.. Начало темнеть, звуки постепенно смолкли.
Мы заглянули сквозь круглое окошечко в зал. Он был
пуст...
- Пойдем, Галочка, мне страшно, - вдруг шеп-
нула Нина, и ее личико сделалось мертвенно-блед-
ным.
- Что с тобой? - удивилась и вместе встрево-
жилась я.
- Потом, потом, скорее отсюда! Расскажу в дор-
туаре.
И мы опрометью кинулись вон из силюлек.
В тот же вечер я услышала от Нины, что наш ин-
ститут когда-то, давно-давно был монастырем, дока-
зательством чего служили следы могильных плит в
последней аллее и силюльки, бывшие, вероятно, ке-
лейками монахинь.
- Не раз, - говорила Нина, - прибегали де-
вочки из силюлек все дрожащие и испуганные и го-
ворили, что слышали какие-то странные звуки, стоны.
Это, как говорят, плачут души монахинь, не успев-
ших покаяться перед смертью. А раз, это было давно,
когда весь институт стоял на молитве в зале, вдруг
в силюльках послышался какой-то шум, потом плач,
и все институтки, как один человек, увидели тень вы-
сокой, черной монахини, которая прошла мимо круг-
лого окна в коридорчик верхних силюлек и, спус-
тившись с лестницы, пропала внизу.
- Ай, замолчи, Нина, страшно! - чуть не плача,
остановила я княжну. - Неужели ты веришь в это?
- Я? Понятно, верю, - и подумав немного, она
прибавила задумчиво: - Конечно, потому что иног-
да я сама вижу мою покойную маму...
- Джаваха, дай спать, ты мешаешь своим шеп-
таньем, - нарушила тишину дортуара Бельская.
Скоро весь дортуар затих, погруженный в сон.
Мне было невыразимо жутко. Я натягивала одея-
ло на голову, чтоб ничего не слышать и не видеть,
читала до трех раз <Да воскреснет Бог>, но все-таки
не выдержала и улеглась спать на одну постель с Ни-
ной, где тотчас же, несмотря ни на какие страхи,
уснула, как убитая.
ГЛАВА IX
ВЕСТИ ИЗ ДОМУ. ПОДВИГ НИНЫ
Проходили дни и недели со дня моего поступле-
ния в институт.
Однажды, когда мы собирались спускаться за-
втракать, в класс вошел швейцар.
Появление швейцара всегда особенно волновало
сердца девочкам. Появлялся он единственно с целью
вызвать ту или другую воспитанницу в неприемный
час к посетившим ее родственникам. Поэтому один
вид красной, расшитой галунами ливреи заставлял
замирать ожиданием не одну юную душу.
Но на этот раз он никого не вызвал, а молча по-
дал письмо дежурной даме и исчез так же быстро,
как вошел. Кис-Кис вскрыла конверт и, едва пробе-
жав первую страницу мелко-исписанного листка,
громко позвала меня:
- Влассовская, тебе письмо от твоей мамы.
Вся вспыхнув от неожиданной радости, я приняла
письмо дрожащими руками.
Письмо было действительно от мамы.
<Деточка ненаглядная! - писала моя дорогая. -
Долго не писала тебе, так как Вася был очень болен:
бедняжка схватил корь и пролежал две недели в по-
стели. Теперь наш мальчик поправляется. Он так час-
то вспоминает свою далекую сестренку. Даже в бреду
он поминутно кричал: <Люда, Люда, позовите
мне Люду>.
Очень рада, деточка, что ты начинаешь привыкать
к новой жизни... Поблагодари и крепко поцелуй от
меня твою милую маленькую княжну за те заботы,
которыми она окружила тебя. Бог да воздаст сто-
рицей доброй девочке! i
У нас стоит ясная, сухая, украинская осень, "р
перь заготовляем к зиме капусту. Пшеницу - увы! _
продала не всю, и вряд ли мне придется увидеть те-
бя до лета, моя ясочка; ты знаешь, что наши средства
так скромны.
Тебя крепко, крепко целуют няня и Вася; он про-
сит переслать тебе вот этот цветок настурции, чудом
уцелевший на клумбе. Гапка, Ивась, Катря - словом,
все, все шлют тебе поклоны. Вчера была у отца Васи-
лия; он заочно благословляет тебя и молит Господа
за твои успехи.
