Енот пару раз окликнул Мочильщика и самого господина Гордона, а затем стал, осторожно ступая, подниматься наверх, в зловещую тишину кабинета Секача. Первый труп - в луже крови - попался ему уже в «предбаннике» кабинета.
Помянув Пресвятую Богородицу, меняла обошел покойника и осторожно заглянул внутрь логова хозяина Чоп-хауса. Увиденное его потрясло не меньше, чем Млинскую.
«Старик Ари на моем месте непременно сказал бы: «Вот оно - еврейское счастье!» - подумал он. - Это надо уметь - смыться с места одного побоища, чтобы как раз успеть на другое. Правда, слава богу, кажется, уже закончившееся».
Он опустился на колени и заглянул в лицо второго из убитых незнакомцев. Да, эти двое и были именно той парочкой, что вымогала у него меч и похозяйничала в Стриткасле. Кстати, вот и меч - тут же. А рядом, черт возьми, второй! Один все еще сжимал в руке убитый незнакомец, другой выпал из руки лежавшего рядом Мочильщика. Неподалеку лежали и ножны. Одни - на столе, другие - на диване.
Помимо собственной воли, как показалось ему, он потянулся к окровавленным клинкам. Поднял с пола один и вынул из коченеющей руки толстяка другой.
И тут произошло нечто странное.
По обоим клинкам - от острия к рукояти - пробежали волны темного, сумеречного света. Перекинулись, холодные как лед, на его руки. И встретились где-то внутри его. Что-то словно взорвалось там, и Енот ощутил одновременно и леденящий ужас, и какой-то небывалый прилив сил и уверенности в себе. Даже какую-то радость. Холодную и отстраненную от его прежней жизни. Словно в нем родился кто-то иной. Тот, кем он должен был стать в своих детских мечтах. Но так и не стал.
Енот завороженно уставился на мечи, держа их перед собой параллельно друг другу. Странности меж тем продолжались. Кровь, уже было начавшая запекаться на лезвиях мечей, вдруг стала чернеть и исходить каким-то темным маревом, словно превращаясь в клубящийся, черный, смрадный пар. Через несколько мгновений от нее не осталось и следа. Сталь мечей была девственно чиста.
Енот не удивился бы, если бы покойники, заполнявшие кабинет, один за другим очнулись и снова начали выяснять отношений. Но те вели себя сообразно своему статусу - не шалили. Он медленно приходил в себя после неожиданной волны ощущений. Его внимание привлек какой-то звук. Оказывается, все это время на столе надрывался сигналом вызова высившийся там стационарный блок связи. Енот, снова подумав чуть-чуть, положил мечи на стол и так же, как прикасался к дверной ручке - осторожно, через платок, - поднял трубку.
- Городская Стража, - представился ему чей-то сердитый голос. - Отдел происшествий. Сержант Бредли.
Последовала пауза. Видно, сержант ждал, что абонент представится ему и путно объяснит, что там у него такое приключилось. Или хотя бы буркнет, что вышло недоразумение. Но Еноту очень не с руки было оставлять на пленке свой голос. То, что приключившееся здесь отнюдь не недоразумение, станет ясно очень скоро. И тогда все, что будет найдено в кабинете мистера Гордона, будет изучено самым тщательным образом. И тогда уважаемому меняле- скажи он в трубку хоть слово - пришлось бы давать пренеприятные объяснения своего присутствия на месте массового кровопролития.
Сержант подождал немного и еще более сердитым голосом поинтересовался:
- С кем я говорю?
Енот опять промолчал в ответ, стараясь подавить в себе напавшее на него нервическое посапывание.
- Кто у телефона? - все допытывался сердитый сержант. - Вы слышите меня? - Снова не дождавшись ответа, он продолжил: - Несколько минут назад с вашего номера позвонили нам. Но не сказали ни слова. В чем дело? Что у вас происходит? Вы можете говорить? - В голосе сержанта прозвучала тревога. - Вам угрожают? Вы ранены?
