Жители Великой Степи, часть которой в XII веке входила в империю чжурчжэней, довольно оперативно обменивались информацией. Чингиз в начале XII века уже знал, кто такие «орусы». Восточные купцы с незапамятных времен торговали с Русью, а русские были завсегдатаями в Царьграде. Особо прочные торговые контакты с Византией сложились у северян-черниговцев, связывающих дальний север через главный свой торговый центр Любеч на Днепре с дальним югом через Северскую землю Тьмутаракань на Черном море. Любеч и Чернигов упоминались в договорах с греками, именно в черниговской Черной Могиле были найдены единственные в своем роде золотые византийские монеты времен императора Василия I, занимавшего царьградский престол в конце Х века. Русские купцы покупали золото, серебро, предметы роскоши, дорогие ткани. А русские меха издревле шли на юг, в том числе и в Багдад.
— Есть такие данные?
— Арабский писатель Ибн-Хордодбе сообщает, что русские купцы «ходят на кораблях по реке Славонии, проходят по заливу столицы Хазарии, где владетель ее берет с них десятину. Иногда же они привозят свои товары на верблюдах в Багдад». То есть во времена Хазарского каганата, задолго до расцвета чжурчжэньского государства, русские бывали на далеких азиатских торжищах, собиравших слухи со всей Азии. Расстояния не были препятствием и для миссионеров-не надо забывать, что ко времени, о котором идет речь, христианству на Руси минуло уже два века. Во все времена были искатели счастья и приключений, беглые преступники, авантюристы, люди, с легкостью менявшие подданство, умевшие приспособиться к любой обстановке и любому народу, мятущиеся натуры или вечные горемыки; необычные судьбы всегда могли бросить человека из одного конца континента в другой.
— Это, конечно, так, но знали ли на Руси о Дальнем Востоке — точных свидетельств, материальных или письменных, видимо, не существует?
— Далеко не все письменные источники русского средневековья сохранились, но факт, что наши образованные предки хорошо знали греков и их культуру. Кое-что слышал о Центральной Азии и ее народах еще Геродот, отразивший подлинные сведения, переработанные разными народами в мифы и легенды. И мы пока слабо представляем себе подлинную картину жизни древнеевразийских народов, только археологи нет-нет да раскопают в земле предмет, связывающий огромные расстояния и времена. На Урале найдены изделия византийской работы IV века нашей эры и среднеазиатские — III, а Украина, Поволжье и лесная зона России издавна пополняют музеи медными украшениями II тысячелетия до нашей эры, точный химический анализ которых показывает, что сделаны они из меди, добытой на древних уральских копях! За полторы тысячи лет до «Слова о полку Игореве» народ, живший тогда в центре Горного Алтая, имел умопомрачительные по расстояниям международные связи. В ледяной среде Пазырыкских курганов найдены бесценные вещи — я имею в виду не изумительную по художественному совершенству деревянную резьбу, украшающую ныне коллекции Эрмитажа, а другие находки — древнейший в мире ковер и прочие ткани, сюжетная вышивка которых идентична барельефам Персеполя. Часть изделий, датируемых V веком до нашей эры, могла попасть на Алтай только из Передней и Малой Азии! Несомненно, что оттуда же были доставлены семена кориандра, принадлежность которых местной флоре строгая наука отрицает категорически. Обнаружены также тончайшие и плотнейшие — в квадратном сантиметре полсотни на полсотни основных и уточных нитей — китайские ткани. Они могли попасть в скифские могильники лишь одновременно с другими вещами, так что тканые находки, чудом сохранившиеся в подземных ледяных холодильниках Горного Алтая, — это древнейшие китайские полотняные и шелковые ткани, из найденных где бы то ни было до сих пор! Они не могли сохраниться в жарких субтропиках — в Китае, Персии или Византии. Кстати, китайские или чжурчжэньские изделия в виде шелковых обрывков обнаружены также при археологических раскопках, например, в Старой Рязани и в других районах земли вятичей, а в «Слове о полку Игореве» названа страна или народ, означенный словом «Хинова».
Любознательный Читатель. Трижды, если считать словообразовательные варианты. Это общеизвестно.
— Да, и в очень интересной последовательности, сложном, умном, я бы даже сказал, изысканном словесном антураже, в глубочайших стилистических и смысловых оттенках! Впервые это слово встречается ближе к середине поэмы, там, где говорится об окончательном, к исходу третьего дня, поражении северских князей в битве на реке Каяле.
— Слова киевских бояр, обращенные к Святославу?
