Ленин испытал сильнейшее впечатление! Какой же успех! – гарнизон уже за нас!?
Там, на Мариинскую площадь, выходил полк за полком, а здесь, в особняке Кшесинской, Ленин метался в революционном нетерпении. Впервые в жизни дохнуло на него – народное восстание! опережающее! не нами организованное! – и вот уже бурлящее на улицах российской столицы! – уже и начало Гражданской войны!? И что решить?? какой лозунг бросить?? Перед всеми вождями всех революций, от Спартака до Коммуны, отвечал Ленин сейчас за то, чтоб не ошибиться и не проиграть.
И трезвость (а может быть, она – всего лишь мещанская премудрость?) говорила: у нас ещё нет организованных сил, Красная гвардия не готова, рабочий класс не вооружён достаточно… А взмывающее нетерпеливое революционное чутьё (абсолютное чутьё!) – рвалось в облака: восставать! Вот тут-то и ударить! В революции удаются именно внезапные удары! Может быть, в эти часы – можно свалить правительство??
И не хватает агитаторов! Послал Сафарова выступать в центре города – его перед Публичной библиотекой задержали, повели в милицию.
Да если б вот, например, сейчас уговорить броневой дивизион тоже выехать на Мариинскую площадь – да и арестовать Временное правительство, да вот и всё! А дальше – внушить нашу пролетарскую волю Совету!
Но броневой дивизион выезжать не хотел без указаний Исполкома.
А между тем – день проходил.
И поднялось – всего лишь четыре полка из двадцати.
А помойные соглашатели из Исполкома уже объявили, что собираются на вечер в Мариинский дворец сговариваться со своими капиталистическими коллегами. Слюнтяи! Блевотина!
И на этом же архипошлом фразёрстве протянули вечернее заседание Совета, так и не дав ему принять революционного решения.
Не один Ленин кипел – и все ведущие большевики. Мчались со всех сторон столицы, тут устраивали летучие конференции. И кричали:
– Добиваться, чтобы Совет вырвал власть у Временного правительства!
– Замена всего правительства!
Богдатьев примчался из ПК, заседающего непрерывно:
– На заводах идут митинги! Наша практическая директива – „долой Временное правительство!” Сами рабочие так организуются!
Слуцкий заминался: уже ли наступило такое время, чтобы свергать правительство?
Аксельрод с невозмутимой челюстью: полный переход власти к Совету.
Сталь, при общем смехе, взывала к товарищам не быть левей самого Ленина.
Ленин расхаживал, посмеивался.
Иногда надо давать стихии катиться самой.
Глаза Коллонтай сияли как звёзды:
– Владимир Ильич, восстаём!!
Она теперь занимается профсоюзной работой у прачек, готовит их на грандиозную забастовку.
Ленин ещё отшучивался:
– Александра Михайловна, во всяком случае мы и в социалистическое правительство не войдём. Мы будем критиковать их извне.
Но именно под её влиянием особенно заволновался, и голос его стал хрипл. В конце концов, даже если не удастся (скорей всего не удастся) – но проба сил! но разведка сил противника! В таких попытках массы закаляются! (А разгромят – придётся бежать отсюда?…)
А между тем – уже ночь на носу, и все спрашивают: какие инструкции агитаторам на места? Занимать ли фабрики и заводы? Выходить на улицу вооружёнными?
Да! все – по заводам и полкам! Учитесь убеждать! Учитесь агитировать! Находите сокрушительные аргументы! Поднимайте как можно больше воинских частей! Завтра всем рабочим отрядам – выходить на улицу с оружием! Объясняйте: оружие берём – для самообороны, и в случае чего – стрелять! На транспарантах писать не „долой Милюкова”, это не имеет ни малейшего смысла, самообман, а – „долой Временное правительство!” Всё правительство – капиталистов, дело в классе, а не в лицах.
Побежали! Поехали! Понеслись!
Что задумано – исполняйся немедленно!
А Ленин ещё нервнее расхаживал всю ночь, по второму этажу.
Какая внезапность размаха!
Одно дело – дать лозунг устно или написать на транспарантах: это – стихия, воля масс. Но – каково решение ЦК?
Ясно, что надо готовить на утро новую резолюцию ЦК. Более наступательную. Но и очень аккуратную. Так, чтобы, по ходу событий, наклонить её хоть туда, хоть сюда. Резолюция ЦК – это официальная позиция партии, этим не шутят.
… Мы – вовсе не грозим гражданской войной. Это – масса солдат и рабочих смещает все власти. В такой момент необходимо подчиниться воле большинства населения . А если дело дойдёт до насилия – то ответственность падёт на Временное правительство!… А чтоб узнать мнение большинства населения – немедленно устроить всенародное голосование по всем районам Петрограда – об их отношении к ноте. И – о желательности того или иного Временного правительства!
Коммуна!! Устроить такое голосование – поднимется буря – и сметёт Временное правительство! И будет – Коммуна!
