с надувательством Арона Нейгольберга Никита Никитович не примирится никогда. Второй вариант. Толмачев может все-таки допустить судебный процесс и действовать в зависимости от того, как он будет проходить. И в этом случае, Алексей Григорьевич, он станет искать встреч с вами… Какой вариант выберет ваш дворецкий, покажут ближайшие два-три дня.
– И что же делать? – спросил граф Оболин.
– Разрабатывать ответные действия на оба варианта. А пока ждать. – Забродин сделал глоток остывшего кофе. – Теперь Никита потерял вас. И значит, будет искать. Зададим себе вопрос: где прежде всего? Ответ элементарен: там, где «Золотая братина», около нее… Кстати, и для вас, Алексей Григорьевич, очень важна встреча с Толмачевым: только через него мы можем выйти на Дарью. – Теперь Глеб Забродин смотрел, не отрываясь, в глаза графа Оболина. – Итак, вы готовы и дальше сотрудничать с нами?
– Только из-за Дарьи! Только из-за Дарьюшки!..
Глава 26
Поиски лжеграфа
Берлин, 7 ноября 1918 года
Пока события разворачивались в Швейцарии, в Берлине оставались Мартин Сарканис и Василий Белкин. Готовить судебный процесс – такова была задача, поставленная перед ними. Впрочем, Вася Белкин оказался для столь важной и деликатной цели не очень пригодным (какой от него прок в переговорах без знания немецкого языка?), и всю сложную работу осуществлял Сарканис. О том, как в Германии обстоят дела с «Золотой братиной», Петроград, Чека, непосредственно Дмитрий Наумович Картузов получали постоянную информацию через дипломатические и торговые представительства Советской России в Берлине, и информация эта готовилась Мартином. Идея судебного процесса была одобрена Центром, естественно при условии, если будет найден Никита Толмачев и у него отберут фальшивую купчую. На адвокатов отпустили немалые средства.
И все резко изменилось буквально за день до появления в Берлине Забродина, Любина и графа. В Петроград было срочно отозвано дипломатическое представительство.
– Подробностей не знаю, – сказал Мартин Сарканис, когда вся группа собралась в отеле «Новая Германия». – Нас ждет товарищ Решетов. Такси подъедет через десять минут.
Двухэтажный особняк размещался в тихом тупиковом переулке в центре города. Газоны с кустами роз, на фиолетовых ветках которых еще держались побуревшие листья. Широкие каменные ступени, ведущие к массивным дверям, большие темные окна без штор. Над парадным трепетал на осеннем ветру красный флаг с серпом и молотом. Табличка на немецком и русском языках сообщала: «Торговое представительство Советской Российской Федерации».
К ним навстречу вышел человек лет тридцати, высокий, спортивного телосложения, в безукоризненном темно-сером костюме-тройке, с лицом, лишенным индивидуальности. «Только взгляд ускользающий», – успел заметить Кирилл Любин.
– Прошу, товарищи. – Голос был ровный, бесцветный. – Николай Семенович ждет.
Кабинет Николая Семеновича Решетова, очевидно первого лица в торгпредстве, показался огромным, может быть, из-за аскетической пустоты: письменный стол в глубине с черным телефонным аппаратом, над ним портрет Карла Маркса; второй длинный стол, канцелярский, голый, унылый, был углом придвинут к письменному. Несколько разномастных стульев. Сейф в углу.
«Тоска какая-то», – подумал Кирилл Любин.
Хозяин кабинета – маленький толстячок с пухлыми влажными руками, очень подвижный, нетерпеливый. После представлений и приветствий он быстро заговорил – как горохом посыпал:
– Садитесь, располагайтесь, закуривайте… – На столе возникла деревянная табакерка с папиросами.
– Я, с вашего разрешения, свою трубку, – сказал Забродин.
– Пожалуйста, пожалуйста! А я, видите ли, этими папиросками балуюсь. Итальянские. Легкие, ароматные. – Николай Семенович чиркнул спичкой, окутался прозрачным облаком дыма. – Итак, к делу. Вы, как я понимаю, уже в курсе: сейчас наше торгпредство – единственный канал связи с Петроградом. Вчера наши дипломаты, благополучно собрав чемоданы, отбыли на родину… Изменилась политическая ситуация. Немцы постоянно нарушают Брестский мир. Вот последняя депеша. – Решетов вынул из ящика письменного стола продолговатый конверт, но раскрывать его не стал, опять спрятав в ящик. – Войска кайзера захватили Ростов-на-Дону, движутся к Кавказу, на Украине повальный грабеж. В нескольких местах произошли вооруженные столкновения между частями Красной армии и немецкой регулярной армией…
– То есть, – перебил Кирилл Любин, – мы можем оказаться в состоянии войны с Германией?
