А что «никому» – это ваша большая ошибка. Но на эту тему мы позже поговорим отдельно. Итак, граф Оболин вам позвонил? Написал?
– Написал. Потом прислал телеграмму, что вылетает.
– Письмо – это уже хорошо. – Впервые за время разговора Вениамин Георгиевич Миров улыбнулся. – Координаты Воротаева, а также письмо и телеграмма графа у вас на работе?
– Естественно, на работе.
– Тогда, Иван Кириллович, необходимо ехать. Моя машина ждет нас у дверей клиники.
В салоне просторного «вольво» было прохладно, еле слышно играла музыка: симфонический оркестр исполнял Пятую симфонию Чайковского. Управлял машиной пожилой шофер, и в зеркальце Иван Кириллович видел его бесстрастное лицо. Рядом с ним сидел молодой человек в легком спортивном костюме, с кавказскими чертами лица.
– Знакомьтесь, мой первый помощник Арчил Табадзе, – представил молодого человека Миров. – Или, если желаете, заместитель.
– Вы, Иван Кириллович, – начал следователь, когда машина тронулась, – сейчас успокойтесь, сосредоточьтесь. Вам еще предстоит узнать некоторые подробности ограбления, весьма трагические…
– Господи! Что еще?
– Потом, потом! – Вениамин Георгиевич вздохнул – Кстати, министр культуры в курсе происшедшего. И он, как и я, крайне удивлен, что вы о предстоящем дарении никого не поставили в известность.
– Понимаете, Вениамин Георгиевич, хотел всем сюрприз сделать. И министру культуры тоже. Рассуждал: никакого риска. Во-первых, я знал о том, что много лет назад граф Оболин… не этот, а его дед… пообещал вернуть музею блюдо, которое оказалось у него. Это длинная история…
– Хотелось бы ее узнать, – перебил следователь.
– Я вам предоставлю такую возможность. Так вот… Письмо Александра Петровича для меня не было полной неожиданностью. Правда, за давностью лет, не скрою, я забыл, когда это должно произойти. Во-вторых, у нас, по крайней мере до вчерашнего дня, была мощная, проверенная охрана. Нет, в голове не укладывается!.. Ведь я их всех хорошо знаю! А Никодим Иванович работает у нас, как минимум, лет двадцать…
– Это надо уточнить, – снова перебил следователь.
– Сейчас и уточним, как приедем. Представляете, Воротаева мы все считали образцовым работником! Да так оно и было. Поэтому я был абсолютно спокоен, договорившись с графом Оболиным о вчерашней встрече.
– Я не знаю всех ваших правил, – сказал Вениамин Георгиевич, – но, по-моему, поступив так, вы совершили должностной э-э… проступок?
– Совершил, – тяжело вздохнул Любин.
Музей народного искусства России был закрыт. Для посетителей на воротах висело объявление: по техническим причинам, просим извинить и так далее… В кабинете директора музея Любин, Миров и Арчил Табадзе расположились в креслах и некоторое время молчали.
– Говорите, Вениамин Георгиевич, – нарушил затянувшуюся паузу Любин. – Я ко всему готов.
– Ну хорошо… – Было видно, что следователю очень трудно сказать то, что сказать необходимо. – Дело в том… Дело в том, Иван Кириллович, что похищение сервиза не обошлось без жертв. Убит ваш охранник Николай Якименко.
– Боже мой!.. Ведь он у нас всего второй месяц…
– Его застрелил, – резко ворвался в бормотание директора музея следователь Миров, – ваш Воротаев.
Иван Кириллович замолчал.
– Есть два свидетеля, местные бродяги. Благодаря им наряд милиции был здесь, по предварительным данным, минут через десять – пятнадцать после ограбления. Так вот, эти бомжи услышали выстрел и потом видели, как убийца затаскивал труп Якименко в калитку музея. Ведь этот Никодим Иванович пожилой, даже старый, плотного телосложения, лыс. Как сказал один из свидетелей, «очень лыс». Так?
