- Верно я говорю, Карасев?
- Факт, - подтвердил Лешка. - Всем спать нельзя, а одному надо. А жратвы я достану, это будьте спокойны.
* * *
Командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос имел в своем распоряжении крупные бронетанковые силы, но не вводил их в бой, выжидая, когда явственно определится направление главного удара противника. А пока начальство в тылу гадало на штабных картах, механизированные корпуса, предназначенные для контрнаступления, совершали бесконечные и малооправданные передвижения по фронтовым дорогам.
8-й механизированный корпус, передовые части которого только что прибыли из Львова в Яворов, получил указание совершить марш обратно через Львов в район Злочева. Младший лейтенант Варюхин решил двигаться вместе с танкистами этого корпуса. Неизвестно было, где искать свою дивизию. В конце концов не важно., с кем идти в бой. Варюхин обратился к первому попавшемуся комбату, попросил принять временно в свое подчинение.
24 июня доехали до Злочева. Не успели передохнуть там, не успели даже умыться - снова сели в машину. Корпус повернул почти назад, на Буек, к истокам Западного Буга.
- Не пойму, чи мы немцев шукаем, чи от немцев тикаем, - ворчал сержант Яценко. - Эта такая стратегия-тактика, що мы все танки на дорогах порастеряем.
И действительно, спидометр их машины накручивал уже четвертую сотню километров. А у многих танков запас ходовых часов был ограничен, моторы износились во время похода в Западную Украину и на учениях. Машины ломались. Много их стояло на обочинах шоссе, ожидая ремонтных летучек.
Над растянутыми, не прикрытыми с воздуха колоннами то и дело появлялись тяжело нагруженные немецкие бомбардировщики. Для них это была идеальная цель. Не надо искать объект, не надо отбиваться от истребителей: привози бомбы, бросай, лети за новыми. По всему пути корпус оставлял за собой черные коробки разбитых, сгоревших танков. В головных полках насчитывалось теперь лишь по нескольку десятков машин. Все ждали передышки, чтобы разыскать и подтянуть отставших, дать отдых моторам и смертельно усталым людям.
Но передышки не было.
Командование Юго-Западного фронта уяснило, наконец, замысел противника. Сосредоточив между Владимиром-Волынским и Равой-Русской сильный кулак из частей 1-й танковой группы и 6-й полевой армии, немцы стремились прорваться по кратчайшей линии через Ровно и Дубно к Житомиру и дальше на Киев. Успех немцев ставил под угрозу флангового удара и окружения советские войска, оборонявшиеся на границе в районе Львова.
К месту прорыва советское командование перебрасывало новые силы - стрелковые корпуса для создания линии фронта. К северной стороне клина подтягивались 9-й 19-й механизированные корпуса, а к южной, где уже действовали потрепанные 4-й и 15-й корпуса, спешно выдвигался 8-й механизированный корпус. Не объединенные общим командованием, эти войска разрозненно и поспешно вступали в бой.
С 25 июня в большом треугольнике между городами Луцк - Ровно - Дубно развернулось гигантское сражение, в котором участвовало с обеих сторон около четырех тысяч танков. Немцы вынуждены были приостановить наступление на Киев и сосредоточить свои силы для отражения контрударов.
Дивизия успешно продвигалась на северо-запад по направлению к реке Стырь, прошла уже километров десять, а Лешка не видел еще ни одного немца. Впереди и слева, где находились головные отряды дивизии, вспыхивала время от времени пушечная стрельба, завязывались скоротечные танковые бои. Завязывались и быстро угасали: немцы не ждали здесь советских войск, не успели наладить серьезную оборону.
Машина Варюхина шла во втором эшелоне.
Лешка Карасев, хоть и крепкий был парень, совсем вымотался от бессонных ночей и непрерывных маршей. Внутри танка - одуряющая духота, во все отверстия проникала едкая мельчайшая пыль. Вялое тело покрывал липкий пот. Рев двигателя сделался таким привычным, что ухо уже не воспринимало его, а если рев и грохот прекращались на время, Лешке казалось, что он оглох - так пусто становилось в ушах.
Когда Карасева подменяли у рычагов Варюхин или Яценко, надо было лезть на башню, сидеть на горячей броне, под горячим солнцем, борясь со сном и стараясь не слететь при толчках. И не просто сидеть, а, задрав голову, все время смотреть вверх. Грохот моторов заглушал гудение самолетов, заметить которые нужно было как можно раньше, чтобы машина успела свернуть с дороги. От этого глядения в небо болела шея, позвонок хрустел, будто ломался.
У Лешки то наступало сонливое равнодушие, то накатывалось раздражение, и он жаловался сержанту Яценко:
- Заткнули нас хвост стеречь. Тащись тут с портяночниками, пока по черепку бомба тюкнет. Мы тут как пристяжные, сбоку тянем. Еще, может, картошку пошлют развозить…
- А нехай, - лениво оказал сержант.
- Во-во! Сперва картошку, потом лук с перловкой со склада на полевые кухни. Боевая машина товарища Варюхина, - ядовито говорил Лешка. - Я, значит, за место шофера, ты - грузчиком, а командир будет в накладных расписываться.
- Ни, - щурил маленькие глазки Яценко.
- Чего «ни»? - передразнил Карасев.
- Цибули нам не дадут, на складе нэма.
- Тьфу! Ну и столб ты, товарищ сержант. Не наедешь - не свалишь.
Лешка с досадой отвернулся: бесполезно говорить с таким человеком. Варюхин улыбался, понимая, что сержант нарочно злит водителя - злому легче переносить эту дьявольскую усталость…
Немецкие генералы очень скоро поняли, какая опасность нависла над правым флангом их войск. Советские танкисты вышли на коммуникации и грозили отрезать продвинувшиеся на восток части.
Навстречу 8-му механизированному корпусу фашистское командование спешно направило несколько танковых и пехотных дивизий. Однако требовались по меньшей мере сутки, чтобы они успели прибыть в район. За это время обстановка могла стать катастрофической. Поэтому решено было бросить на механизированный корпус всю имевшуюся авиацию, перенацелив ее с других участков фронта. Во второй половине дня с ближних и дальних аэродромов поднялись в воздух сотни самолетов, пошли на восток, навстречу советским танкам…
Лешка Карасев в это время мертвецким сном спал возле своей машины, стоявшей на краю большой поляны в глубине леса. Танкисты, прибыв сюда, поели твердой копченой колбасы, запивая ее шампанским, захваченным у немцев, и впокат улеглись на траве. Спали все, только дневальный, насвистывая, ходил от машины к машине, часто курил, чтобы не задремать, и бормотал не без зависти:
- Ну и храп! Скажи - как тебе целый полк дрыхнет! Вот дают, аж листья на деревьях шевелятся!
Услышав низкий глухой гул, дневальный первым делом посмотрел на дорогу, пересекавшую поляну. Но дорога была почти пуста, тылы и штабы укрылись в лесу. Тащилось несколько повозок, да трактор тянул на буксире подбитый броневичок. Дневальный глянул выше и обомлел. Множество черных, маленьких издалека самолетов выползало из-за горизонта на светлое небо. Двигались в несколько этажей. От общей массы отделялись небольшие группы, уходили в стороны, кружились над чем-то. Разрывов бомб не было видно, докатывался только приглушенный Грохот, да все чаще вздрагивала земля.
Дневальный думал, что немцы не тронут лес, пролетят дальше. Но то ли выдали многочисленные следы колес на просеке, и на поляне, то ли самолет-разведчик раньше засек, куда свернула колонна, - бомбардировщики появились как раз над скоплением машин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217