Это была невысокая двадцатисемилетняя женщина с волосами песочного цвета и такими же ресницами, откровенная в высказываниях. У нее было двое детей. После рождения второго ребенка она похудела, стала вялой, у нее появились спазмы сосудов ноги, сопровождавшиеся чувством тяжести, это мешало ей двигаться. По просьбе Флиса ее осмотрел Йозеф Брейер; они оба пришли к заключению, что по всем признакам это была возникшая без видимых физических причин неврастения.
Фрау Андрасси находилась в кабинете всего несколько минут, и вдруг у нее начались спазмы, мышца ноги стала быстро сокращаться. Она сняла лишь туфлю и ничего больше: венских женщин приходилось осматривать в одежде. Зигмунд массировал ее ногу, пока не прекратились спазмы, а затем применил электротерапию. Он обследовал ее мускульную систему с целью установить симптомы натяжения зоны, где ощущается жжение, покалывание, оцепенение. Он ничего не нашел. Вернувшись к столу, он спросил:
– Эти спазмы не удручают вас?
– Нет, господин доктор, я не позволяю неприятностям подрывать мое настроение.
– В таком случае ваше состояние не тревожит вас?
– Тревоги нет. Я не люблю хныкать. Хотя, естественно, муж и я озабочены тем, чтобы состояние не ухудшалось. Ведь у нас двое детей, которых надо вырастить.
– Доктор Флис дал вам рекомендацию относительно диеты. Важно, чтобы вы восстановили свой вес, потерянный после родов. Я бы советовал послеполуденный отдых в течение нескольких часов. Приходите в четверг.
После ее ухода он долго сидел неподвижно за столом, размышляя о ее заболевании. Флис и Брейер пришли к согласию, что у нее невроз. Он же не мог обнаружить следов того, что указывало бы на неврастению: озабоченность, обилие новых недомоганий, ипохондрия. Все эти моменты всегда присутствуют при неврастении. Она же думает больше о детях, чем о себе; ее брак счастливый, отношения с мужем нормальные. Значит, нет симптомов истерии. Все указывает на наличие органического нарушения. Он должен найти его.
Фрау Андрасси набрала в весе, восстановила свои силы. После двух недель массажа и электротерапии прекратились спазмы и ослабло ощущение тяжести в ногах. Но он знал, что должен добраться до первопричины ее трудностей.
– Фрау Андрасси, головокружение, которое, по вашим описаниям, мучило вас несколько лет назад, было временным, случайным? Возникали ли у вас трудности с ногами до этого?
– В детском возрасте у меня был дифтерит. Когда я выздоровела, мои ноги были парализованы.
– Но, дорогая фрау Андрасси, почему вы не сказали об этом мне?
– Это было семнадцать лет назад. Я полностью вылечилась…
Доктор Фрейд повернулся к книжной полке позади себя и взял один из томов работ Шарко, но ему послышался голос доктора Мари, обращавшегося к группе в Сальпетриере: «Мы можем приписать скрытый склероз острым инфекциям, перенесенным в прошлом». Все было нормально, пока не сказалось истощение организма; после же этого взбунтовалось слабое звено спинного мозга; именно это и произошло с фрау Андрасси.
– Как вы себя чувствуете в последние дни?
– Лучше, чем в любой момент, с тех пор как заболела.
– Прекрасно. Теперь мы знаем, как обеспечить вам такое состояние.
Он был вдохновлен результатами. Он не только помог фрау Андрасси, но и убедился сам, как нужно действовать.
– Теперь я знаю, что могу лечить пациента с полным сознанием и не скакать на деревянной лошадке невроза!
6
Ободренный успехами, достигнутыми с фрау Андрасси, Зигмунд обратил внимание на озадачивающие случаи, когда он был не в состоянии помочь больному. Трое его пациентов ранее обращались к другим врачам, но их усилия оказались безрезультатными. Коллеги считали болезни соматическими, однако у Зигмунда появились серьезные сомнения на этот счет. Он заказал у книготорговца в Париже, который продал ему «Архивы» Шарко, экземпляр книги «Гипноз и внушение», опубликованной пять лет назад профессором Ипполитом Бернгеймом из медицинской школы университета Нанси. Бернгейм утверждал, что гипноз был «продуктом физического состояния, увеличивающего подверженность внушению». Хотя Зигмунд соглашался не со всеми тезисами Бернгейма, особенно с теми, где Бернгейм расходился с Шарко, он был увлечен рассказами автора о десятке случаев, в которых применение гипноза и внушения оказало лечебное действие. Несколько его собственных пациентов, по его предположениям, страдали от невроза, схожего с изучавшимися им в Сальпетриере, а сейчас обнаруженного в книге Бернгейма. Закончив повторное чтение книги, он решил написать Бернгейму и спросить, не желал бы он, чтобы его книга была переведена на немецкий.