– Именно. И тогда наше положение здесь непредсказуемо. Отзыв дипломатов – плохой симптом. Пока что Петроград санкцию на судебный процесс не отменял. – Николай Семенович Решетов с явным удовольствием затянулся папиросным дымом. – Значит, процесс будем готовить. Тем более что в ваших руках фальшивая купчая…
– Не в наших, – перебил Любин. – Купчая у Алексея Григорьевича.
– Но ведь он, ваш граф, как сказал мне Мартин, согласен на процесс?
– Согласен, – подтвердил Забродин. – При одном условии… Словом, до процесса нам необходимо обнаружить Толмачева. Пока что единственное место, нам известное, где может появиться дворецкий, – это магазин Арона Нейгольберга. Вернее, не сам магазин, в него Толмачев не сунется. Он, я в этом убежден, где-то рядом, он ищет встречи с графом…
– А зная, что за Алексеем Григорьевичем стоит Чека, – заговорил Любин, – Толмачев может немало навредить процессу. Если он захочет сорвать его…
– Что предпринимается для обнаружения лжеграфа? – перебил Николай Семенович.
– Сейчас за магазином Нейгольберга наблюдает тайно наш человек… Но этого мало, будем думать. – Забродин второй раз набил табаком свою мефистофельскую трубку.
В кабинете возник (никто не заметил, каким образом) человек, который встретил Забродина и его людей на крыльце, подошел к молчаливому Сарканису, наклонился к его уху и сказал хотя и тихо, но так, что слышали все (потом исчез):
– Товарищ Сарканис, вы задержитесь, пожалуйста, после беседы.
– Так-так… – Николай Семенович попыхивал папироской. – Видите ли… Значит, Толмачев ищет свидания с Алексеем Григорьевичем… Может быть, ему пойти навстречу? Коли он бродит где-то возле ювелирного магазина? Давайте ускорим это свидание. Демонстративно обнаружим графа.
– Каким образом? – спросил Забродин.
– Тут вот какое дело, – спокойно продолжал Решетов. – В связи с изменением политической обстановки Питером одобрена… как сказать… запасная акция с этой вашей «Братиной». А именно: разрешено из средств, которыми располагает наше представительство, если судебный процесс будет срываться, израсходовать тридцать пять миллионов марок…
– Да что же вы молчали! – азартно перебил Глеб Забродин. – Что же вы молчали, дорогой мой Николай Семенович! Мне кажется, этой акцией надо воспользоваться немедленно. Или я не прав?
Воистину этот ноябрьский день был перенасыщен событиями! Еще днем в отеле «Новая Германия» Василий Белкин получил задание: немедленно отправиться к магазину Арона Нейгольберга и вести тайное наблюдение. Может появиться Толмачев. Василий получил полный словесный портрет подопечного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
– И что же делать? – спросил граф Оболин.
– Разрабатывать ответные действия на оба варианта. А пока ждать. – Забродин сделал глоток остывшего кофе. – Теперь Никита потерял вас. И значит, будет искать. Зададим себе вопрос: где прежде всего? Ответ элементарен: там, где «Золотая братина», около нее… Кстати, и для вас, Алексей Григорьевич, очень важна встреча с Толмачевым: только через него мы можем выйти на Дарью. – Теперь Глеб Забродин смотрел, не отрываясь, в глаза графа Оболина. – Итак, вы готовы и дальше сотрудничать с нами?
– Только из-за Дарьи! Только из-за Дарьюшки!..
Глава 26
Поиски лжеграфа
Берлин, 7 ноября 1918 года
Пока события разворачивались в Швейцарии, в Берлине оставались Мартин Сарканис и Василий Белкин. Готовить судебный процесс – такова была задача, поставленная перед ними. Впрочем, Вася Белкин оказался для столь важной и деликатной цели не очень пригодным (какой от него прок в переговорах без знания немецкого языка?), и всю сложную работу осуществлял Сарканис. О том, как в Германии обстоят дела с «Золотой братиной», Петроград, Чека, непосредственно Дмитрий Наумович Картузов получали постоянную информацию через дипломатические и торговые представительства Советской России в Берлине, и информация эта готовилась Мартином. Идея судебного процесса была одобрена Центром, естественно при условии, если будет найден Никита Толмачев и у него отберут фальшивую купчую. На адвокатов отпустили немалые средства.
И все резко изменилось буквально за день до появления в Берлине Забродина, Любина и графа. В Петроград было срочно отозвано дипломатическое представительство.
– Подробностей не знаю, – сказал Мартин Сарканис, когда вся группа собралась в отеле «Новая Германия». – Нас ждет товарищ Решетов. Такси подъедет через десять минут.
Двухэтажный особняк размещался в тихом тупиковом переулке в центре города. Газоны с кустами роз, на фиолетовых ветках которых еще держались побуревшие листья. Широкие каменные ступени, ведущие к массивным дверям, большие темные окна без штор. Над парадным трепетал на осеннем ветру красный флаг с серпом и молотом. Табличка на немецком и русском языках сообщала: «Торговое представительство Советской Российской Федерации».
