Прорвались в двух-трех местах, получат по зубам, остановятся.
Комиссар говорил строго, но в голосе его Виктор не уловил твердости. Он высказывал скорее предположение, чем уверенность. И все-таки Дьяконскому легче стали от этих слов. Он очень рад был встрече. Затерянным чувствовал себя в людском потоке. А со своими будет куда лучше.
Шофер, убежавший с ведром к реке, долго не возвращался. За это время слух о приближении немцев распространился по табору беженцев. Люди засуетились. Машины и повозки устремились к шоссе. Дорога не могла вместить их, многие ехали прямо по полю, огибая низины и болотца. Вслед за повозками двинулся пеший люд, нагруженный узлами и чемоданами.
Со стороны Березы Картузской как-то вдруг сразу, волной, нахлынули красноармейцы. Шли без строя, поодиночке и кучками. Многие ехали на велосипедах. Тракторы-тягачи притащили два неисправных танка. Оставили их возле моста. Танки развернули свои башни на запад.
Перед мостом начало поспешно окапываться подразделение красноармейцев, не больше роты.
Шофер залил, наконец, воду в радиатор, завинтил крышку и тронул машину. Грузовик медленно пополз по переполненной дороге, то и дело тормозя. Шофер высовывал голову из кабины, визгливо ругался бабьим, пронзительным голосом.
Они отъехали довольно далеко от моста, когда сзади раздался звук, показавшийся негромким среди шума: будто лопнуло что-то. Потом еще и еще. Люди беспокойно оборачивались, погоняли лошадей, водители непрерывно давали бесполезные гудки, на которые никто не обращал внимания.
У развилки дорог Коротилов приказал свернуть в сторону Барановичей. На шоссе стало свободней. Шофер прибавил скорость. Полуторку трясло на выбоинах, приходилось все время держаться руками за веревку, чтобы не слететь. Хуже всех было комиссару. Он лежал животом вниз, подложив под голову согнутую руку, чтобы не стукнуться о твердое виском. Коротилов говорил спокойно, даже шутил, но Виктор видел, как при сильных толчках суживаются, будто уходят внутрь зрачки его светлых глаз, как напрягаются коричневые, в веснушках, пальцы, стискивая веревку. Дьяконский снял гимнастерку, скатал, подсунул ее под голову комиссара. Коротилов благодарно улыбнулся ему.
Комиссару легче было переносить боль, когда он говорил: отвлекался, меньше думал о ноющей ране. Коротилов неторопливо рассказывал, как встретился с Полиной. Ночевал он дома, в городе, а едва началась стрельба, побежал к крепости. Но она была уже окружена автоматчиками. Ранило Коротилова возле горкома партии. Там собрались местные коммунисты, командиры из штабов, десятка три красноармейцев и милиционеров. Вооружившись чем смогли, навалили на улице баррикаду и два часа держали немецких мотоциклистов, не пропускали их к вокзалу. Потом начали отходить от перекрестка к перекрестку. Тут и нагнала Коротилова пуля. Опираясь на винтовку, он с трудом дохромал до железнодорожной станции.
На вокзале заняла оборону группа красноармейцев. Много было женщин с детьми: со всего города собирались сюда жены командиров, партийных и советских работников. Но поезда не ходили: путь разбит бомбами. Среди женщин была и Полина. Узнав комиссара, подбежала к нему. Сделала перевязку. Он ослабел от потери крови, едва мог двигаться. А немцы приближались. Тогда Полина подставила комиссару спину, велела ухватиться покрепче и понесла его. На шоссе увидели машину. Шофер менял переднее колесо. Полина вместе с шофером подняла комиссара в кузов.
- До сих пор удивляюсь, Полина Максимовна, как это у вас сил хватило целый километр такого дядю на себе тащить, - оказал Коротилов.
- Ну уж и дядя, - открылись в улыбке ее подпухшие полные губы. - Вы как раз нетяжелый. Я тогда со страха и двух бы таких подняла.
