Тот реагировал на прочитанный текст куда более бурно.
- Я п-прошу, - напряженно произнес он, возвращая бумагу инспектору, - дать мне б-бумагу и п-перо.
- Зачем это? - удивленно воззрился на него Руттен.
- П-по старой традиции заявления об отставке пишут на бумаге, инспектор. От руки.
Дорн был бледен так, что «фонарь» его стал казаться совсем черным.
Брови инспектора полезли вверх
- Потрудитесь, однако, объясниться... Почему вы вдруг собираетесь сделать столь... э-э... радикальный шаг?
- Да п-потому, что это, - Дорн указал на прочитанный листок, - бесчестье. Было бы бесчестьем с моей стороны выполнять подобные распоряжения. Мы обещали этому человеку, что не выдадим его ни федеральным структурам, ни... На других условиях он не пошел бы на сотрудничество с нами.
Руттен смотрел на Дорна довольно оторопело.
- Я... - возмущенно произнес он, - Я уж и не знаю, как назвать вашу выходку... Прежде всего, о каком сотрудничестве с Дмитрием Шаленым может теперь идти речь?! Да, я дал согласие на невыдачу этого взломщика, хотя и был изначально против этого. На Квесте по нему тюрьма плачет, но Квесте мы его не выдали. Мы его даже не содержали под арестом. И каков же результат? Он - он, а не мы - нарушил нашу договоренность и, фигурально выражаясь, «расписался» в этом на вашей физиономии...
- Простите, инспектор, но делать такое заключение еще рано! - запальчиво возразил Дорн. - Кроме того, как же нам быть с юридической автономией Террановы?
- Знаете... - развел руками инспектор. - Вы удивляете меня сверх всякой меры. Что до юридической автономии, то вам лучше меня должно быть известно, что она не распространяется на прямые распоряжения Федерального Директората. - Руттен встал из-за стола и прошелся взад-вперед по тесноватому кабинету. - Поистине не понимаю, - пожал он плечами, - причину вашей... э-э... симпатии к этому уголовнику. Но, принимая ее во внимание, попрошу вас учесть, что мы сдаем его не для предания суду и не для немедленного заточения. Этот человек интересует научные и военные круги Федерации главным образом в связи с его участием в экипаже того самого звездолета Предтечей, о котором...
- Ничего хорошего ни ему, ни его друзьям по экипажу от этих кругов не перепадет, - возразил Дорн. - Кроме того, речь идет не о том, что ждет Шаленого после выдачи его федералам, а о цене нашего слова. Я повторяю свою просьбу - мне необходимо написать...
Физиономия Руттена побагровела.
- Свое вздорное заявление вы напишете после того, как посадите потерянного вами арестанта за решетку! - резко отрубил он, - А сейчас извольте исполнять свои обязанности! Вы ведь, кажется, были недовольны, что я вас задержал на пару минут?
- Да, мы очень торопимся... - признал Роше, поднимаясь со стула. - Нас ждет вертолет.
Он было уж повернулся к двери, но вовремя вспомнил про свою шляпу. Подхватив ее со стола, он описал своим головным убором некую кривую, означавшую прощальный жест.
Дорн ограничился тем, что отчеканил «Честь имею!» и отвесил шефу короткий поклон-кивок.
Руттен некоторое время смотрел на захлопнувшуюся за Роше и Дорном дверь. Потом он покачал головой, вздохнул и, усаживаясь за стол, пробормотал себе под нос:
- Не знаю, в чем тут хитрость, но если федералы получат своего Шишела, то я, наверное, стану Папой Римским...
***
На «Снежной» царила тишина. Напряженная, полная ожидания тишина. Закат давно миновал, и теперь только разноцветные луны Террановы лили свой тусклый свет на снежные склоны окрест.
