Гмайнер писал об этом: <Идея SOS-киндердорфа
стала идеей для всех народов. Мысль о близком к се-
мейному воспитанию стала одной из важных предпо-
сылок в воспитании сирот. По поводу этой главной
идеи воспитания слишком много спорят и сегодня. Есть
сторонники семей без отцов, есть сторонники семей-
ной пары в качестве воспитателей. Спорят, должны ли
детские деревни быть предельно большими или пре-
дельно маленькими. Спорят о том, как надо прилагать
усилия, чтобы вновь наладить отношения между вос-
питанниками и их родственниками. Собственно говоря,
мне нечего сказать по всем этим спорным пробле-
мам. Я хотел бы, чтобы всем детям, которые нашли
дом в киндердорфе, - и больше того, всем детям
на всем свете - жилось хорошо>.
Он потому и не вступал в спор, что по поводу вто-
ростепенных проблем ему спорить не хотелось. Для
Гмайнера важно было главное. И это главное он выра-
зил, как всегда, гениально просто: <чтобы всем детям
жилось хорошо>. В центре всей его идеи - ребенок.
Не воспитание у него чувства патриотизма, трудовых
навыков и даже принципиальности и честности. А
лишь: чтобы жилось хорошо.
Вот она - точка отсчета: модель, выстроенная во
благо ребенка.
Но для этого, правда, надо иметь определенные
критерии этого блага. Надо иметь набор определенных
нравственных ценностей, которые входят в это опре-
деление - хорошо.
VI
Рабочий день директора детской деревни Хинтер-
брюль у Фрица Хайдера начинается в 8 часов утра.
Он и сегодня очень моложав и подтянут. Ни разу не
видела его в костюме с галстуком. Носит свитера, всег-
да в тон подобранные к ним сорочки и шейные платки.
У него большой светлый кабинет. На полках - среди
других книг - те самые сочинения Макаренко и Пес-
талоцци, о которых я уже говорила.
День начинается с телефонных звонков. Обычные
дела: о мальчике, который должен быть принят в Хин-
тербрюль, о какой-то экскурсии, которые в Хинтербрю-
ле достаточно часты (Вена рядом), о рабочем месте
ученика для подростка. Затем приходит с фотогра-
фом представитель всемирно известной фирмы, кото-
рая дарит детской деревне <интеллигентные>, как он
сказал, игрушки и хочет при этом сделать для фирмы
фотографии. Игрушек действительно много, и Хайдер
спокойно принимает в этом действе участие - здесь
уважают волю дарителей. Привели малышей из дет-
ского сада, они приходят от игрушек в искренний во-
сторг, и фотограф ловко за десять минут отщелкивает
свою пленку.
Сколько раз за свою жизнь я была в кабинете ди-
"дктора сегодняшней школы-интерната, заменившей
детский дом, в котором сам воздух кажется наэлектри-
зованным, потому что у нас всегда что-нибудь рушит-
ся срывается и не получается. А наш директор ответ-
ствен за все: столовая, продукты, одежда, мебель, так
называемый инвентарь, медпункт, заболевшие учителя,
увольняющаяся воспитательница.
А у Хайдера то ли от вида лужайки с бархатной
травой, открывающейся из большого окна (админи-
стративный дом когда-то был господским, его купили
вместе с участком), то ли от непривычной строгой эле-
гантности кабинета, в котором нет ничего от канцеляр-
ской мебели даже в австрийском ее понимании, день
тих и размерен. Хотя в принципе он человек быстрый
и решительный. Как все говорят - с острым анали-
тическим умом. Не случайно он играет в шахматы в
том же клубе, что и Урсула Холубар. <Гораздо лучше
меня>, - говорит она.
