И.
Ленин.
IV.
Третья категория ленинской литературы заключает биографические мате-
риалы о В. И. Ленине. Выше уже отмечалось, насколько вся имеющаяся сей-
час популярная литература бедна как раз именно личным, биографическим
элементом. Все появившиеся до сих пор жизнеописания, характеристики и
пр. дают, в сущности, лишь описание партийно-политической деятельности
В. И. Ленина, почти без всякой попытки преломить ее в призме его личной
жизни. Это явление представляется, впрочем, вполне закономерным. Прежде
всего, общеизвестно, что ничто не было так противно В. И. Ленину в окру-
жающих, как выпячивание своей личности, эффектные фразы, позы и т. п.
Будучи глубоко замкнутым в своей личной жизни человеком, "В. И. Ленин
ничего так не презирал, как всякие пересуды, сплетни, вмешательства в
чужую личную жизнь. Он считал такое вмешательство недопустимым"*1.
Помимо этого, колоссальная и притом всесторонняя деятельность В. И.
Ленина: научная, литературно-агитационная, организационная, боевая и т.
д. и т. д. - почти не оставляла места для личной жизни. Конечно, и здесь
не могли не присутствовать личные моменты и нюансы, но их уловить и пе-
редать могли лишь лица, интимно связанные с В. И. Лениным.
При этой скудости биографических данных, все вновь публикуемые мате-
риалы вызывают, понятно, огромный интерес. Разумеется, здесь всегда воз-
можны психологические перегибы, добросовестные ошибки и неправильные
психологические оценки. Недаром совсем недавно раздался по этому поводу
предостерегающий голос Н. К. Крупской: "О Владимире Ильиче очень много
пишут теперь. В этих воспоминаниях В. И. часто изображают каким-то аске-
том, добродетельным филистером-семьянином. Как-то искажается его образ.
Не такой он был. Он был человеком, которому ничто человеческое не чуждо.
Любил он жизнь во всей ее многогранности, жадно впитывал ее в себя...
Каждый шаг В. И. пропускают через призму какой-то филистерской сентимен-
тальности. Лучше бы поменьше на эти темы писать".
Наиболее интересные биографические материалы, имеющие историческое
значение, появились, как и следовало ожидать, в специальном ленинском
номере "Пролетарской Революции"*2. Целый ряд более или менее близких к
В. И. Ленину лиц сообщает здесь о своих встречах с ним, беседах или о
совместной работе. _______________
*1 Н. Крупская. "О Владимире Ильиче". "Правда" N 83 от 11/IV - 1924.
*2 "Пролетарская Революция". Журнал Истпарта. Ленинский номер, N 3
(26). М. 1924. Стр. 275.
Огромную историко-биографическую ценность имеет статья А. И. Елизаро-
вой: "Владимир Ильич в тюрьме" (декабрь 1895 г. - февраль 1897 г.). А.
И. Елизарова ежедневно отправлялась на "свидания за решеткой" к своему
гениальному брату, исполняла все его легальные и нелегальные поручения,
служила для него живой связью с волей и т. п. Понятно, что ее воспомина-
ния об этом периоде имеют исключительный интерес.
В. И. Ленин, попав в тюрьму, прежде всего проявил прямо-таки гени-
альные способности конспиратора. В первом письме (2/I - 1896), получен-
ном от него из тюрьмы, он говорит о плане той работы, из которой получи-
лась его книга "Развитие капитализма в России".
"Письмо это, конечно, адресуется собственно товарищам, оставшимся на
воле, что даже и отмечается в письме: "Может быть, вы сочтете небеспо-
лезным передать это письмо кому-нибудь, посоветоваться". Но серьезный
тон длинного письма с приложенным к нему длиннейшим списком научных
книг, статистических сборников искусно замаскировал тайные его цели, и
письмо дошло беспрепятственно, без всяких помарок. А между тем, Владимир
Ильич в нем ни больше, ни меньше, как запросил товарищей о том, кто
арестован с ним; запросил без всякого предварительного уговора, но так,
что товарищи поняли и ответили ему тотчас же, а бдительные аргусы ничего
не заподозрили.
" - В первом же письме Владимир Ильич запросил нас об арестованных, -
сказал мне с восхищением Сильвин, - и мы ответили ему".
"К сожалению уцелела только первая часть письма - приложенного к ней
списка книг нет: очевидно, он застрял и затерялся в процессе розыска их.
Большая часть перечисленных книг была, действительно, нужна Владимиру
Ильичу для его работы, так что письмо метило в двух зайцев и, в противо-
вес известной пословице, попало в обоих. Я могу только восстановить по
памяти некоторые из тех заглавий, которыми Владимир Ильич, искусно впле-
тая их в свой список, запросил об участи товарищей. Эти заглавия сопро-
вождались вопросительным знаком, которым автор обозначал якобы неточ-
ность цитируемого на память названия книги и который в действительности
отмечал, что в данном случае он не книгу просит, а запрашивает. Запраши-
вал он, пользуясь кличками товарищей. Некоторые из них очень подходили к
характеру нужных ему книг, и запрос не мог обратить внимания. Так, о В.
