Тут же и работали: звонили телефоны, стучали машинки.
Следующая комната служила приемной. Потом кабинет Гота и его личные апартаменты - просторная побеленная комната. Высокая двухспальная кровать была явно доставлена сюда из другого места, стояла почему-то не возле стены, а поперек комнаты. На ней горкой лежало свежее шелковое белье, а на спинке висела розовая женская рубашка. Это было совсем безобразно, Гудериан едва удержался от замечания. Поморщился брезгливо, вспомнив слухи о половой извращенности Гота.
Они прошли к окну и, пока Гудериан стоял спиной к кровати, молоденький, женственный адъютант успел убрать все белье с генеральской постели.
Разговаривали с глазу на глаз, сидя в креслах.
- Знаете, генерал, - начал Гейнц, растягивая в усмешке тонкие язвительные губы. - Положение на нашем фронте напоминает мне случай с одним охотником, который забрался в чащу леса и вдруг закричал оттуда: «Господа, господа, я поймал медведя!» - «Так ведите его скорее сюда!» - «Но он меня не пускает!»
- Браво, - хлопнул в ладоши Гот. - Боюсь, этот медведь не выпустит нас слишком долго.
- Подобное опасение и привело меня к вам.
- Да, да, да! - кивал Гот. От него шел густой запах духов.
- Ситуация сложная, - продолжал Гудериан. - Все внимание фюрера приковано к окруженной группировке. Он против дальнейшего наступления, пока русские в «котле» не будут уничтожены. Он нервничает, считая, что у окруженных слишком место сил; русские могут раздробить кольцо и уйти. Больше того, фюрер опасается, что русские могут повернуть на запад и ударить на Варшаву, то есть в ту сторону, где стенки «котла» наиболее слабые.
- Такая возможность существует? - насторожился Гот.
- Не думаю. Но это было бы ужасно. Эти сотни тысяч русских обрушились бы на наши оголенные тылы, перерезали коммуникации, уничтожили бы наши склады. Это могло бы сорвать всю кампанию. Вместо того чтобы наступать на восток, нам пришлось бы сосредоточить все усилия в противоположном направлении. Но, к нашему счастью, русские действуют разрозненно. У них нет твердой руки, способной провести такую операцию. Вы знаете, что генерал Павлов находится вне кольца окружения?
- Да, - сказал Гот. - Они не способны на это. У них мало боеприпасов, танки не имеют горючего.
- Однако фюрер беспокоится. И поэтому он решил не двигаться пока дальше, а все силы бросить на ликвидацию окруженных.
- Приостановить наступление?! - воскликнул Гот.
- Временно.
- Но противник отходит передо мной почти без сопротивления!
- Дорогой генерал! У нас с вами на руках есть хороший козырь. Ведь директива Гитлера, его личное распоряжение вам и мне стремительно двигаться до Днепра и дальше, включая захват Смоленска, - эта директива официально не отменена.
- А командующий группой армий? Он знает новое мнение фюрера?
- Насколько мне известно, фельдмаршал фон Бок придерживается прежней точки зрения: танки должны идти вперед. Но он не хочет противоречить фюреру: слишком щекотливый вопрос. Такой щекотливый, что фон Бок хотел бы избавиться от ответственности и передать обе танковые группы, и мою и вашу, в подчинение командующего 4-й армией фельдмаршала фон Клюге.
- Мой бог! Отдать нас этому придире, который любит топтаться на месте! Он сразу подрежет нам крылья. Достаточно и того, что мы подчиняемся ему оперативно.
- Фон Клюге знает точку зрения фюрера и уже решил сосредоточить танки для ликвидации окруженных. Сегодня или завтра поступит приказ.
- Дорогой Гейнц, я удивлен вашей осведомленностью. Для меня все это - непроходимые дебри. Я знаю одно: я солдат и должен воевать. Я командую танками, а танки существуют не для того, чтобы стоять на месте.