Шишел нервно листал свою потертую гадальную книгу. На этот раз неведомый биограф двух непримиримых спорщиков поведал ему:
«Частенько неожиданности - и чаще всего неприятные - поджидали обоих небезразличных мне учителей жизни на путях их судеб. На что каждый из них имел свою точку зрения. «Неожиданность, - говорил бывало добродетельный Бонни, - есть напоминание Господне о нашей невнимательности к окружающему нас бытию. Ибо для невнимательного раба божия и наступление после лета дождливой осени бывает неожиданным, а для человека, внимательного к тем приметам, что посылает нам Судьба, и лихой разбойный налет бывает предначертан, ожидаем и встречен должным отпором».
На что злобный Грогги всякий раз возражал: «Лишь то в нашей жизни благо, что явлено нам неожиданно, ибо если все, что посылает тебе Судьба, ожидаемо, то это значит, что поставило тебя Провидение в скучный пыльный угол и заставило подряд раз за разом перечитывать скучную притчу. В таком случае - поищи за собой грех, за который удостоился такого наказания, и постарайся оный преодолеть».
«Вот только неожиданностей нам и не хватает», - зло пробормотал Шаленый.
- Если можно, - прошипел ему Гай, - не шуршите бумагой. И не шлепайте губами, когда читаете...
- Время-то подходит, - еле слышно проговорил Шишел, глянув на часы. - Где ж его черти носят?.. И вдруг замер.
- Ти-ха! - прошипел он.
Снаружи - с пологой лестницы, ведущей на занесенную снегом танцевальную площадку, - отчетливо слышались уверенные шаги.
- Отступаем в подсобку, - все так же шепотом распорядился Шишел. - А там посмотрим.
Смотреть-то как раз и не приходилось. Из приоткрытой двери кладовой не было видно ровным счетом ничего, кроме царившего в кухонном блоке полумрака. Точнее мрака. Почти полного.
Прошелестела открывшаяся дверь ресторана. Вошедший не спеша прошел по залу и направился именно на кухню. Звякнул чем-то пару раз и - судя по произведенному звуку - присел в кресло шеф-повара. Снова наступила тишина.
Шишел прикидывал в уме - ждать ли дальнейшего развития событий, или, не мудрствуя лукаво, повязать и допросить спутавшего ему все карты типа - благо он теперь под рукой.
Гай прислушивался к тишине. Ему показалось, что из внешнего мира в их убежище все-таки просачивается какой-то звук. И звук этот, похоже, приближался. Потом стих.
Но тишина была недолгой.
Что-то брякнуло в зале. Что-то зашуршало...
«На Копперхеда не похоже, - прикинул в уме Гай. - Коппер бесшумен, как барс. А это крыса какая-нибудь Или нетопырь здешний... Но так или иначе, ожидание вроде кончилось».
***
Да, ожидание кончилось. Вовсе не крыса и не случайно залетевший киликили шебуршился в зале. Это был Додо. Тщательно старавшийся не прихрамывать и не постанывать, накачанный анальгетиками, транквилизаторами и психоэлеваторами, одетый в новый - снова немыслимой раскраски - пиджак и повязавший новый - снова от руки расписанный - галстук старина Додо. Свой «фольксваген» он оставил на стоянке «Клуба альпинистов», метрах в трехстах ниже «Снежной», отделенной от него невысоким скалистым гребнем, а к месту встречи прибыл на взятом для этой цели напрокат почти бесшумном мини-снегоходе, смахивавшем больше на детский самокат.
Перед выросшей громадой пустого здания он спрыгнул с этого хлипкого механизма и огляделся по сторонам. Потом, проваливаясь по колено в снег, поспешил к приоткрытой двери, предназначенной для технического персонала. Поднимаясь по крутым резервным лестницам на крышу здания, он шел все медленнее и медленнее. Предстоящая встреча с Копперхедом не была безопасной затеей. А то обстоятельство, что на месте действия мог возникнуть еще и Шишел, превращало нервы Додо в натянутые струны. Поэтому, пробравшись наконец на условленное место встречи - в зал верхнего ресторана, он стал нервически неуклюж и суетлив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120