«Млинская, - догадался Енот. - С перепугу кинулась звонить Страже, но тут же сообразила, старая стерва, что лучше не фигурировать в этой истории. И смылась. Хотя бы меня предупредила, что здесь такое... А Стража-то все равно через считаные минуты будет здесь!»
Он тихонько опустил трубку на рычаг, торопливо вдел мечи в ножны и, как мог, завернул их в расстеленный на столе Секача брезент. Потом припустился прочь из рокового дома. Интуиция подсказала ему, что не стоит возвращаться по собственным следам. Енот выскочил на улицу через боковой выход - мимо спуска в игральный зал. Это помогло ему не встретиться нос к носу с Билли.
* * *
Буффало слегка подивился распахнутой задней двери заведения Секача, вынул пистолет, энергично взлетел по лестнице и очутился перед трупом лопоухого. Перешагнул через него и вломился в кабинет, целя перед собой в предполагаемого противника. Пару-тройку минут у него ушло на оценку обстановки. Спрятав пистолет, он одного за другим осмотрел участников недавнего побоища. Наклонившись над Секачом, чьи сапоги продолжали украшать его стол, Билли присвистнул.
Скрытая тумбами стола, чуть поодаль от покойного мистера Гордона стояла до боли ему знакомая сумка. Билли нагнулся за ней, поставил на стол и расстегнул. Теперь он вздохнул облегченно: деньги были на месте. Он снова - уже более внимательно - осмотрелся по сторонам. Меча нигде не было. Ну и черт с ним! Зато на полу - возле руки чудака, заколотого со спины, валялась неплохого калибра пушка. Жаль, что разряженная. С патронами в Семи Городах было туговато.
Билли поднял револьвер, прокрутил барабан и бросил ствол в сумку - до кучи, к деньгам. Конечно, «игрушка» «замазана». Но слишком хороша, чтобы оставлять ее на память экспертам, прокурорам и прочей судейской братии. Застегнув кожаное вместилище денег и оружия, он повернулся к выходу. На пороге стоял пренеприятный тип. Капитан Ганнес. Сегодня у него был, несомненно, «банный» день.
Билли затравленно оглянулся на две другие двери. В обеих уже маячили фигуры стражников с автоматами на изготовку. Окна кабинета снаружи были забраны решеткой - хотя с виду и декоративной, но достаточно крепкой. Да, впрочем, кидаться к окну было бы сейчас не с руки. При всех своих недостатках Городская Стража плохой стрельбой не грешила и превратила бы беглеца в решето задолго то того, как он достиг бы подоконника.
Билли тяжело вздохнул и поставил сумку на пол. Из вместилища добычи, она мгновенно превратилась в коллекцию вещественных доказательств. Улик, каждая из которых просто с убийственной силой свидетельствовала против него.
- Кажется, нам не надо представляться друг другу, - проскрипел капитан. - У нас был случай познакомиться. И не один. Объясните мне, пожалуйста, и в этот раз некоторые вещи, которые я что-то не могу понять. Например, что тут произошло у вас с этими джентльменами?
Такой уж выдался денек, когда на вопросы капитана Ганнеса было исключительно трудно ответить.
* * *
Фландерс позвонил Шишелу только на следующий день, но был, судя по голосу, бодр и полон оптимизма. Встретиться договорились в Музее Первопоселенцев. В полдень Шишел уже мерил шагами пустынный вестибюль музея, временами неодобрительно косясь на собственный портрет, украшавший одну из торцевых стен этого вестибюля.