… Везде выступать с пропагандой этих взглядов и стараться организовать планомерное голосование по заводам и полкам…
Не голосование, конечно, кто и как его организует, – а новая гениальная форма восстания: восстание – через голосование!
И ещё такая атакующая мысль:
… Правительство Гучкова-Милюкова потому и старается обострить положение, что знает: рабочая революция в Германии уже начинается !
Очень-очень может быть, что уже и начинается! И её азарт – разрывал ленинскую грудь!
Массам надо говорить всю правду:
… Слухами о неотвратимой разрухе Временное правительство запугивает народ, чтоб он оставил власть в его руках… Выхода нет, кроме перехода власти к революционному пролетариату!
Сказано прямо! – а и не прямо. Сказал – а не выразился.
… Политика теперешних вождей Совета – глубоко ошибочна. Попытки примирения с Временным правительством – это размножение пустых бумажек. Это – противоречит воле большинства революционных солдат!…
Решился:
… на фронте!
и:
… в Питере.
И для окончательной замазки:
… Перевыбирайте своих делегатов в Совет.
А из Петербургского комитета пригнали гонца: составили листовку, к утру отпечатаем: „Свергаем Временное правительство!”
Ну что ж, это не ЦК. Пробуйте.
Ход революции завтра сам всё покажет.
67
После несчастных смертей „тигра” Гершуни и Михаила Гоца – хотя и не было в партии эсеров поста председателя и не числилось явного формального лидера, но по всем счетам и вычетам (вычитая слишком уже старую да и юмористическую Бабушку, антрепренёра революции Марка Натансона, не вождя, и по доносу Азефа посаженного Осипа Минора), по всем аспектам получалось, что вождь партии – Виктор Чернов, а кто ж иной? Он и сам не мог бы доказать, как это с течением лет получилось, но получилось. Первый теоретик партии, первый философ, первый писатель. Правда, он не перенял прямой эстафеты от гигантов народовольчества, прямо от желябовской группы, но он ещё успел за границу к похоронам Лаврова и годами общался с промежуточными полугигантами – Семёном Раппопортом, Рубановичем, Егором Лазаревым, получил почти из первых рук свидетельства Ошаниной. Уровень поколений и не может повторяться буквально. (Что-то есть об этом у Маркса.)
Да и не повторял ли он в своей индивидуальной жизни – великой судьбы русского народа? Вырос – на Волге, стержне русского хребта. Был из неприютной семьи „бегун” – а разве наш народ не бегун? Дед его, из крепостных, решил избавить сына от мужицкой доли:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253
Там, на Мариинскую площадь, выходил полк за полком, а здесь, в особняке Кшесинской, Ленин метался в революционном нетерпении. Впервые в жизни дохнуло на него – народное восстание! опережающее! не нами организованное! – и вот уже бурлящее на улицах российской столицы! – уже и начало Гражданской войны!? И что решить?? какой лозунг бросить?? Перед всеми вождями всех революций, от Спартака до Коммуны, отвечал Ленин сейчас за то, чтоб не ошибиться и не проиграть.
И трезвость (а может быть, она – всего лишь мещанская премудрость?) говорила: у нас ещё нет организованных сил, Красная гвардия не готова, рабочий класс не вооружён достаточно… А взмывающее нетерпеливое революционное чутьё (абсолютное чутьё!) – рвалось в облака: восставать! Вот тут-то и ударить! В революции удаются именно внезапные удары! Может быть, в эти часы – можно свалить правительство??
И не хватает агитаторов! Послал Сафарова выступать в центре города – его перед Публичной библиотекой задержали, повели в милицию.
Да если б вот, например, сейчас уговорить броневой дивизион тоже выехать на Мариинскую площадь – да и арестовать Временное правительство, да вот и всё! А дальше – внушить нашу пролетарскую волю Совету!
Но броневой дивизион выезжать не хотел без указаний Исполкома.
А между тем – день проходил.
И поднялось – всего лишь четыре полка из двадцати.
А помойные соглашатели из Исполкома уже объявили, что собираются на вечер в Мариинский дворец сговариваться со своими капиталистическими коллегами. Слюнтяи! Блевотина!
И на этом же архипошлом фразёрстве протянули вечернее заседание Совета, так и не дав ему принять революционного решения.
Не один Ленин кипел – и все ведущие большевики. Мчались со всех сторон столицы, тут устраивали летучие конференции. И кричали:
– Добиваться, чтобы Совет вырвал власть у Временного правительства!
– Замена всего правительства!
Богдатьев примчался из ПК, заседающего непрерывно:
– На заводах идут митинги! Наша практическая директива – „долой Временное правительство!” Сами рабочие так организуются!
Слуцкий заминался: уже ли наступило такое время, чтобы свергать правительство?
Аксельрод с невозмутимой челюстью: полный переход власти к Совету.
Сталь, при общем смехе, взывала к товарищам не быть левей самого Ленина.
Ленин расхаживал, посмеивался.