Пусто в нашем хуторе с твоего отъезда, моя деточ-
ка; даже Милка приуныла и долго искала тебя по са-
ду и двору; теперь она не отходит от Васи и все вре-
мя его болезни пролежала у кроватки нашего маль-
чика.
Ну, прости, моя дорогая девочка, радость, счастье
мое. Теперь я буду писать чаще. А пока горячо обни-
маю мою стриженую головенку и благодарю за при-
сылку милого черного локона. Христос Бог да помо-
жет тебе в твоих занятиях. Не грусти, голубка, сердце
мое, ведь о тебе день и ночь думает твоя
Мама>.
Институтки, длинная столовая с бесконечными
столами, давно стынувшая котлетка, - все было за-
быто...
Слезы капали на дорогие строки, поднявшие во
мне целый рой воспоминаний. Она стояла передо
мной как живая, моя милая, чудная мамуня, и грудь
моя разрывалась от желания горячо поцеловать до-
рогой призрак. А между тем вокруг меня шумел и
жужжал неугомонный рой институток. Они о чем-то
спорили, кричали, перебивая друг друга.
1
- Все это вздор, одни глупые сказки, - важно
произнесла Петровская.
- В чем дело? - спросила я сидевшую подле Ни-
ну, сразу как бы разбуженная от сладкого сна.
- Видишь ли, хвастаются, что они ничего не
боятся, да ведь ложь, -трусишки они все. Вот та же
Петровская боится выйти в коридор ночью... А Додо
утверждает, что видела ночью лунатика.
- Что это такое <лунатик>? - заинтересова-
лась я.
- А ты разве не знаешь? - закричала через стол
Маруся Запольская, которую прозвали Краснушкою
за ее ярко-красного цвета волосы.
- Нет.
- Это болезнь такая. Человек, у которого рас-
строены нервы, вдруг начинает ходить по ночам с за-
крытыми глазами, взбирается на крыши домов с лов-
костью кошки, ходит по карнизам, но избави Бог
его назвать в такие минуты по имени: он может уме-
реть от испуга. Вот таких больных и называют лу-
натиками.
Девочки, обожавшие все таинственное, слушали
с жадным вниманием сведущую подругу.
- А ты кого видела, Додо? - набросились они
разом на Муравьеву.
- Я, - таинственно сообщала Даша, - пошла
пить воду под кран вчера ночью и вдруг вижу - в кон-
це коридора, у паперти, идет что-то белое, будто при-
видение. Ну, я, понятно, убежала в дортуар.
- И все ты врешь, душка, - недоверчиво оборва-
ла ее Краснушка. - Верно, у кого-нибудь из стар-
ших зубы болели, а ты, на, уж и решила, что это лу-
натик.
- А-а, - разочарованно протянули девочки,
недружелюбно поглядывая на Краснушку, так грубо
сорвавшую маску таинственности с интересного слу-
чая.
- Ну да, ты ничему не веришь, ты и в черную
монахиню не веришь, и в играющие на рояле в 17-м
нумере зеленые руки не веришь, - рассердилась
Додо.
- Нет, в монахиню верю и в руки тоже, - ni,
задумалась Краснушка, - а в лунатика не верю
Это чушь. ~
Вдруг раздался гортанный голосок до сих пой
молчавшей княжны:
- Хотите, я сегодня же ночью пойду и узнаю, ка
кой-такой появился лунатик? - и глазки предпра.
имчивой Нины уже засверкали от одушевления. 1
- Ты, душка, сумасшедшая! Тебя, такую боль-Я
нушку, и вдруг пустить на паперть! Да и потом,
у нас ведь из лучших, из <сливок>, <парфеток>, а
<мовешка> - тебе плохо будет, если тебя пойма>
(Сливками или парфетками назывались лучш>
ученицы, записанные за отличие на красной досю
мовешки - худшие по поведению).
- Ну, сотрут с доски - и все! - тряхнула бео>3
печно головкой Нина, - только ты. Крошка, не н>-3
сплетничай, - крикнула она сидевшей на протя
воположном конце стола и внимательно прислуши
вавшейся к разговору Крошке. Я
Та презрительно передернула плечиками. :1
- Я правду говорю, - не унималась княжна, - !
