– А где же Мартин? – вернулся в реальность Глеб Кузьмич.
– Сарканис в кузове, товарищ старший лейтенант. – Перед Забродиным навытяжку стоял Семин и с тревогой, напряженно смотрел на него. – Там и скончался. Наших полегло пятеро, уже все в машине. И женщина… Сережа Клименко легко ранен в плечо. А как этого… Зета? Брать тоже?
– Где он? – спросил Забродин.
– Там, в замке.
– Пусть остается. Он бригаденфюрер. – Глеб Кузьмич вздохнул. – Немцы похоронят. Да! – перебил сам себя Забродин. – Что сервиз?
– В ящиках все, что было. Нет только этой самой… братины.
– Понятно… значит, Никита… – без всякого сожаления сказал Забродин.
– Остальные вещи, – продолжал младший лейтенант Семин, – что в списке указаны, нашли, погрузили. Только одной картины не нашли. Вот… – Он вынул из кармана лист бумаги, прочитал: «Портрет князя А. И. Гагарина. Неизвестный художник. Конец XVIII века».
– Ладно, – махнул рукой Глеб Кузьмич. – Все?
– Все, товарищ старший лейтенант. – На лице Семина вдруг проступило ожесточение, и в глаза его было невозможно смотреть. – Фрицев из охраны положили десять, семерых в бою, троих раненых добили. Двоих не нашли. Или спрятались, или убежали. И еще, товарищ старший лейтенант… Мы в подвал столовой всю их обслугу согнали, четырнадцать человек. Расстрелять? Чтоб свидетелей не было…
– Мы, Семин, с мирным населением не воюем. – И вдруг Глеб Кузьмич сорвался на истерический крик: – Что, Семин, тебе трупов мало?… – И тут же остановил себя: – Ладно, ладно, все… Они что, заперты в подвале?
– Заперты. – В голосе младшего лейтенанта Семина звучали обида и плохо скрытое презрение.
– Подвал открыть! Жду в кабине. Всем, кто в кузове! Клименко оружие держит?
– Так точно!
– Всем четверым быть готовым к ближнему бою с применением всех средств.
– Есть!
– Выполняй приказ, парень. Ты теперь командир отряда. И сядешь за руль.
– Слушаюсь, товарищ старший лейтенант!
Семин убежал. Забродин подошел к грузовику, открыл дверцу кабины, сел рядом с местом шофера. И опять Глеба Кузьмича охватило чувство нереальности только что происшедшего. Нет, это не жизнь, это сон. А может быть, жизнь и есть сон? Проснуться, проснуться!.. Он вынул из-за голенища сапога карту-миллиметровку немецкой земли Баден-Вюртемберг, развернул ее, положил на колени.
Так… От замка Вайбер в горы по шоссе до шестьдесят седьмого километра. Здесь перекресток. Вон он. Поворот по указателю к городу Лаупэнен. Проехать двенадцать километров. За километровым указателем «12» начинается проселочная дорога, идущая только налево. По ней проехать четыре километра, руководствуясь спидометром. Понятно… Дорога будет идти в гору. За лесным массивом строго впереди возникнет горная гряда с возвышающимся на ней скальным зубцом. Остановиться. Здесь будем встречать второй отряд – четырнадцать человек, именуемый в акции «Захват» «носильщиками». От этого места до швейцарской границы восемь километров…
«Что же, – подумал Глеб Кузьмич Забродин, – с нами Бог и крестная сила!» И еще подумал: «С нами ли?…»
Дверца кабины была открыта. Забродин прислушался. Полная тяжелая тишина стояла вокруг. Чуть-чуть пугающе пахло пороховой гарью. Прибежал запыхавшийся младший лейтенант Семин. На юношеском лице его сейчас было одно чувство – изумление.
– Плачут! – объявил он, удивленно хлопая глазами.
– Кто плачет? – не понял Забродин.
– Все фрицы! А одна женщина… – И Семин вдруг начал неудержимо краснеть. – Одна женщина в белом халате стала мне сапоги целовать. Упала на пол и… Чего это она, товарищ старший лейтенант?
– Садись за руль, Семин, – приказал Глеб Кузьмич.
Младший лейтенант легко бросил свое молодое тело на пружинистое сиденье, повернул ключ, включил мотор, выжал сцепление, мотор послушно заработал. С двух сторон кабины хлопнули дверцы. Забродин взглянул на часы – было четырнадцать часов тридцать три минуты.
– Вперед, парень!
Семин сильно постучал в заднее стекло кабины: «Двинулись!» Крытый грузовик рывком сорвался с места, сделал разворот, справа промелькнули парадные двери замка Вайбер, распахнутые настежь. Объехал два трупа эсэсовцев (один из них лежал в неудобной позе, подогнув колени к голове, – это был Карл Адлер, вернее, то, что от него осталось) и вырвался за ворота…