Не дело доктора выяснять, какая идея послужила причиной заболевания, никто не даст ответа на такую загадку, даже сам больной. Но разве не долг врача облегчить симптомы? И поскольку явно невозможно изгнать идею, которую не может сформулировать ни больной, ни врач, почему бы не ввести в мозг пациента противоядие, которое разрушит врага и позволит возобладать мысли, что симптомы преодолены и он чувствует себя опять хорошо? Такое внушение можно было бы повторять тысячу раз пациенту при его обычном состоянии, и он его отвергнет, но в полусне, под гипнозом, когда он не может противостоять внушению?…
Он решил встретиться с Йозефом Брейером, ибо гипноз был крайне опасной деятельностью в Вене; гипнотизерам предписывалось ограничивать демонстрации только театром. Наиболее рьяным противником выступал профессор Теодор Мейнерт, который тридцать лет утверждал, что гипноз – это «шлюха», которую нельзя пускать в респектабельные медицинские круги.
Зигмунд слегка постучал в дверь библиотеки Йозефа и вошел в комнату, которую он любил больше всех в Вене. Брейер сидел за столом в кресле с высокой спинкой и писал. Зигмунд растолковал ему, что хочет попробовать внушение под гипнозом. Йозеф не торопился с ответом.
– Зиг, гипнотизировал ли ты кого–либо, кроме той итальянки, что видела червей всякий раз, когда слышала слово «яблоко»?
– Двух или трех в палатах Сальпетриера, чтобы выяснить для себя, могу ли я выводить из состояния гипноза. Но тех женщин гипнотизировали часто ассистенты Шарко, и они впадали в транс, прежде чем мне удавалось сказать: «Закройте глаза».
– В таком случае ты не знаешь, есть ли у тебя способность к этому?
– Сомневаюсь, чтобы обладал исключительным талантом. Кстати, ты не упоминал о применении гипноза после случая с Бертой Паппенгейм. Ты что, отказался от этой практики?
Йозеф покраснел. Он смотрел в сторону, затем пробормотал: «Нет, я…» – остановился, подошел к книжным полкам и похлопал по книгам, как бы подравнивая их, хотя они стояли в строгом ряду. Когда он повернулся, выражение его лица было обычным.
– Зигмунд, почему бы нам не попробовать прямо сейчас? Я встречаюсь с доктором Лоттом через несколько минут в доме пациентки фрау Дорф. Я беспокоюсь за нее. Все, что я или доктор Лотт делали, ей не помогает. Я порекомендую семье, чтобы ты испробовал внушение под гипнозом.
Был пронзительно–холодный день. При прозрачно–голубом небе горы и леса просматривались четко, словно находились рядом. Йозеф произнес:
– В Вене мы живем в окружении красоты. Эти горы – такая же каждодневная часть нашей жизни, как пища, которую мы едим, и пациенты, которых мы осматриваем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260
Фрау Андрасси находилась в кабинете всего несколько минут, и вдруг у нее начались спазмы, мышца ноги стала быстро сокращаться. Она сняла лишь туфлю и ничего больше: венских женщин приходилось осматривать в одежде. Зигмунд массировал ее ногу, пока не прекратились спазмы, а затем применил электротерапию. Он обследовал ее мускульную систему с целью установить симптомы натяжения зоны, где ощущается жжение, покалывание, оцепенение. Он ничего не нашел. Вернувшись к столу, он спросил:
– Эти спазмы не удручают вас?
– Нет, господин доктор, я не позволяю неприятностям подрывать мое настроение.
– В таком случае ваше состояние не тревожит вас?
– Тревоги нет. Я не люблю хныкать. Хотя, естественно, муж и я озабочены тем, чтобы состояние не ухудшалось. Ведь у нас двое детей, которых надо вырастить.
– Доктор Флис дал вам рекомендацию относительно диеты. Важно, чтобы вы восстановили свой вес, потерянный после родов. Я бы советовал послеполуденный отдых в течение нескольких часов. Приходите в четверг.
После ее ухода он долго сидел неподвижно за столом, размышляя о ее заболевании. Флис и Брейер пришли к согласию, что у нее невроз. Он же не мог обнаружить следов того, что указывало бы на неврастению: озабоченность, обилие новых недомоганий, ипохондрия. Все эти моменты всегда присутствуют при неврастении. Она же думает больше о детях, чем о себе; ее брак счастливый, отношения с мужем нормальные. Значит, нет симптомов истерии. Все указывает на наличие органического нарушения. Он должен найти его.
Фрау Андрасси набрала в весе, восстановила свои силы. После двух недель массажа и электротерапии прекратились спазмы и ослабло ощущение тяжести в ногах. Но он знал, что должен добраться до первопричины ее трудностей.
– Фрау Андрасси, головокружение, которое, по вашим описаниям, мучило вас несколько лет назад, было временным, случайным? Возникали ли у вас трудности с ногами до этого?
– В детском возрасте у меня был дифтерит. Когда я выздоровела, мои ноги были парализованы.
– Но, дорогая фрау Андрасси, почему вы не сказали об этом мне?
