С этой точки зрения и важна лексическая окраска Ленинской речи. Таков
"перевод" иностранного лексического плана в русский план (мы уже видели
комический "перевод" фамилии Свинхувуда). Ср.:
"Вопрос: как быть, если в России власть перейдет в руки Советов Р. и
С. Д., а в Германии не произойдет такой революции, которая бы низвергла
не только Вильгельма II, но и немецких Гучковых и Милюковых (ибо если
немецкого Николая II заменять немецкие Гучковы и Милюковы, то по отноше-
нию к войне ровно ничего не изменится). (18/IV-17 г. Наши взгляды, Прав-
да N 35).
Назвать Вильгельма II - немецким Николаем II - это значит не только
уподобить их друг другу, - сколько перенести все в русский лексический
план. При этом здесь "Николай II" - не есть, конечно, именно "Николай
II", - а только самая конкретная, самая ассоциативно богатая конкретиза-
ция слова "царь, самодержец" и т. д. произведенная в специфически русс-
ком и современном лексическом плане. Такие "переводы" обладают такой ог-
ромной снижающей предмет с читателем силой, что все остальное в статье,
что относится к Вильгельму II и немецкой буржуазии - будет окрашено всей
ассоциативной живостью русской лексической среды.
Таковы же и следующие примеры лексической окраски, ведущей к быту:
"Дохозяйничались господа из Временного Правительства".
(К чему ведут контр-рев. шаги Вр. Правительства. Правда, N 43, 17
г.).
Самый удобный прием ввести богатый такой лексической окраской словар-
ный материал, - это материал образной речи.
Подобно тому, как рифма в стихах связывает между собою не только
окончания слов и не только рифмующие слова, но и целые стихи, строки,
кончающиеся этими рифмами, - так и образ соединяет в сознании не только
два данных понятия, два данных слова, - но приводит в связь два целых
лексических единства, которые в свою очередь - каждое ведет к разным
лексическим средам:
"Рядом с этим Правительством, - в сущности, простым приказчиком мил-
лиардных "фирм": Англии и Франции с точки зрения данной войны, - возник-
ло новое...
.....Русский капитал есть лишь отделение всемирной "фирмы", ворочаю-
щей сотнями миллиардов рублей и носящей названия: "Англия и Франция".
(Первый этап первой революции, т. XIV. с. 10).
Здесь даны образы: Англия и Франция - фирмы; Временное правительство
- приказчик. Этот образ развернут: Англия и Франция - не только фирмы,
но и "миллиардные фирмы", "фирмы ворочающие сотнями миллиардов рублей";
при чем во второй фразе образ дается в сгущенном подчеркнутом виде:
"фирмы, носящей название Англия и Франция" - и таким образом слово "фир-
ма" - дает тон, превалирует над второй частью образа; "Англия" и "Фран-
ция" - это уже не "фирмы", а только "названия фирм". Эти лексические
единства: "фирма", "приказчик" - ведут ассоциативными нитями очень дале-
ко в толщу повседневного буржуазного быта, - и очень сильно лексически
окрашивают все, что после этого говорится еще об Англии и Франции и
внешней политике Временного Правительства.
Второй словарный прием, который здесь отмечу особо, - это прием лек-
сической конструкции.
Здесь для Ленина характерно употребление единственного числа в соби-
рательном значении (американец вместо американцы, рабочий вместо рабо-
чие). Этот прием делает фразу конкретнее.
"Рабочий говорит" и "рабочие говорят", во втором случае множественное
число лишает подлежащее конкретности, вносит в значение оттенок обобщен-
ности, не конкретное множественное число "рабочие", а обобщающее: - ра-
бочий класс".
Между тем "рабочий" - хотя и собирательное, но единственное число де-
лает его конкретным.
Вместе с тем "рабочий говорит" конкретнее и во временном отношении,
чем "рабочие говорят".