- Значит, подсушили годы меня. Раньше-то, когда в кавалерии служил, на коня, бывало, сажусь, а он аж качнется.
Комиссар вынул из кармана белую расческу, привычным движением взбил пышные седые подусники. Сказал ворчливо:
- Полюбились немцам ноги мои. В ту войну осколком голень починили, теперь - пулей.
- Кость цела, - успокоила Полина. - Еще и танцевать будете.
- Не выйдет. Смолоду не умел, а теперь и подавно. Вот плясать - дело другое: хоть гопака, хоть так - поулошную, тут я еще и молодых затопчу, - усмехнулся он.
Потом Коротилов умолк надолго. Внимательно смотрел по сторонам, хмуря брови.
Машина ехала по знакомым Виктору местам. Вчера вечером он проходил здесь, и ничего тут не изменилось с тех пор. Только войск скопилось еще больше. Пехота, саперы, артиллеристы занимали рощи и перелески, обосновывались в селах и хуторах. Много было конных обозов: груженые повозки стояли рядами с задранными оглоблями.
Нигде не видно ни окопов, ни других укреплений. Никто не задерживал машины, не проверял, что за люди в них едут. Обстановка была тут слишком спокойной. Войска замаскировались от наблюдения с воздуха и отдыхали после стремительных маршей.
Там, где дорога проходила по краю леса, Коротилов остановил машину. Шофер и Виктор ссадили его на землю.
- Найдите, кто здесь командует, попросите ко мне, - распорядился комиссар.
Виктор довольно быстро разыскал командира воинской части. Им оказался майор с кучерявой каштановой бородкой. Майор лежал на расстеленной плащ-палатке и играл в шашки один против двух капитанов.
- А почему полковой комиссар сам не пришел сюда? - спросил он, выслушав младшего сержанта.
- Полковой комиссар ранен.
- С фронта, значит? - Майор переглянулся с капитанами, вскочил, чуть коснувшись руками земли, поправил на поясе кобуру пистолета. - Ну, пошли.
Коротилов ждал их, примостившись на пне, вытянув больную ногу. Седой, осунувшийся и побледневший от потери крови и тряской дороги, с заострившимся носом и сухими губами, он выглядел очень старым. Майор, извинившись, попросил его предъявить документы. Комиссар показал, спросил нетерпеливо:
- Известно вам, где противник?
Майор пожал плечами:
- Проезжала тут ремонтная летучка из 30-й танковой дивизии. Говорили - бои у Пружан.
Коротилов исподлобья смотрел на него. Произнес излишне спокойно, явно сдерживая себя:
- У Пружан дрались вчера. Дайте карту. Вот. Нынче утром немцы взяли Березу Картузскую. Три часа назад их передовые части завязали бой у моста через Щару. (У майора открылся рот, будто отвалилась нижняя челюсть под тяжестью бороды). Вот так, я сам видел их! - Коротилов сорвался на крик. - Какого черта вы стоите тут? Где ваша разведка? Где ваша оборона? Немцы могут подойти через два часа, через час! А вы? Сало копите?! На травке валяетесь!
Оба капитана застыли, вытянув руки по швам.
- Мне приказано ждать указаний, - невнятно ответил майор. - Я не предполагал…
- На войне надо знать, а не предполагать. Вы вообще-то поняли, что идет война? Или нет еще? С кем имеете связь?
- Со штабом дивизии.
- Немедленно сообщите о подходе противника. Немедленно пошлите разведку. Разверните сильный заслон, - разгорячившийся Коротилов вскочил с пня и пошатнулся, сквозь стиснутые зубы вырвался стон.
Дьяконский сзади подхватил комиссара под мышки. От машины бежали шофер и Полина.
- Врач у вас есть? - крикнула она майору.
- Сейчас пришлю.
- С носилками.
- Ничего не надо, - тихо, кривясь от боли, сказал Коротилов. - Едем в Барановичи.
Майор что-то шепнул Полине и поспешно ушел вместе с капитанами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217