- Фон Клюге стремится оберечь свои дивизии, - подлил масла в огонь Гудериан. - Нас хотят заставить делать черную работу.
- А мне жаль своих танкистов. Мы сделали этот «котел», мы захлопнули мышеловку. Неужели там мало двух армий, чтобы закончить начатое?
- Мы, конечно, поможем пехоте, если этого от нас требуют, - осторожно сказал Гейнц. - Но мы не должны упускать из виду главного.
- Да, да, да! Но что делать?
- Вы же знаете, генерал, наши танковые штабы всегда в движении. Не все приказы доходят до нас своевременно. У меня лично связь со штабом армии работает не всегда надежно. И я не всегда могу быстро передать распоряжения в дивизии.
- Да, да, да! - Гот понял. Обрадованно кивал, осыпая на пол пепел с сигары. - Одну дивизию я сейчас же двину на Борисов.
- Моя восемнадцатая действует из этом направлении.
- Отлично! - радовался Гот. - Мы основательно попортим нервы этому ворчуну Клюге. У него слишком длинный нос. Надо прищемить, чтобы не совал его дальше своей армии.
Гудериан сдержанно улыбался. Конечно же, Гот был настоящим танкистом, а не пехотным пачкуном: умел рисковать, с ним можно договориться.
Они быстро согласовали полосы наступления, обсудили вопросы взаимодействия. Гот предложил остаться пообедать с ним, но Гудериан отказался: не желал, чтобы его посещение получило широкую огласку.
На обратном пути Гудериан приказал летчику уклониться от маршрута и пролететь над Налибокской пущей. Хотелось самому осмотреть этот огромный лесной массив, из которого, как считал фон Клюге, можно было ждать прорыва окруженных.
Оплошной линии фронта здесь не существовало, но районы, занятые немецкой армией, легко можно было определить сверху по интенсивному движению на дорогах. Немецкие войска передвигались открыто, колоннами, не опасаясь советской авиации.
На окраине лесной деревушки стояли танки и крытые грузовики. От этого места уползала по проселку куцая колонна пехоты. Это был передний край, дальше начинались районы, занятые русскими. Под крылом самолета проплывали пустые деревни. На дорогах - ни одной машины, ни одного солдата. Хоть и знал Гудериан, что русские - непревзойденные мастера маскировки, он не мог поверить сейчас, что в этих лесах скрываются целые соединения противника. В конце концов выдали бы они чем-нибудь свое присутствие!
Гейнц имел теперь еще один козырь: он лично убедился, что на участке его группы противник не располагает крупными силами. Надо спешить. Воинская слава - прожорливый зверь, которого нужно непрерывно кормить свежим мясом и кормить сытно, чтобы не ушел к другому хозяину.
Итак, вперед! А оставленный позади навоз пусть подбирает фон Клюге со своей пехотой…
Этот день был удачным для Гудериана. Его 24-й танковый корпус достиг Бобруйска и захватил в исправности мосты через Березину у поселка Свислочь. Передовые отряды 47-го танкового корпуса заняла город Борисов. Гейнц побывал в 17-й танковой дивизии, отдал приказ сняться с занимаемых позиций на кольце окружения и идти на восток для развития успеха. Краткой беседы с командиром дивизии оказалось достаточно, чтобы тот уяснил суть дела. Дивизия, свернувшись в колонны, форсированным маршем двинулась на северо-восток.
В штаб Гудериан возвратился спустя несколько часов и, согласно принятому порядку, донес по радио, командующему 4-й армией фельдмаршалу фон Клюге об отданных распоряжениях. Как и ожидал Гейнц, фельдмаршал отреагировал на этот раз с небывалой быстротой. Через пятнадцать минут радист принял контрприказ, отменяющей распоряжение Гудериана. 17-я танковая дивизия должна была оставаться на месте, фон Клюге не разрешил снимать с кольца окружения ни одного солдата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217