– Да, это так, – кивнул Любин.
– Вот с него и начнем. Домашний телефон, адрес, личное дело.
– Один момент! – Иван Кириллович стал четким и собранным. Он поднял трубку внутреннего телефона, набрал номер из трех цифр: – Лидия Павловна, немедленно ко мне личное дело Воротаева.
– Здесь у вас со вчерашнего вечера работают наши люди, – спокойно пояснил следователь Миров. Арчил Табадзе молчал, внимательно слушая, и на его большом смуглом лбу резко проступали морщины. – Двух других охранников, – продолжил Миров, – Федора Рябушкина и Остапа Цугейко, преступник усыпил сильным и мгновенно действующим снотворным, подмешав его в водку.
Вениамин Георгиевич не договорил: в кабинет вошла молодая взволнованная женщина, щеки ее цвели красными маками.
– Здравствуйте! Вот… личное дело Воротаева.
Иван Кириллович быстро листал папку.
– Так… Работает у нас… Работал с тысяча девятьсот шестьдесят третьего года… Ничего себе! Получается, тридцать три года! Мне почему-то казалось, не больше двадцати лет…
Фотографию Воротаева, представленную в личном деле, Вениамин Георгиевич рассматривал долго.
– Да здесь он совсем молодой! Лысины и в помине нет. А лицо запоминающееся.
– Разрешите? – нарушил молчание Табадзе и тоже достаточно долго рассматривал фотографию более чем тридцатилетней давности.
– Никаких ассоциаций? – спросил Вениамин Георгиевич.
– Вроде никаких… – последовал задумчивый ответ. – Надо по картотеке проверить.
– И немедленно! – В голосе следователя прорвались нетерпение и азарт. – Значит, так… Корчной тут?
– Конечно. Ждет команды, застоялся.
– Группу Корчного по домашнему адресу клиента. Николай все сделает в лучшем виде – не первый раз. Телефон проверить, совпадает ли с адресом. Естественно, не звонить. Фотографию размножить и поискать этот портрет в картотеке. Все! Пока по Воротаеву все. Давай команды, Арчил.
Табадзе взял папку с личным делом Воротаева и быстро вышел из кабинета.
– Иван Кириллович, а вы бывали у Никодима Ивановича дома? – спросил Миров.
– Да нет, знаете ли… Как-то не приходилось. Уж больно далеки наши интересы. Иногда спрашивал, как семья, дети…
– У Воротаева есть дети?
– Да вроде двое – сын и дочь, уже взрослые. Иногда звонили ему по необходимости…
– И всегда трубку брал Воротаев? – опять перебил Миров.
– Нет. Иногда отвечала его жена, Ксения Тарасовна, по голосу, по разговору симпатичная женщина. Ну… дача у них есть. Любил Никодим Иванович о всяких огородно-садовых проблемах поговорить.
Вошел Арчил Табадзе, явно чем-то возбужденный, сказал с порога:
– Все команды отдал, Вениамин Георгиевич. Корчной полетел со своими ребятами пулей. И… Привезли Валентина Николаевича Великанова.
– Отлично! – Миров энергично потер руки. – Давайте его сюда.
– Откуда вам известно?… – начал было Иван Кириллович. Но Вениамин Георгиевич перебил его:
– Да сумели нам Рябушкин и Цугейко сказать, хоть и в полусне, как дело было, почему в их смену подмена командира произошла. Особенно Федор помог. Весьма сообразительный и четкий молодой человек: засыпает, а нить разговора держит.
Открылась дверь, и в кабинет первым вошел Валентин Николаевич Великанов, за ним – Арчил Табадзе. Великанов соответствовал своей фамилии: гигант лет сорока, с открытым, простодушным русским лицом – блондин, веснушки на щеках, широкий, немного приплюснутый нос, прямой внимательный взгляд.