Вообще не видела в детских деревнях нервозности
и суетливости. И понятно: все то, что заботит нашего
директора, австрийского не тревожит. Жизнь детей и
дома организует мать, ему остаются заботы чисто
педагогические и <общедеревенские>. Капитальный
ремонт дома, например. В Альтмюнстере была при
разговоре Йозефа Ламмера со строительным масте-
ром, взявшимся расширять один из домов. Разговор
этот лучше не описывать - это из той, другой жиз-
ни, в которой можно развернуть альбом с типами двер-
ных ручек, например, и решать, лучше ли кирпичи тя-
желые, но подешевле или легкие, но подороже.
Ровно в 10 в тот день, как и записано, к Хайдеру при-
ходит на беседу одна из матерей детского городка.
Беседа, как сказал мне Хайдер, личного характера,
и поэтому он спрашивает женщину, согласна ли она
на мое присутствие. А я, получив разрешение, пыта-
юсь стать незаметной, ибо беседа трудная. Мальчик
у нее уже четвертый год, и она должна признаться:
ничего не получается. <Он груб, ругается, плохо влия-
ет на других детей. Его нет дома - все в порядке, он
приходит - детей невозможно сдержать. Ворует, нель-
зя же в доме держать все закрытым. Я считаю: нам
нужно расстаться. Ради других детей>.
Женщина теребит кромку своего фартука - при-
надлежности распространенного в Австрии нацио-
нального костюма, и глаза ее наливаются слезами.
Хайдер слушает внимательно, с не показным соучасти-
ем. Потом говорит:
- Наверное, вы правы. Хотя я лично думаю, что это
неплохой мальчик.
Она делает слабое движение рукой, он успокаива-
юще:
- Да, да, я понимаю, он другой с чужими, с по-
сторонними, так бывает.
Последняя простая фраза Хайдера удивила меня
больше всего.
- Я благодарю вас за информацию.
Когда-то Гмайнер, создавая детскую деревню, го-
ворил, что ее директор будет играть роль отца для
детей. И в первое время, когда он сам привозил де-
тей или встречал их у въезда в Имет, детская ручонка
тонула в его большой руке и так они медленно шли к
дому, А вечерами, когда был свободен, шел ужинать
то в одну семью, то в другую. Своего дома у него не
было. Эти дома были его домом, и дети могли считать
его своим отцом. Он тогда же и говорил: <Если я вы-
строю пять домов, буду считать, что оставил универ-
ситет не зря>. А сейчас времена изменились, у руко-
водителя детской деревни - свой дом и своя семья,
Теперь все говорят, что это легенда, красивая сказ-
ка: директор детской деревни как отец. Но что-то от
той красивой сказки осталось, и каждый человек, стоя-
щий во главе этого странного учреждения, считает
своей обязанностью прежде всего защищать мать и по-
могать ей, признавая ее суверенность и ее значитель-
ность, потому что, как сказал Ламмер: <даже при пло-
хом директоре детской деревни она сможет суще-
ствовать, если же не идут дела у метерей, можно кин-
дердорф закрывать>.
И поэтому отношения руководитель - подчинен-
ные здесь носят особый характер. Поэтому женщине
говорят <спасибо за информацию>, когда она сообща-
ет, что не справилась с воспитанием мальчика. И не
принято вызывать матерей к себе в кабинет. Если у ди-
ректора есть вопросы, замечания, он идет в дом. Всег-
да до обеда, когда дети в школе и в детском саду.
- Как почему? - удивляется Хайдер. - Не могу
же я обсуждать с матерью ее проблемы при детях.
- Вам будет скучно, - сказал он мне, когда груст-
ная женщина ушла. - Я должен готовиться к муттер-
рунде.
То, что у нас называется педагогическим советом,
носит в Австрии милое название - <круглый стол>
матерей. В Хинтербрюле он и вправду круглый. Боль-
шой стол, на котором к приходу матерей уже стоят
чашки с кофе.