– Это было семнадцать лет назад. Я полностью вылечилась…
Доктор Фрейд повернулся к книжной полке позади себя и взял один из томов работ Шарко, но ему послышался голос доктора Мари, обращавшегося к группе в Сальпетриере: «Мы можем приписать скрытый склероз острым инфекциям, перенесенным в прошлом». Все было нормально, пока не сказалось истощение организма; после же этого взбунтовалось слабое звено спинного мозга; именно это и произошло с фрау Андрасси.
– Как вы себя чувствуете в последние дни?
– Лучше, чем в любой момент, с тех пор как заболела.
– Прекрасно. Теперь мы знаем, как обеспечить вам такое состояние.
Он был вдохновлен результатами. Он не только помог фрау Андрасси, но и убедился сам, как нужно действовать.
– Теперь я знаю, что могу лечить пациента с полным сознанием и не скакать на деревянной лошадке невроза!
6
Ободренный успехами, достигнутыми с фрау Андрасси, Зигмунд обратил внимание на озадачивающие случаи, когда он был не в состоянии помочь больному. Трое его пациентов ранее обращались к другим врачам, но их усилия оказались безрезультатными. Коллеги считали болезни соматическими, однако у Зигмунда появились серьезные сомнения на этот счет. Он заказал у книготорговца в Париже, который продал ему «Архивы» Шарко, экземпляр книги «Гипноз и внушение», опубликованной пять лет назад профессором Ипполитом Бернгеймом из медицинской школы университета Нанси. Бернгейм утверждал, что гипноз был «продуктом физического состояния, увеличивающего подверженность внушению». Хотя Зигмунд соглашался не со всеми тезисами Бернгейма, особенно с теми, где Бернгейм расходился с Шарко, он был увлечен рассказами автора о десятке случаев, в которых применение гипноза и внушения оказало лечебное действие. Несколько его собственных пациентов, по его предположениям, страдали от невроза, схожего с изучавшимися им в Сальпетриере, а сейчас обнаруженного в книге Бернгейма. Закончив повторное чтение книги, он решил написать Бернгейму и спросить, не желал бы он, чтобы его книга была переведена на немецкий.
Не дело доктора выяснять, какая идея послужила причиной заболевания, никто не даст ответа на такую загадку, даже сам больной. Но разве не долг врача облегчить симптомы? И поскольку явно невозможно изгнать идею, которую не может сформулировать ни больной, ни врач, почему бы не ввести в мозг пациента противоядие, которое разрушит врага и позволит возобладать мысли, что симптомы преодолены и он чувствует себя опять хорошо? Такое внушение можно было бы повторять тысячу раз пациенту при его обычном состоянии, и он его отвергнет, но в полусне, под гипнозом, когда он не может противостоять внушению?…
Он решил встретиться с Йозефом Брейером, ибо гипноз был крайне опасной деятельностью в Вене; гипнотизерам предписывалось ограничивать демонстрации только театром. Наиболее рьяным противником выступал профессор Теодор Мейнерт, который тридцать лет утверждал, что гипноз – это «шлюха», которую нельзя пускать в респектабельные медицинские круги.
Зигмунд слегка постучал в дверь библиотеки Йозефа и вошел в комнату, которую он любил больше всех в Вене. Брейер сидел за столом в кресле с высокой спинкой и писал. Зигмунд растолковал ему, что хочет попробовать внушение под гипнозом. Йозеф не торопился с ответом.
– Зиг, гипнотизировал ли ты кого–либо, кроме той итальянки, что видела червей всякий раз, когда слышала слово «яблоко»?
– Двух или трех в палатах Сальпетриера, чтобы выяснить для себя, могу ли я выводить из состояния гипноза. Но тех женщин гипнотизировали часто ассистенты Шарко, и они впадали в транс, прежде чем мне удавалось сказать: «Закройте глаза».
– В таком случае ты не знаешь, есть ли у тебя способность к этому?
– Сомневаюсь, чтобы обладал исключительным талантом. Кстати, ты не упоминал о применении гипноза после случая с Бертой Паппенгейм. Ты что, отказался от этой практики?
Йозеф покраснел. Он смотрел в сторону, затем пробормотал: «Нет, я…» – остановился, подошел к книжным полкам и похлопал по книгам, как бы подравнивая их, хотя они стояли в строгом ряду. Когда он повернулся, выражение его лица было обычным.
– Зигмунд, почему бы нам не попробовать прямо сейчас? Я встречаюсь с доктором Лоттом через несколько минут в доме пациентки фрау Дорф. Я беспокоюсь за нее. Все, что я или доктор Лотт делали, ей не помогает. Я порекомендую семье, чтобы ты испробовал внушение под гипнозом.
Был пронзительно–холодный день. При прозрачно–голубом небе горы и леса просматривались четко, словно находились рядом. Йозеф произнес:
– В Вене мы живем в окружении красоты. Эти горы – такая же каждодневная часть нашей жизни, как пища, которую мы едим, и пациенты, которых мы осматриваем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260