Существенная черта, отличающая чистое математическое познание от всякого другого
априорного познания, состоит в том, что оно должно возникать отнюдь не из понятий, а
всегда только посредством конструирования понятий ("Критика", стр. 713) Следовательно,
так как чистая математика в своих положениях должна выйти за пределы понятий и
перейти к тому, что содержится в соответствующем понятию созерцании, то ее положения
никогда не могут и не должны получаться расчленением понятий, т. е. аналитически, и
потому они все синтетические.
Но я не могу не указать на тот вред, который причинило философии пренебрежение этим
вообще-то доступным всем и на первый взгляд незначительным наблюдением.
Почувствовав достойное философа призвание бросить свои взоры на всю сферу чистого
априорного познания, в котором человеческий рассудок притязает на столь значительные
достояния, Юм неосмотрительно исключил отсюда целую и притом самую важную
область, а именно чистую математику; он полагал, будто ее природа и, так сказать, ее
конституция основывается на совершенно иных принципах, а именно исключительно на
законе противоречия; и хотя он не классифицировал положения столь определенно и в
столь общем виде или в терминах, как это было сделано здесь мною, однако по сути дела
он утверждал, что чистая математика содержит только аналитические положения, а
метафизика - синтетические априорные. В этом он очень ошибался, и эта ошибка имела
крайне неблагоприятные последствия для всего его понимания. Не будь ее, он ставил бы
свой вопрос о происхождении наших синтетических суждений далеко за рамками своего
метафизического понятия причинности и a priori расширил бы его также и на возможность
математики, так как он должен был бы и ее признать столь же синтетической. Но тогда он
никак не мог бы основать свои метафизические положения на одном лишь опыте, потому
что в таком случае он точно так же подчинил бы опыту аксиомы чистой математики, а для
этого он был слишком проницателен. Хорошее общество, в котором тогда очутилась бы
метафизика, предохранило бы ее от опасности оскорбительного обращения, так как удары,
предназначенные для нее, попадали бы и математике, чего Юм не желал и не мог желать;
этот проницательный философ пришел бы таким образом к размышлениям вроде тех,
которыми мы теперь занимаемся, но которые от его неподражаемо прекрасного изложения
неизмеримо бы выиграли.
Собственно метафизические суждения все синтетические. Нужно различать
принадлежащие к метафизике суждения от собственно метафизических. Среди
принадлежащих к метафизике очень много аналитических суждений, но они служат лишь
средством для метафизических суждений, которые единственно составляют цель науки и
которые всегда синтетические. В самом деле, если понятия принадлежат к метафизике,
например понятие субстанции, то и суждения, возникающие из простого расчленения этих
понятий, также необходимо принадлежат к метафизике, например суждение субстанция
есть то, что существует только как субъект, и т. д.; и посредством некоторых таких
аналитических суждений мы стараемся дойти до дефиниции понятия. Но анализ чистого
рассудочного понятия (такого рода понятия содержит метафизика) осуществляется точно
{9}
так же, как и расчленение всякого другого, в том числе и эмпирического, понятия, не
принадлежащего к метафизике (например, воздух есть упругая жидкость, упругость которой
не уничтожается никакой известной нам степенью холода); поэтому собственно
метафизическим бывает только понятие, а не аналитическое суждение; действительно,
особенность и характерная черта метафизики заключается в порождении ее априорных
дознаний, которые, стало быть, следует отличать от того, что есть общего у метафизики со
всеми другими рассудочными познаниями; так, например, положение все
субстанциальное в вещах постоянно есть синтетическое и собственно метафизическое
положение.
Когда априорные понятия, составляющие материю и строительные камни метафизики,
заранее собраны по определенным принципам, тогда расчленение этих понятий имеет
большое значение; оно может быть изложено также как особая часть (как бы в качестве
philosophia definitiva), содержащая только аналитические, принадлежащие к метафизике
положения, отдельно от всех синтетических положений, составляющих самое метафизику.
В самом деле, такие расчленения не имеют какой-нибудь значительной пользы нигде,
кроме метафизики, т. е. в отношении тех синтетических положений, которые должны быть
произведены из этих предварительно расчлененных понятий.
Итак, вывод этого параграфа таков: метафизика имеет дело собственно с априорными
синтетическими положениями и только они составляют ее цель, для достижения которой
она, конечно, нуждается во многих расчленениях своих понятий, стало быть, в
аналитических суждениях, но эти расчленения осуществляются таким же образом, как и во
всяком другом виде познания, когда требуется только уяснить свои понятия посредством
расчленения их. Порождение же априорного познания как на основе созерцания, так и на
основе понятий и, наконец, порождение априорных синтетических положений, и притом
в философском познании, составляет главное содержание метафизики.
3. Примечание к общему делению суждении на аналитические и синтетические
Это деление необходимо в отношении критики человеческого рассудка, а потому
заслуживает быть в ней классическим; вообще-то я не знаю, где бы еще оно имело
значительную пользу. В этом я и нахожу причину, почему догматические философы,
искавшие источники метафизических суждений всегда только в самой метафизике, а не вне
ее, в законах чистого разума вообще, пренебрегали этим делением, которое, кажется,
напрашивается само собой, и почему знаменитый Вольф или его проницательный
последователь Баумгартен могли искать в законе противоречия доказательство для явно
синтетического закона достаточного основания ". Зато в "Опыте о человеческом рассудке"
Локка я уже нахожу намек на такое деление. Действительно, в 9 параграфе третьей главы
книги четвертой п следующем он сначала говорит о различном соединении
представлений в суждениях и об их источниках, один из которых он усматривает в
тождестве или противоречии (аналитические суждения), а другой - в существовании
представлений в субъекте (синтетические суждения), а затем признает (в п. 10), что наше
априорное познание последнего источника весьма ограниченно и почти совсем
ничтожно. Но в том, что он говорит об этом виде познания, так мало определенного и
возведенного в правила, что пет ничего удивительного, что это никому, даже Юму, не
дало повода к исследованию подобного рода положений. Действительно, таким общим и
тем не менее определенным принципам трудно научиться у других, которым они только
смутно представлялись. Нужно сначала дойти до них собственным размышлением, тогда
найдешь их и у других, где прежде их и не заметил бы, потому что сами авторы не знали,
что в основе их наблюдений лежит подобная идея. Впрочем, те, кто сам так никогда не
мыслит, все же настолько проницательны, чтобы выведывать все, после того как оно уже
было им показано, в том, что уже говорилось ранее, но в чем прежде никто этого не мог
заметить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36