Мне не повезло: я так и не попала ни на один из
австрийских педагогических советов. Но Фриц Хайдер
любезно дал мне протоколы, которые ведутся скру-
пулезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
стала идеей для всех народов. Мысль о близком к се-
мейному воспитанию стала одной из важных предпо-
сылок в воспитании сирот. По поводу этой главной
идеи воспитания слишком много спорят и сегодня. Есть
сторонники семей без отцов, есть сторонники семей-
ной пары в качестве воспитателей. Спорят, должны ли
детские деревни быть предельно большими или пре-
дельно маленькими. Спорят о том, как надо прилагать
усилия, чтобы вновь наладить отношения между вос-
питанниками и их родственниками. Собственно говоря,
мне нечего сказать по всем этим спорным пробле-
мам. Я хотел бы, чтобы всем детям, которые нашли
дом в киндердорфе, - и больше того, всем детям
на всем свете - жилось хорошо>.
Он потому и не вступал в спор, что по поводу вто-
ростепенных проблем ему спорить не хотелось. Для
Гмайнера важно было главное. И это главное он выра-
зил, как всегда, гениально просто: <чтобы всем детям
жилось хорошо>. В центре всей его идеи - ребенок.
Не воспитание у него чувства патриотизма, трудовых
навыков и даже принципиальности и честности. А
лишь: чтобы жилось хорошо.
Вот она - точка отсчета: модель, выстроенная во
благо ребенка.
Но для этого, правда, надо иметь определенные
критерии этого блага. Надо иметь набор определенных
нравственных ценностей, которые входят в это опре-
деление - хорошо.
VI
Рабочий день директора детской деревни Хинтер-
брюль у Фрица Хайдера начинается в 8 часов утра.
Он и сегодня очень моложав и подтянут. Ни разу не
видела его в костюме с галстуком. Носит свитера, всег-
да в тон подобранные к ним сорочки и шейные платки.
У него большой светлый кабинет. На полках - среди
других книг - те самые сочинения Макаренко и Пес-
талоцци, о которых я уже говорила.
День начинается с телефонных звонков. Обычные
дела: о мальчике, который должен быть принят в Хин-
тербрюль, о какой-то экскурсии, которые в Хинтербрю-
ле достаточно часты (Вена рядом), о рабочем месте
ученика для подростка. Затем приходит с фотогра-
фом представитель всемирно известной фирмы, кото-
рая дарит детской деревне <интеллигентные>, как он
сказал, игрушки и хочет при этом сделать для фирмы
фотографии. Игрушек действительно много, и Хайдер
спокойно принимает в этом действе участие - здесь
уважают волю дарителей. Привели малышей из дет-
ского сада, они приходят от игрушек в искренний во-
сторг, и фотограф ловко за десять минут отщелкивает
свою пленку.
Сколько раз за свою жизнь я была в кабинете ди-
"дктора сегодняшней школы-интерната, заменившей
детский дом, в котором сам воздух кажется наэлектри-
зованным, потому что у нас всегда что-нибудь рушит-
ся срывается и не получается. А наш директор ответ-
ствен за все: столовая, продукты, одежда, мебель, так
называемый инвентарь, медпункт, заболевшие учителя,
увольняющаяся воспитательница.
А у Хайдера то ли от вида лужайки с бархатной
травой, открывающейся из большого окна (админи-
стративный дом когда-то был господским, его купили
вместе с участком), то ли от непривычной строгой эле-
гантности кабинета, в котором нет ничего от канцеляр-
ской мебели даже в австрийском ее понимании, день
тих и размерен. Хотя в принципе он человек быстрый
и решительный. Как все говорят - с острым анали-
тическим умом. Не случайно он играет в шахматы в
том же клубе, что и Урсула Холубар. <Гораздо лучше
меня>, - говорит она.