от кого м-ль Арно узнала, что ее Пугачом называют,
а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Мы заглянули сквозь круглое окошечко в зал. Он был
пуст...
- Пойдем, Галочка, мне страшно, - вдруг шеп-
нула Нина, и ее личико сделалось мертвенно-блед-
ным.
- Что с тобой? - удивилась и вместе встрево-
жилась я.
- Потом, потом, скорее отсюда! Расскажу в дор-
туаре.
И мы опрометью кинулись вон из силюлек.
В тот же вечер я услышала от Нины, что наш ин-
ститут когда-то, давно-давно был монастырем, дока-
зательством чего служили следы могильных плит в
последней аллее и силюльки, бывшие, вероятно, ке-
лейками монахинь.
- Не раз, - говорила Нина, - прибегали де-
вочки из силюлек все дрожащие и испуганные и го-
ворили, что слышали какие-то странные звуки, стоны.
Это, как говорят, плачут души монахинь, не успев-
ших покаяться перед смертью. А раз, это было давно,
когда весь институт стоял на молитве в зале, вдруг
в силюльках послышался какой-то шум, потом плач,
и все институтки, как один человек, увидели тень вы-
сокой, черной монахини, которая прошла мимо круг-
лого окна в коридорчик верхних силюлек и, спус-
тившись с лестницы, пропала внизу.
- Ай, замолчи, Нина, страшно! - чуть не плача,
остановила я княжну. - Неужели ты веришь в это?
- Я? Понятно, верю, - и подумав немного, она
прибавила задумчиво: - Конечно, потому что иног-
да я сама вижу мою покойную маму...
- Джаваха, дай спать, ты мешаешь своим шеп-
таньем, - нарушила тишину дортуара Бельская.
Скоро весь дортуар затих, погруженный в сон.
Мне было невыразимо жутко. Я натягивала одея-
ло на голову, чтоб ничего не слышать и не видеть,
читала до трех раз <Да воскреснет Бог>, но все-таки
не выдержала и улеглась спать на одну постель с Ни-
ной, где тотчас же, несмотря ни на какие страхи,
уснула, как убитая.
ГЛАВА IX
ВЕСТИ ИЗ ДОМУ. ПОДВИГ НИНЫ
Проходили дни и недели со дня моего поступле-
ния в институт.
Однажды, когда мы собирались спускаться за-
втракать, в класс вошел швейцар.
Появление швейцара всегда особенно волновало
сердца девочкам. Появлялся он единственно с целью
вызвать ту или другую воспитанницу в неприемный
час к посетившим ее родственникам. Поэтому один
вид красной, расшитой галунами ливреи заставлял
замирать ожиданием не одну юную душу.
Но на этот раз он никого не вызвал, а молча по-
дал письмо дежурной даме и исчез так же быстро,
как вошел. Кис-Кис вскрыла конверт и, едва пробе-
жав первую страницу мелко-исписанного листка,
громко позвала меня:
- Влассовская, тебе письмо от твоей мамы.
Вся вспыхнув от неожиданной радости, я приняла
письмо дрожащими руками.
Письмо было действительно от мамы.
<Деточка ненаглядная! - писала моя дорогая. -
Долго не писала тебе, так как Вася был очень болен:
бедняжка схватил корь и пролежал две недели в по-
стели. Теперь наш мальчик поправляется. Он так час-
то вспоминает свою далекую сестренку. Даже в бреду
он поминутно кричал: <Люда, Люда, позовите
мне Люду>.
Очень рада, деточка, что ты начинаешь привыкать
к новой жизни... Поблагодари и крепко поцелуй от
меня твою милую маленькую княжну за те заботы,
которыми она окружила тебя. Бог да воздаст сто-
рицей доброй девочке! i
У нас стоит ясная, сухая, украинская осень, "р
перь заготовляем к зиме капусту. Пшеницу - увы! _
продала не всю, и вряд ли мне придется увидеть те-
бя до лета, моя ясочка; ты знаешь, что наши средства
так скромны.
Тебя крепко, крепко целуют няня и Вася; он про-
сит переслать тебе вот этот цветок настурции, чудом
уцелевший на клумбе. Гапка, Ивась, Катря - словом,
все, все шлют тебе поклоны. Вчера была у отца Васи-
лия; он заочно благословляет тебя и молит Господа
за твои успехи.