Доктор наук был пунктуален и вошел в музей точно с двенадцатым ударом часов на башне Ратуши. Некоторое время они с Шишелом бродили вдоль разложенных на полочках и пюпитрах экспонатов, делая вид, что совершенно незнакомы. Затем Шишел осторожно кивнул доктору в нужном направлении, и оба они, друг за другом, с небольшим интервалом, перекочевали в зал истории Семи Городов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Помянув Пресвятую Богородицу, меняла обошел покойника и осторожно заглянул внутрь логова хозяина Чоп-хауса. Увиденное его потрясло не меньше, чем Млинскую.
«Старик Ари на моем месте непременно сказал бы: «Вот оно - еврейское счастье!» - подумал он. - Это надо уметь - смыться с места одного побоища, чтобы как раз успеть на другое. Правда, слава богу, кажется, уже закончившееся».
Он опустился на колени и заглянул в лицо второго из убитых незнакомцев. Да, эти двое и были именно той парочкой, что вымогала у него меч и похозяйничала в Стриткасле. Кстати, вот и меч - тут же. А рядом, черт возьми, второй! Один все еще сжимал в руке убитый незнакомец, другой выпал из руки лежавшего рядом Мочильщика. Неподалеку лежали и ножны. Одни - на столе, другие - на диване.
Помимо собственной воли, как показалось ему, он потянулся к окровавленным клинкам. Поднял с пола один и вынул из коченеющей руки толстяка другой.
И тут произошло нечто странное.
По обоим клинкам - от острия к рукояти - пробежали волны темного, сумеречного света. Перекинулись, холодные как лед, на его руки. И встретились где-то внутри его. Что-то словно взорвалось там, и Енот ощутил одновременно и леденящий ужас, и какой-то небывалый прилив сил и уверенности в себе. Даже какую-то радость. Холодную и отстраненную от его прежней жизни. Словно в нем родился кто-то иной. Тот, кем он должен был стать в своих детских мечтах. Но так и не стал.
Енот завороженно уставился на мечи, держа их перед собой параллельно друг другу. Странности меж тем продолжались. Кровь, уже было начавшая запекаться на лезвиях мечей, вдруг стала чернеть и исходить каким-то темным маревом, словно превращаясь в клубящийся, черный, смрадный пар. Через несколько мгновений от нее не осталось и следа. Сталь мечей была девственно чиста.
Енот не удивился бы, если бы покойники, заполнявшие кабинет, один за другим очнулись и снова начали выяснять отношений. Но те вели себя сообразно своему статусу - не шалили. Он медленно приходил в себя после неожиданной волны ощущений. Его внимание привлек какой-то звук. Оказывается, все это время на столе надрывался сигналом вызова высившийся там стационарный блок связи. Енот, снова подумав чуть-чуть, положил мечи на стол и так же, как прикасался к дверной ручке - осторожно, через платок, - поднял трубку.
- Городская Стража, - представился ему чей-то сердитый голос. - Отдел происшествий. Сержант Бредли.
Последовала пауза. Видно, сержант ждал, что абонент представится ему и путно объяснит, что там у него такое приключилось. Или хотя бы буркнет, что вышло недоразумение. Но Еноту очень не с руки было оставлять на пленке свой голос. То, что приключившееся здесь отнюдь не недоразумение, станет ясно очень скоро. И тогда все, что будет найдено в кабинете мистера Гордона, будет изучено самым тщательным образом. И тогда уважаемому меняле- скажи он в трубку хоть слово - пришлось бы давать пренеприятные объяснения своего присутствия на месте массового кровопролития.
Сержант подождал немного и еще более сердитым голосом поинтересовался:
- С кем я говорю?
Енот опять промолчал в ответ, стараясь подавить в себе напавшее на него нервическое посапывание.
- Кто у телефона? - все допытывался сердитый сержант. - Вы слышите меня? - Снова не дождавшись ответа, он продолжил: - Несколько минут назад с вашего номера позвонили нам. Но не сказали ни слова. В чем дело? Что у вас происходит? Вы можете говорить? - В голосе сержанта прозвучала тревога. - Вам угрожают? Вы ранены?
