IV век до н. э. Греческий мореход Пифей, плававший далеко за Геркулесовы столпы, поведал, будто он открыл в океане большой остров Туле (Фуле), холодный, негостеприимный и неплодородный, где полгода стоит день и полгода — ночь, и в своей книге «Об океане» искусно переплел реальности с небылицами.
III век до н. э. Греческий звездочет, математик и географ Эратосфен, заведовавший знаменитой Александрийской библиотекой, своим авторитетом подтверждает существование Туле.
II век до н. э. Никейский астроном Гиппарх, составивший первый звездный каталог и вычисливший продолжительность солнечного года, тоже заявляет о своей поддержке открытия Пифея.
I век нашей эры. Великий греческий географ и сухопутный путешественник Страбон, написавший в своей семнадцатитомной «Географии» даже об Индии и серах (китайцах), называет Пифея лжецом, считая, что предел человеческого обитания на севере — параллель Иерны (Иивернип, Гибернии), то есть Ирландии.
III-IV-V века н. э. Великое переселение народов. Вытеснение из многих районов Европы ее древних обитателей кельтов, часть племен которых — гаеллы — заселяют Ирландию, где сливаются с остатками первых иберийских насельников.
VIII век. На крайнем севере Европы усиливаются потомки прагерманских пришельцев — норманны — с их грабительскими бросками во все стороны, от которых потом почти четыре века не было покоя ни ближним, ни дальним соседям. Их набеги на Ирландию начались с 795 года. Около этого времени часть ирландцев уплывает от берегов, давно ставшие родными, и открывает для себя большой остров среди океана.
Новоселы и их далекие предки даже не предполагали, что может быть на свете такая земля! К ней иногда величаво подплывали гигантские льдины, однако сама она никогда не обмерзала. Высокие горы были покрыты вечными льдами, но во многих из них жил огонь, выбрасывающий на мхи, кустарники, озера и пенные реки пепел и грязь. Землю иногда трясло, но вокруг нее плавали несметные косяки рыбы, которой можно было жить. И обнаружилось на острове еще чудо чудесное — из-под земли вечно била горячая вода! Появились на этой земле и норманны, но, так как грабить здесь было некого, кроме, друг друга, они теряли свой боевой пыл, мирно селились, становились рыбаками, овцеводами, учеными, монахами, бардами, исполняющими длинные песни — саги, начиная с древнейших преданий о Саге, супруге великого бога Одина, с которым она ежедневно пьет из золотого сосуда и ее волшебный лик отражается от солнца в воде, и кончая восхвалением воинских подвигов и успешных грабежей усопших и живущих соплеменников, которые ходили и ходят даже в таинственную необъятную землю на далеком востоке, называемую Гардарики, Страну Городов…
А в Страну Льдов, то есть Исландию, потянулись бедные мирные норвежцы, потому что в ней все были свободны и важные дела земли решало общее собрание жителей — альтинг, собрат средневекового русского веча; это были первые в социальной истории средневековья народные парламенты.
1190 год. На севере Исландии метет теплая вьюга, опутывает белой пряжей одинокий Тингейрарский монастырь, в темной громаде коего едва светится маленькое окошко, за которым некий монах Одд сын Снорри, перебирая-вспоминая древние предания и записи, пишет при свете плошки на латинском: «(972-983 гг.) В то время правил в Гардарики (на Руси) Вальдамар конунг (Владимир I) с великой славой… Этот Вальдамар был отцом Ярицлейва (Ярослава Мудрого) конунга».
Зародились исландские саги — интереснейшее явление мировой литературы и истории! Новые и новые бесценные манускрипты являлись в Исландии, переводились, исчезали, вновь зарождались, переплетали недостоверное и явь, чаще, впрочем, было последнее — правда истинная.
«Хакон (сын Сигурда Хладаярла) потерял отца в юности, и когда он узнал о смерти отца своего, он достал себе корабль и людей и хорошо вооружил свою дружину и поплыл на восток в Вик, а оттуда в Восточное море. Принялся он грабить и стал разбойником-викингом. Он грабил в Швеции и у гаутов, виндов и куров и на востоке до самой Сюслы (о. Сааремаа)…»
«Так говорит… Глум, сын Гейри, в своей песне, что Эйрик грабил… в Халланде и в Сконе и во многих местах в Данин, и всюду ходил он в Курланде и в Эстланде, и во многих других странах, грабил он на Востоке, также во многих местах в Швеции и в Гаутланде. Он ходил на север в Финнмарк и до самого Бьярмаланда войной… И после того как Эйрик пришел в Англию, он грабил повсюду в западных странах. Поэтому его прозвали Эйрик Кровавая Секира».
Вчитываюсь в новые и новые исландские саги, как когда-то вчитывался в монгольское «Сокровенное сказание»; в них много общего: война, грабеж, сражения, грабеж, битвы, грабеж, захват драгоценностей. Эйрик «грабил во многих местах на Востоке…», Олав «поплыл назад в Финнланд и грабил там…», Сигизмунд с товарищами «грабил на островах и мысах». Харальд «убил много народу, грабил повсюду в. стране той и добыл огромное богатство»… Гамли и Гудорм «отправились в поход сначала на восток, а потом в Норвегию и делали столько зла, сколько могли»…
Простой стиль, голая фактура, обнаженность мысли тут и там — все это соответствует младенческой поре в культуре этих народов. Еще одно место: «Олаву было тогда 9 лет. И замахнулся Олав топором, и ударил по шее, и отрубил голову, и говорили, что это — славный удар для такого юного человека». Поразительное, ужасное совпадение! Олав Трюггвасон (норвежский король 995-1000 гг.), как и Темучин, когда ему было тоже девять лет, становится убийцей! Лишь иногда в сагах сквозь описания убийств и войн прорывается иное, истинно человеческое. Вот интересное мировоззренческое суждение Олава конунга, еще язычника, которое он высказывает князю Гардарики Владимиру Крестителю: «Я никогда не боюсь богов, у которых нет ни слуха, ни зрения, ни разума; я понимаю, что они не смыслят, — и вижу, господин, каковы они по природе; из того, что вижу тебя каждый раз с ласковым обычаем, кроме того времени, когда ты там и приносишь им жертвы, и всегда мне кажется, что не на счастье ты там. И поэтому я понимаю, что те боги, которых ты чтишь, правят мраком».
А вот сдержанно-интимное чувство человека, видно, оставившего свое сердце на далекой Руси: «Корабль прошел мимо обширной Сицилии; быстро шел корабль, из котором были храбрые мужи; мы были горды, как и можно было ожидать; меньше всего жду я, чтобы трус достиг того же; но все-таки девушка в Гардах словно и не хочет меня знать…»
Или другое, более важное для нашей темы — об отношениях русских и наемных скандинавов, о торге Ярослава с Эймундом насчет условий, на коих соглашался служить русскому князю отряд норманнов. Одна эта глава почти документального стиля говорит о многом…
«Спрашивает конунг, куда они думают держать путь, и они говорят так: „Мы узнали, господин, что у вас могут уменьшиться владения из-за ваших братьев, а мы позорно изгнаны из (нашей) страны и пришли сюда на восток в Гардарики к вам, трем братьям. Собираемся мы служить тому из вас, кто окажет нам больше почета и уважения, потому что мы хотим добыть себе богатства и славы и получить честь от вас. Пришло нам на мысль, что вы, может быть, захотите иметь у себя храбрых мужей, если чести вашей угрожают ваши родичи, те самые, что стали теперь вашими врагами. Мы теперь предлагаем стать защитниками этого княжества и пойти к вам на службу и получать от вас золото и серебро и хорошую одежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198