В. Старкове он запросил: "В. В. Судьбы капитализма в России". - Старков
звался "Веве". - О нижегородцах: Ванееве и Сильвине, носивших клички
"Минина" и "Пожарского", запрос должен уже был остановить более внима-
тельного контролера писем заключенных, так как книга не относилась к те-
ме предполагавшейся работы, это был Костомаров - "Герои смутного време-
ни". Но все же это была научная, историческая книга, и, понятно, требо-
вать, чтобы просматривающие кипы писем досмотрели такое несоответствие,
было бы требовать от них слишком большой дозы проницательности... Однако
же не все клички укладывались так сравнительно удобно в рамки заглавий
научных книг, и одной из следующих, перемеженных, конечно, рядом
действительно нужных для работы книг была уже: Брем - "О мелких грызу-
нах". Здесь вопросительный знак запрашивал с несомненностью для товари-
щей об участи Г. М. Кржижановского, носившего кличку "Суслик". Точно так
же по-английски написанное заглавие: Mayne Rid "The Mynoga" означало На-
дежду Константиновну Крупскую, окрещенную псевдонимом "рыбы" или "мино-
ги". Эти наименования могли бы, как будто, остановить внимание цензора,
но серьезный тон письма, уйма перечисленных книг, а кроме того, предус-
мотрительная фраза, стоявшая где-то во втором (потерянном) листке: "раз-
нообразие книг должно служить коррективом к однообразию обстановки", -
усыпили бдительность аргусов".
Находясь в тюрьме и настроившись "на долгое сидение", В. И. Ленин,
как известно, проделал огромную работу, изучая материалы, на которых бы-
ла построена впоследствии его первая, создавшая эпоху, работа - "Разви-
тие капитализма в России". Но, при своей вулканической энергии, В. И.
Ленин не мог удовлетвориться одной лишь научной работой.
"И вот Ильич стал писать, кроме того, нелегальные вещи и нашел способ
передавать их на волю. Это, пожалуй, самые интересные страницы из его
тюремной жизни. В письмах с воли ему сообщали о выходящих листках и дру-
гих подпольных изданиях; выражались сожаления, что листки не могут быть
написаны им, и ему самому хотелось писать их. Конечно, никаких химичес-
ких реактивов в тюрьме получить было нельзя. Но Владимир Ильич вспомнил,
как рассказывал мне, одну детскую игру, показанную матерью: писать моло-
ком, чтобы проявлять потом на свечке или лампе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Ленин.
IV.
Третья категория ленинской литературы заключает биографические мате-
риалы о В. И. Ленине. Выше уже отмечалось, насколько вся имеющаяся сей-
час популярная литература бедна как раз именно личным, биографическим
элементом. Все появившиеся до сих пор жизнеописания, характеристики и
пр. дают, в сущности, лишь описание партийно-политической деятельности
В. И. Ленина, почти без всякой попытки преломить ее в призме его личной
жизни. Это явление представляется, впрочем, вполне закономерным. Прежде
всего, общеизвестно, что ничто не было так противно В. И. Ленину в окру-
жающих, как выпячивание своей личности, эффектные фразы, позы и т. п.
Будучи глубоко замкнутым в своей личной жизни человеком, "В. И. Ленин
ничего так не презирал, как всякие пересуды, сплетни, вмешательства в
чужую личную жизнь. Он считал такое вмешательство недопустимым"*1.
Помимо этого, колоссальная и притом всесторонняя деятельность В. И.
Ленина: научная, литературно-агитационная, организационная, боевая и т.
д. и т. д. - почти не оставляла места для личной жизни. Конечно, и здесь
не могли не присутствовать личные моменты и нюансы, но их уловить и пе-
редать могли лишь лица, интимно связанные с В. И. Лениным.
При этой скудости биографических данных, все вновь публикуемые мате-
риалы вызывают, понятно, огромный интерес. Разумеется, здесь всегда воз-
можны психологические перегибы, добросовестные ошибки и неправильные
психологические оценки. Недаром совсем недавно раздался по этому поводу
предостерегающий голос Н. К. Крупской: "О Владимире Ильиче очень много
пишут теперь. В этих воспоминаниях В. И. часто изображают каким-то аске-
том, добродетельным филистером-семьянином. Как-то искажается его образ.
Не такой он был. Он был человеком, которому ничто человеческое не чуждо.
Любил он жизнь во всей ее многогранности, жадно впитывал ее в себя...
Каждый шаг В. И. пропускают через призму какой-то филистерской сентимен-
тальности. Лучше бы поменьше на эти темы писать".
Наиболее интересные биографические материалы, имеющие историческое
значение, появились, как и следовало ожидать, в специальном ленинском
номере "Пролетарской Революции"*2. Целый ряд более или менее близких к
В. И. Ленину лиц сообщает здесь о своих встречах с ним, беседах или о
совместной работе. _______________
*1 Н. Крупская. "О Владимире Ильиче". "Правда" N 83 от 11/IV - 1924.