Похищение музейной реликвии

Глава 45
История повторяется

Рим, лето 1996 года
Часы на перекрестке набережной Тибра Фламения и улицы Гвидо Рени показывали двадцать минут девятого, а в столице Италии уже было жарко и душно. «Наверно, градусов тридцать», – подумал Арчил Табадзе, сидя в такси рядом с водителем, молодым смуглым парнем, с которым они с трудом объяснялись на английском языке. Машина, непонятно какой марки, довольно старая, потрепанная и неухоженная, но с мощным двигателем и кондиционером, стояла перед светофором. Слева бурливая мутная река, явно засоренная нечистотами, стремительно мчалась к морю, тесно зажатая каменными стенами, стремясь вырваться на свободу. Это была южная окраина Рима. С правой стороны от широкой набережной, вполне приспособленной для шестирядного скоростного движения машин, карабкались вверх узкие улочки между старыми, облезлыми домами, на крохотных площадях били фонтанчики с каменными «мадоннами» в центре.
Но где-то рядом, за этими старыми кварталами, были парки, стадионы, фешенебельные виллы с просторными садами и английскими лужайками для гольфа, где-то рядом была и улица Анджело, и на ней дом – или усадьба – под номером восемнадцать.
Подробную карту итальянской столицы Арчил изучил в самолёте рейса Москва – Рим; он обнаружил ее среди кипы красочных туристических проспектов, предложенных любезной стюардессой, а адрес графа Александра Петровича Оболина запомнил, когда изучал контракт, подписанный господином Оболиным с фирмой «Амулет».
Вспыхнул зеленый глаз светофора – ревущий поток железных чудовищ с выпученными глазами рванулся вперед, и каждое чудовище норовило обогнать остальные, оставив их с носом. Это удалось сделать водителю такси, в котором следовал Арчил Табадзе. Темпераментный водитель-итальянец до следующего перекрестка трижды опередил менее поворотливых автомобилистов, к тому же успел сделать правый поворот до того момента, когда светофор остановил ошалелый поток легковушек, и теперь на лице молодого таксиста сияла самодовольная улыбка. Лихая езда на предельно возможной скорости по узким улочкам – и такси вылетело на простор широкой улицы.
Слева густые зеленые деревья парка: каштаны, платаны, пальмы; справа – высокие витые металлические ограды, а за ними – сады, лужайки, белые беседки у небольших водоемов, в глубине – виллы старинные и новейшей причудливой архитектуры. «Улица Анджело», – прочитал Арчил на промелькнувших воротах. За нумерацией домов внимательно следил водитель такси, и скоро машина остановилась у добротных деревянных ворот с резными наличниками над перекладиной и над калиткой, в которой была широкая прорезь и латинскими буквами слово «почта». Допотопная кнопка звонка под этой щелью. Цифру «18» можно было и не заметить: табличку с ней на правом столбе ворот закрывали ветки березы, свесившиеся из-за забора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148