Пусто в нашем хуторе с твоего отъезда, моя деточ-
ка; даже Милка приуныла и долго искала тебя по са-
ду и двору; теперь она не отходит от Васи и все вре-
мя его болезни пролежала у кроватки нашего маль-
чика.
Ну, прости, моя дорогая девочка, радость, счастье
мое. Теперь я буду писать чаще. А пока горячо обни-
маю мою стриженую головенку и благодарю за при-
сылку милого черного локона. Христос Бог да помо-
жет тебе в твоих занятиях. Не грусти, голубка, сердце
мое, ведь о тебе день и ночь думает твоя
Мама>.
Институтки, длинная столовая с бесконечными
столами, давно стынувшая котлетка, - все было за-
быто...
Слезы капали на дорогие строки, поднявшие во
мне целый рой воспоминаний. Она стояла передо
мной как живая, моя милая, чудная мамуня, и грудь
моя разрывалась от желания горячо поцеловать до-
рогой призрак. А между тем вокруг меня шумел и
жужжал неугомонный рой институток. Они о чем-то
спорили, кричали, перебивая друг друга.
1
- Все это вздор, одни глупые сказки, - важно
произнесла Петровская.
- В чем дело? - спросила я сидевшую подле Ни-
ну, сразу как бы разбуженная от сладкого сна.
- Видишь ли, хвастаются, что они ничего не
боятся, да ведь ложь, -трусишки они все. Вот та же
Петровская боится выйти в коридор ночью... А Додо
утверждает, что видела ночью лунатика.
- Что это такое <лунатик>? - заинтересова-
лась я.
- А ты разве не знаешь? - закричала через стол
Маруся Запольская, которую прозвали Краснушкою
за ее ярко-красного цвета волосы.
- Нет.
- Это болезнь такая. Человек, у которого рас-
строены нервы, вдруг начинает ходить по ночам с за-
крытыми глазами, взбирается на крыши домов с лов-
костью кошки, ходит по карнизам, но избави Бог
его назвать в такие минуты по имени: он может уме-
реть от испуга. Вот таких больных и называют лу-
натиками.
Девочки, обожавшие все таинственное, слушали
с жадным вниманием сведущую подругу.
- А ты кого видела, Додо? - набросились они
разом на Муравьеву.
- Я, - таинственно сообщала Даша, - пошла
пить воду под кран вчера ночью и вдруг вижу - в кон-
це коридора, у паперти, идет что-то белое, будто при-
видение. Ну, я, понятно, убежала в дортуар.
- И все ты врешь, душка, - недоверчиво оборва-
ла ее Краснушка. - Верно, у кого-нибудь из стар-
ших зубы болели, а ты, на, уж и решила, что это лу-
натик.
- А-а, - разочарованно протянули девочки,
недружелюбно поглядывая на Краснушку, так грубо
сорвавшую маску таинственности с интересного слу-
чая.
- Ну да, ты ничему не веришь, ты и в черную
монахиню не веришь, и в играющие на рояле в 17-м
нумере зеленые руки не веришь, - рассердилась
Додо.
- Нет, в монахиню верю и в руки тоже, - ni,
задумалась Краснушка, - а в лунатика не верю
Это чушь. ~
Вдруг раздался гортанный голосок до сих пой
молчавшей княжны:
- Хотите, я сегодня же ночью пойду и узнаю, ка
кой-такой появился лунатик? - и глазки предпра.
имчивой Нины уже засверкали от одушевления. 1
- Ты, душка, сумасшедшая! Тебя, такую боль-Я
нушку, и вдруг пустить на паперть! Да и потом,
у нас ведь из лучших, из <сливок>, <парфеток>, а
<мовешка> - тебе плохо будет, если тебя пойма>
(Сливками или парфетками назывались лучш>
ученицы, записанные за отличие на красной досю
мовешки - худшие по поведению).
- Ну, сотрут с доски - и все! - тряхнула бео>3
печно головкой Нина, - только ты. Крошка, не н>-3
сплетничай, - крикнула она сидевшей на протя
воположном конце стола и внимательно прислуши
вавшейся к разговору Крошке. Я
Та презрительно передернула плечиками. :1
- Я правду говорю, - не унималась княжна, - !
от кого м-ль Арно узнала, что ее Пугачом называют,
а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49