К ним навстречу вышел человек лет тридцати, высокий, спортивного телосложения, в безукоризненном темно-сером костюме-тройке, с лицом, лишенным индивидуальности. «Только взгляд ускользающий», – успел заметить Кирилл Любин.
– Прошу, товарищи. – Голос был ровный, бесцветный. – Николай Семенович ждет.
Кабинет Николая Семеновича Решетова, очевидно первого лица в торгпредстве, показался огромным, может быть, из-за аскетической пустоты: письменный стол в глубине с черным телефонным аппаратом, над ним портрет Карла Маркса; второй длинный стол, канцелярский, голый, унылый, был углом придвинут к письменному. Несколько разномастных стульев. Сейф в углу.
«Тоска какая-то», – подумал Кирилл Любин.
Хозяин кабинета – маленький толстячок с пухлыми влажными руками, очень подвижный, нетерпеливый. После представлений и приветствий он быстро заговорил – как горохом посыпал:
– Садитесь, располагайтесь, закуривайте… – На столе возникла деревянная табакерка с папиросами.
– Я, с вашего разрешения, свою трубку, – сказал Забродин.
– Пожалуйста, пожалуйста! А я, видите ли, этими папиросками балуюсь. Итальянские. Легкие, ароматные. – Николай Семенович чиркнул спичкой, окутался прозрачным облаком дыма. – Итак, к делу. Вы, как я понимаю, уже в курсе: сейчас наше торгпредство – единственный канал связи с Петроградом. Вчера наши дипломаты, благополучно собрав чемоданы, отбыли на родину… Изменилась политическая ситуация. Немцы постоянно нарушают Брестский мир. Вот последняя депеша. – Решетов вынул из ящика письменного стола продолговатый конверт, но раскрывать его не стал, опять спрятав в ящик. – Войска кайзера захватили Ростов-на-Дону, движутся к Кавказу, на Украине повальный грабеж. В нескольких местах произошли вооруженные столкновения между частями Красной армии и немецкой регулярной армией…
– То есть, – перебил Кирилл Любин, – мы можем оказаться в состоянии войны с Германией?
– Именно. И тогда наше положение здесь непредсказуемо. Отзыв дипломатов – плохой симптом. Пока что Петроград санкцию на судебный процесс не отменял. – Николай Семенович Решетов с явным удовольствием затянулся папиросным дымом. – Значит, процесс будем готовить. Тем более что в ваших руках фальшивая купчая…
– Не в наших, – перебил Любин. – Купчая у Алексея Григорьевича.
– Но ведь он, ваш граф, как сказал мне Мартин, согласен на процесс?
– Согласен, – подтвердил Забродин. – При одном условии… Словом, до процесса нам необходимо обнаружить Толмачева. Пока что единственное место, нам известное, где может появиться дворецкий, – это магазин Арона Нейгольберга. Вернее, не сам магазин, в него Толмачев не сунется. Он, я в этом убежден, где-то рядом, он ищет встречи с графом…
– А зная, что за Алексеем Григорьевичем стоит Чека, – заговорил Любин, – Толмачев может немало навредить процессу. Если он захочет сорвать его…
– Что предпринимается для обнаружения лжеграфа? – перебил Николай Семенович.
– Сейчас за магазином Нейгольберга наблюдает тайно наш человек… Но этого мало, будем думать. – Забродин второй раз набил табаком свою мефистофельскую трубку.
В кабинете возник (никто не заметил, каким образом) человек, который встретил Забродина и его людей на крыльце, подошел к молчаливому Сарканису, наклонился к его уху и сказал хотя и тихо, но так, что слышали все (потом исчез):
– Товарищ Сарканис, вы задержитесь, пожалуйста, после беседы.
– Так-так… – Николай Семенович попыхивал папироской. – Видите ли… Значит, Толмачев ищет свидания с Алексеем Григорьевичем… Может быть, ему пойти навстречу? Коли он бродит где-то возле ювелирного магазина? Давайте ускорим это свидание. Демонстративно обнаружим графа.
– Каким образом? – спросил Забродин.
– Тут вот какое дело, – спокойно продолжал Решетов. – В связи с изменением политической обстановки Питером одобрена… как сказать… запасная акция с этой вашей «Братиной». А именно: разрешено из средств, которыми располагает наше представительство, если судебный процесс будет срываться, израсходовать тридцать пять миллионов марок…
– Да что же вы молчали! – азартно перебил Глеб Забродин. – Что же вы молчали, дорогой мой Николай Семенович! Мне кажется, этой акцией надо воспользоваться немедленно. Или я не прав?
Воистину этот ноябрьский день был перенасыщен событиями! Еще днем в отеле «Новая Германия» Василий Белкин получил задание: немедленно отправиться к магазину Арона Нейгольберга и вести тайное наблюдение. Может появиться Толмачев. Василий получил полный словесный портрет подопечного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148