Второе - общее, оно не имеет в виду настоящий момент (можно заменить
его: "в рабочих слоях говорят, утверждают"). Эта конкретность единствен-
ного числа позволяет развертывать общие утверждения в форме конкретных
сцепок: Ср.:
"Мира без аннексий и контрибуций нельзя заключить, пока вы не откаже-
тесь от собственных аннексий. Ведь это же смешно, это игра, над этим
смеется в Европе каждый рабочий, - он говорит: на словах они красноречи-
вы, призывают народы свергать банкиров, а сами отечественных банкиров
посылают в министерство". (Всер. Съезд Советов Р. и С. Д. X 260).
Еще яснее этот прием на следующем примере:
"...Американец с точки зрения купца спрашивает: "заплатят или не зап-
латят" - и отвечает опять-таки с точки зрения совершенно делового ком-
мерческого расчета": заплатить не из чего. И даже 20 к. за рубль не по-
лучишь. (Речь на митинге в ПБ 13/III-19 г.).
Здесь этот прием усилен еще вводом цифр. Этот ввод примерных цифр
также характерный прием лексического упрощения, очень частый у Ленина:
Ср.:
"Вы говорите, что они (рабочие и крестьяне) должны быть равны. Давай-
те взвесим, рассчитаем. Возьмите 60 крестьян и 10 рабочих. У 60 крестьян
есть излишек хлеба. Они ходят оборванные, но у них есть хлеб. Возьмите
10 рабочих. После империалистической войны они оборваны, измучены, у них
нет хлеба, топлива, сырья. Фабрики стоят. Что же они равны по-вашему? 60
крестьян имеют право решать, а 10 рабочих должны подчиняться. Великий
принцип равенства, единства трудовой демократии и решения большинства!
(Об обмане народа лозунгами свободы и равенства, XVI, 215).
Примерные числа вместо простого множественного числа "рабочие" и
"крестьяне" - конкретны, потому что уточняют отношение.
Но они конкретнее действительных чисел, потому что большие числа не
ощущаются, - и они должны быть упрощены, схематизированы - для того что-
бы стать ощутимыми числами с ощутимыми между ними отношениями. В этом
отношении любопытно происходящее в массах упрощение денежных чисел. Так,
50 миллиардов будет не только 50 тысяч в разговоре, но и 50 рублей (или
50 копеек). Здесь "миллиард" уже не число, а единица, и чем она проще,
тем удобнее. Поэтому 60 крестьян и 10 рабочих удобнее, "конкретнее" чем
60 миллионов крестьян и 10 миллионов рабочих. (Поэтому газетное известие
о единичной гибели - конкретнее чем известие о гибели тысяч).
Особенно важно это, конечно, там, где дело идет не об абсолютных чис-
лах, а об отношении между ними, о составлении двух величин (притом не-
точных).
"Демократы цивилизованных стран вооруженные до зубов, боятся однако
появления в какой-нибудь стомиллионной свободной республике, в роде Аме-
рики, каких-нибудь ста большевиков; это такая зараза. Борьба с сотней
выходцев из голодной, разоренной России, которые станут говорить о
большевизме, оказывается демократам не под силу".
(Речь на митинге в ПБ 13/III-19 г.). 7.
Речь Ленина - упрощенная, сниженная, вносящая в традицию ораторской
речи и политической литературы быт, - и потому необычно динамичная, вли-
яющая, - есть новый этап в революции этих речевых конструкций: отдельные
черты ленинского стиля - восходят к особой традиции.
Откуда идет ленинская речь, где ее исторические зародыши и корни -
это особый вопрос. На его резких порою каламбурных формулах*1 в особен-
ности же на полемических языках (ср. "оголение бонапартизма", "обкрады-
вание демократизма при лицемерном соблюдении внешности демократизма"),
("о героях подлога") ("детская болезнь левизны") и на названиях полеми-
ческих статей - отразилась большая западная традиция революционного сти-
ля;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108