— Для меня это очень спорный вопрос. Протограф «Слова» не имел знаков препинания и разбивки на абзацы. Первые две фразы действительно вложены автором в уста бояр: «Уже, князь, горе ум полонило; это ведь два сокола слетели с отчего престола золотого добыть города Тмутороканя либо испить шлемом из Дона. Уже соколам крыльица подсекли саблями поганых, а самих опутали в путины железные».
— В подлиннике зримее…
— Да. Правда, в первопечатном издании после слов «стола злата» стоит запятая, позже снятая. Но, однако, эти же новые издания, в отличие от первого, почему-то приписывают боярам и последующий большой текст, заключая его в кавычки вместе с предыдущими двумя фразами. Издатели «Слова» в «Библиотеке поэта» в неуверенности отбивают его абзацем, но тоже считают прямой боярской речью, хотя зачем великому князю киевскому Святославу, узнавшему первое краткое известие о сути дела, столь долго слушать, как «два солнца померкли, оба багряные столба погасли, и с ними два молодых месяца, Олег и Святослав, тьмою заволоклись и в море погрузились…»? После этого поэтического переосмысления события следует подробнейшая детализация, где изобразительное переплетено с конкретными реалиями, историческими ретроспекциями и перспективами, несомненно, тоже глубоко символическими: «На реке на Каяле тьма свет покрыла, по Русской земле простерлись половцы, точно выводок гепардов. Уже пал позор на славу; уже ударило насилие на свободу; уже бросился див на землю. И вот готские красные девы запели па берегу синего моря: звоня русским золотом, воспевают время Боза, лелеют месть за Шарукана».
Явно, что все это авторский, а не боярский комментарий к событию, что подтверждается зачином: «Темно бо бе в 3 день», — подробность битвы, ненужная и, скорее всего, пока неизвестная киевским боярам, но без которой не смог обойтись в этом довольно неподходящем для такого уточнения месте автор, участник битвы. Не оставляет никакого сомнения трагическая заключительная фраза отрывка, полная событийной конкретности и рвущегося из сердца чувства, которая была бы совершенно противоестественна для киевского боярского хора: «А мы ужо, дружина, жадни веселия!»
— Убедительно, однако куда делись из этого отрывка «хинови»?
— В половодье авторских чувств она занимает стрежень. Эта необыкновенно грузоподъемная фраза, символически и пророчески выражающая, быть может, главное историческое последствие поражения князя Игоря на Каяле, не требует для русского слуха особого перевода:
«…великое буйство подасть Хинови»…
Во второй раз это слово употребляется в том месте, где автор обращается к западным русским князьям-буй Роману волынскому, позже волынско-галицкому и какому-то Мстиславу — не то пересопицкому, не то городенскому, под харалужными мечами которых в романтически-ретроспективном призыве автора «главы своя подклониша» Литва, Ятвязи, Деремела, и половцы копья свои повергли, однако на первое место в этом перечислении он поставил обобщенные «многи страны Хинова».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198
— Есть такие данные?
— Арабский писатель Ибн-Хордодбе сообщает, что русские купцы «ходят на кораблях по реке Славонии, проходят по заливу столицы Хазарии, где владетель ее берет с них десятину. Иногда же они привозят свои товары на верблюдах в Багдад». То есть во времена Хазарского каганата, задолго до расцвета чжурчжэньского государства, русские бывали на далеких азиатских торжищах, собиравших слухи со всей Азии. Расстояния не были препятствием и для миссионеров-не надо забывать, что ко времени, о котором идет речь, христианству на Руси минуло уже два века. Во все времена были искатели счастья и приключений, беглые преступники, авантюристы, люди, с легкостью менявшие подданство, умевшие приспособиться к любой обстановке и любому народу, мятущиеся натуры или вечные горемыки; необычные судьбы всегда могли бросить человека из одного конца континента в другой.
— Это, конечно, так, но знали ли на Руси о Дальнем Востоке — точных свидетельств, материальных или письменных, видимо, не существует?