Вообще не видела в детских деревнях нервозности
и суетливости. И понятно: все то, что заботит нашего
директора, австрийского не тревожит. Жизнь детей и
дома организует мать, ему остаются заботы чисто
педагогические и <общедеревенские>. Капитальный
ремонт дома, например. В Альтмюнстере была при
разговоре Йозефа Ламмера со строительным масте-
ром, взявшимся расширять один из домов. Разговор
этот лучше не описывать - это из той, другой жиз-
ни, в которой можно развернуть альбом с типами двер-
ных ручек, например, и решать, лучше ли кирпичи тя-
желые, но подешевле или легкие, но подороже.
Ровно в 10 в тот день, как и записано, к Хайдеру при-
ходит на беседу одна из матерей детского городка.
Беседа, как сказал мне Хайдер, личного характера,
и поэтому он спрашивает женщину, согласна ли она
на мое присутствие. А я, получив разрешение, пыта-
юсь стать незаметной, ибо беседа трудная. Мальчик
у нее уже четвертый год, и она должна признаться:
ничего не получается. <Он груб, ругается, плохо влия-
ет на других детей. Его нет дома - все в порядке, он
приходит - детей невозможно сдержать. Ворует, нель-
зя же в доме держать все закрытым. Я считаю: нам
нужно расстаться. Ради других детей>.
Женщина теребит кромку своего фартука - при-
надлежности распространенного в Австрии нацио-
нального костюма, и глаза ее наливаются слезами.
Хайдер слушает внимательно, с не показным соучасти-
ем. Потом говорит:
- Наверное, вы правы. Хотя я лично думаю, что это
неплохой мальчик.
Она делает слабое движение рукой, он успокаива-
юще:
- Да, да, я понимаю, он другой с чужими, с по-
сторонними, так бывает.
Последняя простая фраза Хайдера удивила меня
больше всего.
- Я благодарю вас за информацию.
Когда-то Гмайнер, создавая детскую деревню, го-
ворил, что ее директор будет играть роль отца для
детей. И в первое время, когда он сам привозил де-
тей или встречал их у въезда в Имет, детская ручонка
тонула в его большой руке и так они медленно шли к
дому, А вечерами, когда был свободен, шел ужинать
то в одну семью, то в другую. Своего дома у него не
было. Эти дома были его домом, и дети могли считать
его своим отцом. Он тогда же и говорил: <Если я вы-
строю пять домов, буду считать, что оставил универ-
ситет не зря>. А сейчас времена изменились, у руко-
водителя детской деревни - свой дом и своя семья,
Теперь все говорят, что это легенда, красивая сказ-
ка: директор детской деревни как отец. Но что-то от
той красивой сказки осталось, и каждый человек, стоя-
щий во главе этого странного учреждения, считает
своей обязанностью прежде всего защищать мать и по-
могать ей, признавая ее суверенность и ее значитель-
ность, потому что, как сказал Ламмер: <даже при пло-
хом директоре детской деревни она сможет суще-
ствовать, если же не идут дела у метерей, можно кин-
дердорф закрывать>.
И поэтому отношения руководитель - подчинен-
ные здесь носят особый характер. Поэтому женщине
говорят <спасибо за информацию>, когда она сообща-
ет, что не справилась с воспитанием мальчика. И не
принято вызывать матерей к себе в кабинет. Если у ди-
ректора есть вопросы, замечания, он идет в дом. Всег-
да до обеда, когда дети в школе и в детском саду.
- Как почему? - удивляется Хайдер. - Не могу
же я обсуждать с матерью ее проблемы при детях.
- Вам будет скучно, - сказал он мне, когда груст-
ная женщина ушла. - Я должен готовиться к муттер-
рунде.
То, что у нас называется педагогическим советом,
носит в Австрии милое название - <круглый стол>
матерей. В Хинтербрюле он и вправду круглый. Боль-
шой стол, на котором к приходу матерей уже стоят
чашки с кофе.
Мне не повезло: я так и не попала ни на один из
австрийских педагогических советов. Но Фриц Хайдер
любезно дал мне протоколы, которые ведутся скру-
пулезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49