозащитное лесоразведение в наших хлебородных южных степях не только «принадлежит к разрешимым задачам», но и так «важно для будущего России», что является «однозначащей с защитою государства». А когда я однажды побывал на Алешковских песках — в европейской пустыне, почти полностью побежденной и освоенной современными земледельцами, то нежданно и счастливо узнал об осуществлении необыкновенно эффективной, столетней давности рекомендации Д. И. Менделеева, призывавшего пахать здесь пески как можно глубже, чтоб вызвать активный подток влаги к корням культурных растений…
А в последнем году прошлого века правительство, обеспокоенное тем, что Россия отстала по производству черных металлов от других сильных стран, посылает Д. И. Менделеева с тремя сотрудниками-профессорами на Урал, чтоб экспедиция нашла возможности повышения промышленного потенциала этого района. Объемистый труд-отчет, напечатанный в следующем году, должно быть, известен специалистам металлургического дела, и я бы не хотел перегружать подробностями это незаметно разрастающееся — прошу прощения — эссе, но не могу удержаться, чтоб не сказать два слова на излюбленную мою тему русских лесов, нашедшую отражение в том стародавнем ученом труде.
Д. И. Менделеев с тревожной прозорливостью писал о необходимости поберечь водораздельные леса Урала, сохраняющие горные почвы и стабилизирующие речные стоки, предлагал перенести заготовки древесины с них в другие районы, к которым мы только-только добрались стопором и пилой, потому что «одна область севера, простирающаяся с Туры до Обской губы на север, а на восток охватывающая Иртыш, Обь и Заобские леса, содержит больше лесов, чем на всем Урале». Будучи неподкупным рыцарем точного научного знания, Д. И. Менделеев, заглядывая к нам через десятилетия, предупреждал, что восьмидесятилетний возраст здешней сосны нельзя считать зрелым, потому что и в сто лет она усиленно образовывает древесные кольца, накапливая без видимого вложения народных средств перспективные богатства в его вековечную казну, и мы ныне, к сожалению, торопливо и нерасчетливо валим эти сосны не только в восьмидесятилетнем приспевающем возрасте, но и в юном шестидесятилетнем…
Далее я мог бы с почтительным восхищением описать методы Д. И. Менделеева по математическому определению сбежистости, то есть уменьшения диаметра индивидуального уральского дерева с высотой, как подсобного, но очень важного способа определения статического древесного запаса и динамичного прироста, однако это могло бы меня увести в чрезвычайно узкую сферу знаний, интересных лишь лесным специалистам, посему я только подчеркну, что Д. И. Менделеев вывел свои математические формулы, упрощающие эти сложнейшие подсчеты, независимо от прославленной европейской школы немецких лесоводов и их очень способных русских последователей-выучеников…
Размышляя о главном открытии великого русского ученого, Фридрих Энгельс, не успевший, к сожалению, узнать во всем объеме человеческого подвига Д. И. Менделеева, писал: «Менделеев, применяя бессознательно гегелевский закон о переходе количества в качество, совершил научный подвиг, который смело можно поставить рядом с открытием Леверрье, вычислившего орбиту еще неизвестной планеты Нептуна»,
Это сравнение, принадлежащее великому ученому-философу и блестящему стилисту-публицисту, повторяли многие, однако русские ученые-естествоиспытатели предпочли обойтись без него. Химик Н. Н. Бекетов: «Открытие Леверрье есть не только его слава, но главным образом слава совершенства самой астрономии, ее основных законов и совершенства тех математических приемов, которые присущи астрономам. Но здесь, в химии, не существовало того закона, который позволял бы предсказывать существование того или другого вещества… Этот закон был открыт и блестяще разработан самим Д. И. Менделеевым». Ботаник К. А. Тимирязев: «Менделеев объявляет всему миру, что где-то во вселенной… должен найтись элемент, которого не видел еще человеческий глаз. Этот элемент находится, и тот, кто его находит при помощи своих чувств, видит его на первый раз хуже, чем видел его умственным взором Менделеев».
Да, это было так! И мне хочется сказать на эту тему несколько попутных и, быть может, не совсем обязательных слов, напомнив читателю о том, что Д. И. Менделеев предсказал существование одиннадцати элементов, последний из которых, названный астатом, был открыт в 1940 году, а также рассказать о трех совпадениях, приключившихся за рубежом после первой публикации Периодического закона элементов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198