– Здравствуйте, товарищи! – Голос у него оказался густой, басовитый, сейчас в нем звучали сердитые, даже злые нотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
– Написал. Потом прислал телеграмму, что вылетает.
– Письмо – это уже хорошо. – Впервые за время разговора Вениамин Георгиевич Миров улыбнулся. – Координаты Воротаева, а также письмо и телеграмма графа у вас на работе?
– Естественно, на работе.
– Тогда, Иван Кириллович, необходимо ехать. Моя машина ждет нас у дверей клиники.
В салоне просторного «вольво» было прохладно, еле слышно играла музыка: симфонический оркестр исполнял Пятую симфонию Чайковского. Управлял машиной пожилой шофер, и в зеркальце Иван Кириллович видел его бесстрастное лицо. Рядом с ним сидел молодой человек в легком спортивном костюме, с кавказскими чертами лица.
– Знакомьтесь, мой первый помощник Арчил Табадзе, – представил молодого человека Миров. – Или, если желаете, заместитель.
– Вы, Иван Кириллович, – начал следователь, когда машина тронулась, – сейчас успокойтесь, сосредоточьтесь. Вам еще предстоит узнать некоторые подробности ограбления, весьма трагические…
– Господи! Что еще?
– Потом, потом! – Вениамин Георгиевич вздохнул – Кстати, министр культуры в курсе происшедшего. И он, как и я, крайне удивлен, что вы о предстоящем дарении никого не поставили в известность.
– Понимаете, Вениамин Георгиевич, хотел всем сюрприз сделать. И министру культуры тоже. Рассуждал: никакого риска. Во-первых, я знал о том, что много лет назад граф Оболин… не этот, а его дед… пообещал вернуть музею блюдо, которое оказалось у него. Это длинная история…
– Хотелось бы ее узнать, – перебил следователь.
– Я вам предоставлю такую возможность. Так вот… Письмо Александра Петровича для меня не было полной неожиданностью. Правда, за давностью лет, не скрою, я забыл, когда это должно произойти. Во-вторых, у нас, по крайней мере до вчерашнего дня, была мощная, проверенная охрана. Нет, в голове не укладывается!.. Ведь я их всех хорошо знаю! А Никодим Иванович работает у нас, как минимум, лет двадцать…
– Это надо уточнить, – снова перебил следователь.
– Сейчас и уточним, как приедем. Представляете, Воротаева мы все считали образцовым работником! Да так оно и было. Поэтому я был абсолютно спокоен, договорившись с графом Оболиным о вчерашней встрече.
– Я не знаю всех ваших правил, – сказал Вениамин Георгиевич, – но, по-моему, поступив так, вы совершили должностной э-э… проступок?
– Совершил, – тяжело вздохнул Любин.
Музей народного искусства России был закрыт. Для посетителей на воротах висело объявление: по техническим причинам, просим извинить и так далее… В кабинете директора музея Любин, Миров и Арчил Табадзе расположились в креслах и некоторое время молчали.
– Говорите, Вениамин Георгиевич, – нарушил затянувшуюся паузу Любин. – Я ко всему готов.
– Ну хорошо… – Было видно, что следователю очень трудно сказать то, что сказать необходимо. – Дело в том… Дело в том, Иван Кириллович, что похищение сервиза не обошлось без жертв. Убит ваш охранник Николай Якименко.
– Боже мой!.. Ведь он у нас всего второй месяц…
– Его застрелил, – резко ворвался в бормотание директора музея следователь Миров, – ваш Воротаев.
Иван Кириллович замолчал.
– Есть два свидетеля, местные бродяги. Благодаря им наряд милиции был здесь, по предварительным данным, минут через десять – пятнадцать после ограбления. Так вот, эти бомжи услышали выстрел и потом видели, как убийца затаскивал труп Якименко в калитку музея. Ведь этот Никодим Иванович пожилой, даже старый, плотного телосложения, лыс. Как сказал один из свидетелей, «очень лыс». Так?