*2 "Пролетарская Революция". Журнал Истпарта. Ленинский номер, N 3
(26). М. 1924. Стр. 275.
Огромную историко-биографическую ценность имеет статья А. И. Елизаро-
вой: "Владимир Ильич в тюрьме" (декабрь 1895 г. - февраль 1897 г.). А.
И. Елизарова ежедневно отправлялась на "свидания за решеткой" к своему
гениальному брату, исполняла все его легальные и нелегальные поручения,
служила для него живой связью с волей и т. п. Понятно, что ее воспомина-
ния об этом периоде имеют исключительный интерес.
В. И. Ленин, попав в тюрьму, прежде всего проявил прямо-таки гени-
альные способности конспиратора. В первом письме (2/I - 1896), получен-
ном от него из тюрьмы, он говорит о плане той работы, из которой получи-
лась его книга "Развитие капитализма в России".
"Письмо это, конечно, адресуется собственно товарищам, оставшимся на
воле, что даже и отмечается в письме: "Может быть, вы сочтете небеспо-
лезным передать это письмо кому-нибудь, посоветоваться". Но серьезный
тон длинного письма с приложенным к нему длиннейшим списком научных
книг, статистических сборников искусно замаскировал тайные его цели, и
письмо дошло беспрепятственно, без всяких помарок. А между тем, Владимир
Ильич в нем ни больше, ни меньше, как запросил товарищей о том, кто
арестован с ним; запросил без всякого предварительного уговора, но так,
что товарищи поняли и ответили ему тотчас же, а бдительные аргусы ничего
не заподозрили.
" - В первом же письме Владимир Ильич запросил нас об арестованных, -
сказал мне с восхищением Сильвин, - и мы ответили ему".
"К сожалению уцелела только первая часть письма - приложенного к ней
списка книг нет: очевидно, он застрял и затерялся в процессе розыска их.
Большая часть перечисленных книг была, действительно, нужна Владимиру
Ильичу для его работы, так что письмо метило в двух зайцев и, в противо-
вес известной пословице, попало в обоих. Я могу только восстановить по
памяти некоторые из тех заглавий, которыми Владимир Ильич, искусно впле-
тая их в свой список, запросил об участи товарищей. Эти заглавия сопро-
вождались вопросительным знаком, которым автор обозначал якобы неточ-
ность цитируемого на память названия книги и который в действительности
отмечал, что в данном случае он не книгу просит, а запрашивает. Запраши-
вал он, пользуясь кличками товарищей. Некоторые из них очень подходили к
характеру нужных ему книг, и запрос не мог обратить внимания. Так, о В.
В. Старкове он запросил: "В. В. Судьбы капитализма в России". - Старков
звался "Веве". - О нижегородцах: Ванееве и Сильвине, носивших клички
"Минина" и "Пожарского", запрос должен уже был остановить более внима-
тельного контролера писем заключенных, так как книга не относилась к те-
ме предполагавшейся работы, это был Костомаров - "Герои смутного време-
ни". Но все же это была научная, историческая книга, и, понятно, требо-
вать, чтобы просматривающие кипы писем досмотрели такое несоответствие,
было бы требовать от них слишком большой дозы проницательности... Однако
же не все клички укладывались так сравнительно удобно в рамки заглавий
научных книг, и одной из следующих, перемеженных, конечно, рядом
действительно нужных для работы книг была уже: Брем - "О мелких грызу-
нах". Здесь вопросительный знак запрашивал с несомненностью для товари-
щей об участи Г. М. Кржижановского, носившего кличку "Суслик". Точно так
же по-английски написанное заглавие: Mayne Rid "The Mynoga" означало На-
дежду Константиновну Крупскую, окрещенную псевдонимом "рыбы" или "мино-
ги". Эти наименования могли бы, как будто, остановить внимание цензора,
но серьезный тон письма, уйма перечисленных книг, а кроме того, предус-
мотрительная фраза, стоявшая где-то во втором (потерянном) листке: "раз-
нообразие книг должно служить коррективом к однообразию обстановки", -
усыпили бдительность аргусов".
Находясь в тюрьме и настроившись "на долгое сидение", В. И. Ленин,
как известно, проделал огромную работу, изучая материалы, на которых бы-
ла построена впоследствии его первая, создавшая эпоху, работа - "Разви-
тие капитализма в России". Но, при своей вулканической энергии, В. И.
Ленин не мог удовлетвориться одной лишь научной работой.
"И вот Ильич стал писать, кроме того, нелегальные вещи и нашел способ
передавать их на волю. Это, пожалуй, самые интересные страницы из его
тюремной жизни. В письмах с воли ему сообщали о выходящих листках и дру-
гих подпольных изданиях; выражались сожаления, что листки не могут быть
написаны им, и ему самому хотелось писать их. Конечно, никаких химичес-
ких реактивов в тюрьме получить было нельзя. Но Владимир Ильич вспомнил,
как рассказывал мне, одну детскую игру, показанную матерью: писать моло-
ком, чтобы проявлять потом на свечке или лампе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108