если указать на одну из фигур и спросить, что же
это такое, то будет куда осмотрительнее и ближе к истине.
если он ответит <золото> и не станет говорить о треугольнике
и прочих рождающихся фигурах как о чем-то сущем, ибо в
то мгновение, когда их именуют, они уже готовы перейти во
что-то иное, - и надо быть довольным, если хотя бы с некото-
рой долей уверенности можно допустить выражение <такое>.
Вот так обстоит дело и с той природой, которая приемлет все
тела. Ее следует всегда именовать тождественной, ибо она
никогда не выходит за пределы своих возможностей; всегда
воспринимая все, она никогда и никоим образом не усваивае i
никакой формы, которая была бы подобна формам входящих
в нее вещей. Природа эта по сути своей такова, что принимаем
любые оттиски, находясь в движении и меняя формы под дей-
ствием того, что в нее входит, и потому кажется, будто она в
разное время бывает разной; а входящие в нее и выходящие из
нее вещи это подражания вечносущему, отпечатки по его
образцам, снятые удивительным и неизъяснимым способом.
О ЗРЕНИИ
Найдя, что передняя сторона благороднее и важнее задней.
боги уделили ей у нас больше подвижности. Сообразно с этим
нужно было, чтобы передняя сторона человеческого тела по-
лучила особое и необычное устройство; потому-то боги имен-
но на этой "тороне головной сферы поместили лицо, сопрягши
с ним все орудия промыслительной способности души, и опре-
делили, чтобы именно лицо по своей природе было причастно
руководительству.
Из орудий они прежде всего устроили те, что несут с собой
свет, то есть глаза, и сопрягли их с лицом вот по какой причине:
они замыслили, чтобы явилось тело, которое несло бы огонь.
не имеющий свойства жечь, но изливающий мягкое свечение.
и искусно сделали его подобным обычному дневному свету.
Дело в том, что внутри нас обитает особенно чистый огонь.
родственный свету дня: его-то они заставили гладкими и плот-
ными частицами изливаться через глаза; при этом они уплот-
нили как следует глазную ткань, но особенно в середине, что-
бы она не пропускала ничего более грубого, а только это1
чистый огонь. И вот когда полуденный свет обволакивает это
зрительное истечение и подобное устрем:шется к подобному,
они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом
226
lum i un (4/в - _t4 / гг. до н. э.)
направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляю-
щийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А
поскольку это тело благодаря своей однородности претерпе-
вает все, что с ним ни случится, однородно, то стоит ему
коснуться чего-либо или, наоборот, испытать какое-либо при-
косновение, и движения эти передаются уже всему телу, доходя
до души, отсюда возникает тот вид ощущения, который мы
именуем зрением. Когда же ночь скроет родственный ему огонь
дня, внутренний огонь как бы отсекается: наталкиваясь на то,
что ему не подобно, он терпит изменения и гаснет, ибо не
может слиться с близлежащим воздухом, не имеющим в себе
огня. Зрение бездействует и тем самым наводит сон. Дело в
том, что, когда мы при помощи устроенных богами природ-
ных укрытий для глаз, то есть век, запираем внутри себя силу
огня, последняя рассеивает и уравновешивает внутренние дви-
жения, отчего приходит покой.
ГЛАВНОЕ УПОДОБЛЕНИЕ (ОБРАЗ ПЕЩЕРЬ!)
Человеческую природу в отношении просвещенности и не-
освещенности можно уподобить вот какому состоянию...
1алеко в вышине, а между огнем и
ляя дорога, огражденная- глянь-
невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокус-
ки помещают своих помощников, когда поверх ширмы по-
(ывают кукол.
Это я себе представляю.
-- Так представь же себе и то, что за этой стеной другие
люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна
поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изобра-
жения живых существ, сделанных из камня и дерева. При
этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие
молчат.
Странный ты рисуешь образ и странных узников!
Подобных нам. Прежде всего разве ты думаешь, что, нахо-
дясь в таком положении, люди что-нибудь видят, свое ли или
8<
227ПЛАТОН (428 - 347 IT. до н. э.)
чужое, кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную
перед ними стену пещеры?
- Как же им видеть что-то иное, раз всю свою жизнь они
вынуждены держать голову неподвижно?
- А предметы, которые проносят там, за стеной? Не то же ли
самое происходит и с ними?
- - То есть?
- Если бы узники были в состоянии друг с другом беседовать.