«Млинская, - догадался Енот. - С перепугу кинулась звонить Страже, но тут же сообразила, старая стерва, что лучше не фигурировать в этой истории. И смылась. Хотя бы меня предупредила, что здесь такое... А Стража-то все равно через считаные минуты будет здесь!»
Он тихонько опустил трубку на рычаг, торопливо вдел мечи в ножны и, как мог, завернул их в расстеленный на столе Секача брезент. Потом припустился прочь из рокового дома. Интуиция подсказала ему, что не стоит возвращаться по собственным следам. Енот выскочил на улицу через боковой выход - мимо спуска в игральный зал. Это помогло ему не встретиться нос к носу с Билли.
* * *
Буффало слегка подивился распахнутой задней двери заведения Секача, вынул пистолет, энергично взлетел по лестнице и очутился перед трупом лопоухого. Перешагнул через него и вломился в кабинет, целя перед собой в предполагаемого противника. Пару-тройку минут у него ушло на оценку обстановки. Спрятав пистолет, он одного за другим осмотрел участников недавнего побоища. Наклонившись над Секачом, чьи сапоги продолжали украшать его стол, Билли присвистнул.
Скрытая тумбами стола, чуть поодаль от покойного мистера Гордона стояла до боли ему знакомая сумка. Билли нагнулся за ней, поставил на стол и расстегнул. Теперь он вздохнул облегченно: деньги были на месте. Он снова - уже более внимательно - осмотрелся по сторонам. Меча нигде не было. Ну и черт с ним! Зато на полу - возле руки чудака, заколотого со спины, валялась неплохого калибра пушка. Жаль, что разряженная. С патронами в Семи Городах было туговато.
Билли поднял револьвер, прокрутил барабан и бросил ствол в сумку - до кучи, к деньгам. Конечно, «игрушка» «замазана». Но слишком хороша, чтобы оставлять ее на память экспертам, прокурорам и прочей судейской братии. Застегнув кожаное вместилище денег и оружия, он повернулся к выходу. На пороге стоял пренеприятный тип. Капитан Ганнес. Сегодня у него был, несомненно, «банный» день.
Билли затравленно оглянулся на две другие двери. В обеих уже маячили фигуры стражников с автоматами на изготовку. Окна кабинета снаружи были забраны решеткой - хотя с виду и декоративной, но достаточно крепкой. Да, впрочем, кидаться к окну было бы сейчас не с руки. При всех своих недостатках Городская Стража плохой стрельбой не грешила и превратила бы беглеца в решето задолго то того, как он достиг бы подоконника.
Билли тяжело вздохнул и поставил сумку на пол. Из вместилища добычи, она мгновенно превратилась в коллекцию вещественных доказательств. Улик, каждая из которых просто с убийственной силой свидетельствовала против него.
- Кажется, нам не надо представляться друг другу, - проскрипел капитан. - У нас был случай познакомиться. И не один. Объясните мне, пожалуйста, и в этот раз некоторые вещи, которые я что-то не могу понять. Например, что тут произошло у вас с этими джентльменами?
Такой уж выдался денек, когда на вопросы капитана Ганнеса было исключительно трудно ответить.
* * *
Фландерс позвонил Шишелу только на следующий день, но был, судя по голосу, бодр и полон оптимизма. Встретиться договорились в Музее Первопоселенцев. В полдень Шишел уже мерил шагами пустынный вестибюль музея, временами неодобрительно косясь на собственный портрет, украшавший одну из торцевых стен этого вестибюля.
Доктор наук был пунктуален и вошел в музей точно с двенадцатым ударом часов на башне Ратуши. Некоторое время они с Шишелом бродили вдоль разложенных на полочках и пюпитрах экспонатов, делая вид, что совершенно незнакомы. Затем Шишел осторожно кивнул доктору в нужном направлении, и оба они, друг за другом, с небольшим интервалом, перекочевали в зал истории Семи Городов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123