Иногда надо давать стихии катиться самой.
Глаза Коллонтай сияли как звёзды:
– Владимир Ильич, восстаём!!
Она теперь занимается профсоюзной работой у прачек, готовит их на грандиозную забастовку.
Ленин ещё отшучивался:
– Александра Михайловна, во всяком случае мы и в социалистическое правительство не войдём. Мы будем критиковать их извне.
Но именно под её влиянием особенно заволновался, и голос его стал хрипл. В конце концов, даже если не удастся (скорей всего не удастся) – но проба сил! но разведка сил противника! В таких попытках массы закаляются! (А разгромят – придётся бежать отсюда?…)
А между тем – уже ночь на носу, и все спрашивают: какие инструкции агитаторам на места? Занимать ли фабрики и заводы? Выходить на улицу вооружёнными?
Да! все – по заводам и полкам! Учитесь убеждать! Учитесь агитировать! Находите сокрушительные аргументы! Поднимайте как можно больше воинских частей! Завтра всем рабочим отрядам – выходить на улицу с оружием! Объясняйте: оружие берём – для самообороны, и в случае чего – стрелять! На транспарантах писать не „долой Милюкова”, это не имеет ни малейшего смысла, самообман, а – „долой Временное правительство!” Всё правительство – капиталистов, дело в классе, а не в лицах.
Побежали! Поехали! Понеслись!
Что задумано – исполняйся немедленно!
А Ленин ещё нервнее расхаживал всю ночь, по второму этажу.
Какая внезапность размаха!
Одно дело – дать лозунг устно или написать на транспарантах: это – стихия, воля масс. Но – каково решение ЦК?
Ясно, что надо готовить на утро новую резолюцию ЦК. Более наступательную. Но и очень аккуратную. Так, чтобы, по ходу событий, наклонить её хоть туда, хоть сюда. Резолюция ЦК – это официальная позиция партии, этим не шутят.
… Мы – вовсе не грозим гражданской войной. Это – масса солдат и рабочих смещает все власти. В такой момент необходимо подчиниться воле большинства населения . А если дело дойдёт до насилия – то ответственность падёт на Временное правительство!… А чтоб узнать мнение большинства населения – немедленно устроить всенародное голосование по всем районам Петрограда – об их отношении к ноте. И – о желательности того или иного Временного правительства!
Коммуна!! Устроить такое голосование – поднимется буря – и сметёт Временное правительство! И будет – Коммуна!
… Везде выступать с пропагандой этих взглядов и стараться организовать планомерное голосование по заводам и полкам…
Не голосование, конечно, кто и как его организует, – а новая гениальная форма восстания: восстание – через голосование!
И ещё такая атакующая мысль:
… Правительство Гучкова-Милюкова потому и старается обострить положение, что знает: рабочая революция в Германии уже начинается !
Очень-очень может быть, что уже и начинается! И её азарт – разрывал ленинскую грудь!
Массам надо говорить всю правду:
… Слухами о неотвратимой разрухе Временное правительство запугивает народ, чтоб он оставил власть в его руках… Выхода нет, кроме перехода власти к революционному пролетариату!
Сказано прямо! – а и не прямо. Сказал – а не выразился.
… Политика теперешних вождей Совета – глубоко ошибочна. Попытки примирения с Временным правительством – это размножение пустых бумажек. Это – противоречит воле большинства революционных солдат!…
Решился:
… на фронте!
и:
… в Питере.
И для окончательной замазки:
… Перевыбирайте своих делегатов в Совет.
А из Петербургского комитета пригнали гонца: составили листовку, к утру отпечатаем: „Свергаем Временное правительство!”
Ну что ж, это не ЦК. Пробуйте.
Ход революции завтра сам всё покажет.
67
После несчастных смертей „тигра” Гершуни и Михаила Гоца – хотя и не было в партии эсеров поста председателя и не числилось явного формального лидера, но по всем счетам и вычетам (вычитая слишком уже старую да и юмористическую Бабушку, антрепренёра революции Марка Натансона, не вождя, и по доносу Азефа посаженного Осипа Минора), по всем аспектам получалось, что вождь партии – Виктор Чернов, а кто ж иной? Он и сам не мог бы доказать, как это с течением лет получилось, но получилось. Первый теоретик партии, первый философ, первый писатель. Правда, он не перенял прямой эстафеты от гигантов народовольчества, прямо от желябовской группы, но он ещё успел за границу к похоронам Лаврова и годами общался с промежуточными полугигантами – Семёном Раппопортом, Рубановичем, Егором Лазаревым, получил почти из первых рук свидетельства Ошаниной. Уровень поколений и не может повторяться буквально. (Что-то есть об этом у Маркса.)
Да и не повторял ли он в своей индивидуальной жизни – великой судьбы русского народа? Вырос – на Волге, стержне русского хребта. Был из неприютной семьи „бегун” – а разве наш народ не бегун? Дед его, из крепостных, решил избавить сына от мужицкой доли:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253