3) Как возможна метафизика вообще?
4) Как возможна метафизика как наука? Мы видим, что хотя разрешение этих задач должно
показать главным образом основное содержание критики, однако оно имеет и нечто
характерное, достойное внимания уже само по себе, а именно поиски источников данных
наук в самом разуме, с тем чтобы благодаря этому на самом деле исследовать и измерить
способность разума к априорному познаванию; именно таким образом сами эти науки
выигрывают если не в смысле своего содержания, то в отношении своего правильного
применения и, уясняя более важный вопрос своего общего происхождения, вместе с тем
дают повод к лучшему выяснению их собственной природы.

ГЛАВНОГО ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОГО ВОПРОСА ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КАК ВОЗМОЖНА ЧИСТАЯ МАТЕМАТИКА?
6
Здесь мы имеем великое и испытанное познание, объем которого уже теперь поразительно
обширен, а в будущем обещает безграничное расширение,- познание, содержащее в себе
совершенно аподиктическую достоверность, т. е. абсолютную необходимость,
{14}
следовательно, не покоящееся ни на каких основаниях в опыте, стало быть,
представляющее собой чистый проект разума и, кроме того, полностью синтетическое. как
же человеческий разум может осуществить такое познание совершенно a priori?" Так как эта
способность не опирается и не может опираться на опыт, не предполагает ли она какую-
нибудь априорную основу познания, которая глубоко скрыта, но должна быть обнаружена
благодаря этим его действиям, если только внимательно проследить их первые начала?
7
Но мы находим, что всякое математическое познание имеет ту особенность, что оно
должно показать свое понятие сначала в созерцании, и притом априорном, стало быть,
чистом, а не эмпирическом: без этого средства математика не может сделать ни одного
шага; поэтому ее суждения всегда интуитивны, тогда как философия должна
удовлетворяться дискурсивньгми суждениями из одних только понятий и может, конечно,
пояснить свои аподиктические учения посредством созерцания, но никогда не может
выводить их из него. Уже это наблюдение над природой математики указывает нам на
первое и высшее условие ее возможности, а именно: в ее основании должно лежать какое-
то чистое созерцание, в котором она может показывать все свои понятия in concrete и тем
не менее a priori, или, как говорят, конструировать их . Если мы в состоянии отыскать это
чистое созерцание и его возможность, то отсюда легко объяснить, как возможны в чистой
математике априорные синтетические положения и, стало быть, как возможна сама эта
наука; ведь так же как эмпирическое созерцание без труда позволяет нам синтетически
расширять в опыте наше понятие о каком-нибудь объекте созерцания, расширять его
новыми предикатами, которые доставляются самим созерцанием,- так будет это и в
чистом созерцании, с той лишь разницей, что в этом последнем случае синтетическое
суждение достоверно и аподиктично a priori (потому что содержит в себе то, что
необходимо находится в чистом созерцании, которое, будучи априорным, неразрывно
связано с понятием до всякого опыта или отдельного восприятия), а в первом случае
достоверно только a posteriori и эмпирически (потому что содержит лишь то, что
встречается в случайном эмпирическом созерцании).
8
Однако после этого шага трудность как будто скорее возрастает, чем уменьшается. Ведь
вопрос гласит теперь так: как можно нечто созерцать a priori? Созерцание есть такое
представление, которое оказалось бы непосредственно зависящим от присутствия
предмета. Поэтому кажется невозможным созерцать первоначально a priori, так как тогда
созерцание должно было бы иметь место без всякого предмета, присутствовавшего или
присутствующего, к которому бы оно относилось, и, следовательно, не могло бы быть
созерцанием. Понятия, правда, таковы, что некоторые из них, а именно те, что содержат
только мысль о предмете вообще, мы прекрасно можем составлять совершенно a priori, не
находясь в непосредственном отношении к предмету, например понятия величины,
причины и т.д.; но даже и они, чтобы придать им значение и смысл, нуждаются в
некотором приложении in concrete, т. е. в применении к какому-нибудь созерцанию,
посредством которого нам дается какой-нибудь предмет этого созерцания. Но как же
может созерцание предмета предшествовать самому предмету?
9
Если бы наше созерцание было таковым, что оно [представляло бы вещи так, как они
существуют сами по себе, то вообще не было бы никакого априорного "созерцания:
созерцание было бы всегда эмпирическим. В самом деле, то, что содержится в предмете
самом по себе, я могу узнать только тогда, когда он находится передо мной и дан мне.
Правда, и тогда непонятно, каким образом созерцание присутствующей вещи позволяет
мне познать, какова она сама по себе: не могут ее свойства переселиться в мою
способность представления; но если допустить эту возможность, то такое созерцание во
всяком случае не будет иметь место a priori, т. е. прежде, чем мне представится предмет;
{15}
иначе нельзя придумать никакого основания для отношения моего представления к
предмету, разве только допустить вдохновение. Таким образом, мое созерцание может
предшествовать действительному предмету и иметь место как априорное познание только
в том единственном случае, если оно не содержит ничего, кроме формы чувственности,
предшествующей в моем субъекте всяким действительным впечатлениям, через которые
предметы действуют на меня. В самом деле, то, что предметы чувств можно созерцать
только в соответствии с этой формой чувственности,- это я могу знать a priori. Отсюда
следует: положения, касающиеся только этой формы чувственного созерцания, будут
возможны и будут иметь силу для предметов чувств; и наоборот, созерцания, возможные a
priori, могут касаться только предметов наших чувств.
10
Итак, мы можем a priori созерцать вещи лишь через посредство формы чувственного
созерцания, благодаря которой мы можем, однако, познавать и объекты только так, как они
могут нам (нашим чувствам) являться, а не такими, какими они могут быть сами по себе; и
эта предпосылка безусловно необходима, если допустить априорные синтетические
положения как возможные или если понять и заранее определить их возможность, в
случае когда они действительно имеются.
Пространство и время -вот те созерцания, которые чистая математика кладет в основу всех
своих познаний и суждений, выступающих одновременно как аподиктические и
необходимые; в самом деле, математика должна показать все свои понятия сначала в
созерцании, а чистая математика - в чистом созерцании, т. е. она должна их
конструировать, без чего (так как она может действовать не аналитически, через
расчленение понятий, а лишь синтетически) ей нельзя сделать ни одного шага, именно
пока ей не хватает чистого созерцания, ведь только в чистом созерцании может быть дан
материал для априорных синтетических суждений. Геометрия кладет в основу чистое"
созерцание пространства. Арифметика создает понятия своих чисел последовательным
прибавлением единиц во времени; но в особенности чистая механика может создавать
свои понятия движения только посредством представления о времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36