— Далеко не все письменные источники русского средневековья сохранились, но факт, что наши образованные предки хорошо знали греков и их культуру. Кое-что слышал о Центральной Азии и ее народах еще Геродот, отразивший подлинные сведения, переработанные разными народами в мифы и легенды. И мы пока слабо представляем себе подлинную картину жизни древнеевразийских народов, только археологи нет-нет да раскопают в земле предмет, связывающий огромные расстояния и времена. На Урале найдены изделия византийской работы IV века нашей эры и среднеазиатские — III, а Украина, Поволжье и лесная зона России издавна пополняют музеи медными украшениями II тысячелетия до нашей эры, точный химический анализ которых показывает, что сделаны они из меди, добытой на древних уральских копях! За полторы тысячи лет до «Слова о полку Игореве» народ, живший тогда в центре Горного Алтая, имел умопомрачительные по расстояниям международные связи. В ледяной среде Пазырыкских курганов найдены бесценные вещи — я имею в виду не изумительную по художественному совершенству деревянную резьбу, украшающую ныне коллекции Эрмитажа, а другие находки — древнейший в мире ковер и прочие ткани, сюжетная вышивка которых идентична барельефам Персеполя. Часть изделий, датируемых V веком до нашей эры, могла попасть на Алтай только из Передней и Малой Азии! Несомненно, что оттуда же были доставлены семена кориандра, принадлежность которых местной флоре строгая наука отрицает категорически. Обнаружены также тончайшие и плотнейшие — в квадратном сантиметре полсотни на полсотни основных и уточных нитей — китайские ткани. Они могли попасть в скифские могильники лишь одновременно с другими вещами, так что тканые находки, чудом сохранившиеся в подземных ледяных холодильниках Горного Алтая, — это древнейшие китайские полотняные и шелковые ткани, из найденных где бы то ни было до сих пор! Они не могли сохраниться в жарких субтропиках — в Китае, Персии или Византии. Кстати, китайские или чжурчжэньские изделия в виде шелковых обрывков обнаружены также при археологических раскопках, например, в Старой Рязани и в других районах земли вятичей, а в «Слове о полку Игореве» названа страна или народ, означенный словом «Хинова».
Любознательный Читатель. Трижды, если считать словообразовательные варианты. Это общеизвестно.
— Да, и в очень интересной последовательности, сложном, умном, я бы даже сказал, изысканном словесном антураже, в глубочайших стилистических и смысловых оттенках! Впервые это слово встречается ближе к середине поэмы, там, где говорится об окончательном, к исходу третьего дня, поражении северских князей в битве на реке Каяле.
— Слова киевских бояр, обращенные к Святославу?
— Для меня это очень спорный вопрос. Протограф «Слова» не имел знаков препинания и разбивки на абзацы. Первые две фразы действительно вложены автором в уста бояр: «Уже, князь, горе ум полонило; это ведь два сокола слетели с отчего престола золотого добыть города Тмутороканя либо испить шлемом из Дона. Уже соколам крыльица подсекли саблями поганых, а самих опутали в путины железные».
— В подлиннике зримее…
— Да. Правда, в первопечатном издании после слов «стола злата» стоит запятая, позже снятая. Но, однако, эти же новые издания, в отличие от первого, почему-то приписывают боярам и последующий большой текст, заключая его в кавычки вместе с предыдущими двумя фразами. Издатели «Слова» в «Библиотеке поэта» в неуверенности отбивают его абзацем, но тоже считают прямой боярской речью, хотя зачем великому князю киевскому Святославу, узнавшему первое краткое известие о сути дела, столь долго слушать, как «два солнца померкли, оба багряные столба погасли, и с ними два молодых месяца, Олег и Святослав, тьмою заволоклись и в море погрузились…»? После этого поэтического переосмысления события следует подробнейшая детализация, где изобразительное переплетено с конкретными реалиями, историческими ретроспекциями и перспективами, несомненно, тоже глубоко символическими: «На реке на Каяле тьма свет покрыла, по Русской земле простерлись половцы, точно выводок гепардов. Уже пал позор на славу; уже ударило насилие на свободу; уже бросился див на землю. И вот готские красные девы запели па берегу синего моря: звоня русским золотом, воспевают время Боза, лелеют месть за Шарукана».
Явно, что все это авторский, а не боярский комментарий к событию, что подтверждается зачином: «Темно бо бе в 3 день», — подробность битвы, ненужная и, скорее всего, пока неизвестная киевским боярам, но без которой не смог обойтись в этом довольно неподходящем для такого уточнения месте автор, участник битвы. Не оставляет никакого сомнения трагическая заключительная фраза отрывка, полная событийной конкретности и рвущегося из сердца чувства, которая была бы совершенно противоестественна для киевского боярского хора: «А мы ужо, дружина, жадни веселия!»
— Убедительно, однако куда делись из этого отрывка «хинови»?
— В половодье авторских чувств она занимает стрежень. Эта необыкновенно грузоподъемная фраза, символически и пророчески выражающая, быть может, главное историческое последствие поражения князя Игоря на Каяле, не требует для русского слуха особого перевода:
«…великое буйство подасть Хинови»…
Во второй раз это слово употребляется в том месте, где автор обращается к западным русским князьям-буй Роману волынскому, позже волынско-галицкому и какому-то Мстиславу — не то пересопицкому, не то городенскому, под харалужными мечами которых в романтически-ретроспективном призыве автора «главы своя подклониша» Литва, Ятвязи, Деремела, и половцы копья свои повергли, однако на первое место в этом перечислении он поставил обобщенные «многи страны Хинова».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198