– Да, это так, – кивнул Любин.
– Вот с него и начнем. Домашний телефон, адрес, личное дело.
– Один момент! – Иван Кириллович стал четким и собранным. Он поднял трубку внутреннего телефона, набрал номер из трех цифр: – Лидия Павловна, немедленно ко мне личное дело Воротаева.
– Здесь у вас со вчерашнего вечера работают наши люди, – спокойно пояснил следователь Миров. Арчил Табадзе молчал, внимательно слушая, и на его большом смуглом лбу резко проступали морщины. – Двух других охранников, – продолжил Миров, – Федора Рябушкина и Остапа Цугейко, преступник усыпил сильным и мгновенно действующим снотворным, подмешав его в водку.
Вениамин Георгиевич не договорил: в кабинет вошла молодая взволнованная женщина, щеки ее цвели красными маками.
– Здравствуйте! Вот… личное дело Воротаева.
Иван Кириллович быстро листал папку.
– Так… Работает у нас… Работал с тысяча девятьсот шестьдесят третьего года… Ничего себе! Получается, тридцать три года! Мне почему-то казалось, не больше двадцати лет…
Фотографию Воротаева, представленную в личном деле, Вениамин Георгиевич рассматривал долго.
– Да здесь он совсем молодой! Лысины и в помине нет. А лицо запоминающееся.
– Разрешите? – нарушил молчание Табадзе и тоже достаточно долго рассматривал фотографию более чем тридцатилетней давности.
– Никаких ассоциаций? – спросил Вениамин Георгиевич.
– Вроде никаких… – последовал задумчивый ответ. – Надо по картотеке проверить.
– И немедленно! – В голосе следователя прорвались нетерпение и азарт. – Значит, так… Корчной тут?
– Конечно. Ждет команды, застоялся.
– Группу Корчного по домашнему адресу клиента. Николай все сделает в лучшем виде – не первый раз. Телефон проверить, совпадает ли с адресом. Естественно, не звонить. Фотографию размножить и поискать этот портрет в картотеке. Все! Пока по Воротаеву все. Давай команды, Арчил.
Табадзе взял папку с личным делом Воротаева и быстро вышел из кабинета.
– Иван Кириллович, а вы бывали у Никодима Ивановича дома? – спросил Миров.
– Да нет, знаете ли… Как-то не приходилось. Уж больно далеки наши интересы. Иногда спрашивал, как семья, дети…
– У Воротаева есть дети?
– Да вроде двое – сын и дочь, уже взрослые. Иногда звонили ему по необходимости…
– И всегда трубку брал Воротаев? – опять перебил Миров.
– Нет. Иногда отвечала его жена, Ксения Тарасовна, по голосу, по разговору симпатичная женщина. Ну… дача у них есть. Любил Никодим Иванович о всяких огородно-садовых проблемах поговорить.
Вошел Арчил Табадзе, явно чем-то возбужденный, сказал с порога:
– Все команды отдал, Вениамин Георгиевич. Корчной полетел со своими ребятами пулей. И… Привезли Валентина Николаевича Великанова.
– Отлично! – Миров энергично потер руки. – Давайте его сюда.
– Откуда вам известно?… – начал было Иван Кириллович. Но Вениамин Георгиевич перебил его:
– Да сумели нам Рябушкин и Цугейко сказать, хоть и в полусне, как дело было, почему в их смену подмена командира произошла. Особенно Федор помог. Весьма сообразительный и четкий молодой человек: засыпает, а нить разговора держит.
Открылась дверь, и в кабинет первым вошел Валентин Николаевич Великанов, за ним – Арчил Табадзе. Великанов соответствовал своей фамилии: гигант лет сорока, с открытым, простодушным русским лицом – блондин, веснушки на щеках, широкий, немного приплюснутый нос, прямой внимательный взгляд.
– Здравствуйте, товарищи! – Голос у него оказался густой, басовитый, сейчас в нем звучали сердитые, даже злые нотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148