разве, думаешь ты, не считали бы они, что дают названия
именно тому, что видят?
- Непременно так.
- Далее. Если бы в их темнице отдавалось эхом все, что бы ни
произнес любой из проходящих мимо, думаешь ты, они припи-
сали бы эти звуки чему-нибудь иному, а не проходящей тени?
- Клянусь Зевсом, я этого не думаю.
- Такие узники целиком и полностью принимали бы за исти-
ну тени проносимых мимо предметов.
- Это совершенно неизбежно.
- Понаблюдай же их освобождение от оков неразумия и исце-
ление от него, иначе говоря, как бы это все у них происходило,
если бы с ними естественным путем случилось нечто подобное.
Когда с кого-нибудь из них снимут оковы, заставят его
вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх
в сторону света, ему будет мучительно выполнять все это.
он не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи,
тень от которых он видел раньше. И как ты думаешь, что он
скажет, когда ему начнут говорить, что раньше он видел
пустяки, а теперь, приблизившись к бытию и обратившись
к более подлинному, он мог бы обрести правильный взгляд.
Да еще если станут указывать на ту или иную мелькающую
перед ним вещь и задавать вопрос, что это такое, и вдоба-
вок заставят его отвечать! Не считаешь ли ты, что это край-
не его затруднит и он подумает, будто гораздо больше прав-
ды в том, что он видел раньше, чем в том, что ему
показывают теперь?
- Конечно, он так подумает.
- А если заставить его смотреть прямо на самый свет, разве
не заболят у него глаза и не вернется он бегом к тому, что он в
силах видеть, считая, что это действительно достовернее тех
вещей, которые ему показывают?
- Да, это так.
228
11J1A1 UH (42S - 347 гг. до н. э.)
- Если же кто станет насильно тащить его по крутизне вверх,
в гору и не отпустит, пока не извлечет его на солнечный свет,
разве он не будет страдать и не возмутится таким насилием? А
когда бы он вышел на свет, глаза его настолько были бы
поражены сиянием, что он не мог бы разглядеть ни одного
предмета из тех, о подлинности которых ему теперь говорят.
- Да, так сразу он этого бы не смог.
- Тут нужна привычка, раз ему предстоит увидеть все то, что
там, наверху. Начинать надо с самого легкого: сперва смотреть
на тени, затем - на отражения в воде людей и различных пред-
метов, а уж потом - на самые вещи; при этом то, что на небе, и
самоё небо ему легче было бы видеть не днем, а ночью, то есть
смотреть на звездный свет и Луну, а не на Солнце и его свет.
- Несомненно.
- И наконец, думаю я, этот человек был бы в состоянии
смотреть уже на самоё Солнце, находящееся в его собственной
области, и усматривать его свойства, не ограничиваясь на-
блюдением его обманчивого отражения в воде или в других,
ему чуждых средах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
это такое, то будет куда осмотрительнее и ближе к истине.
если он ответит <золото> и не станет говорить о треугольнике
и прочих рождающихся фигурах как о чем-то сущем, ибо в
то мгновение, когда их именуют, они уже готовы перейти во
что-то иное, - и надо быть довольным, если хотя бы с некото-
рой долей уверенности можно допустить выражение <такое>.
Вот так обстоит дело и с той природой, которая приемлет все
тела. Ее следует всегда именовать тождественной, ибо она
никогда не выходит за пределы своих возможностей; всегда
воспринимая все, она никогда и никоим образом не усваивае i
никакой формы, которая была бы подобна формам входящих
в нее вещей. Природа эта по сути своей такова, что принимаем
любые оттиски, находясь в движении и меняя формы под дей-
ствием того, что в нее входит, и потому кажется, будто она в
разное время бывает разной; а входящие в нее и выходящие из
нее вещи это подражания вечносущему, отпечатки по его
образцам, снятые удивительным и неизъяснимым способом.
О ЗРЕНИИ
Найдя, что передняя сторона благороднее и важнее задней.
боги уделили ей у нас больше подвижности. Сообразно с этим
нужно было, чтобы передняя сторона человеческого тела по-
лучила особое и необычное устройство; потому-то боги имен-
но на этой "тороне головной сферы поместили лицо, сопрягши
с ним все орудия промыслительной способности души, и опре-
делили, чтобы именно лицо по своей природе было причастно
руководительству.
Из орудий они прежде всего устроили те, что несут с собой
свет, то есть глаза, и сопрягли их с лицом вот по какой причине:
они замыслили, чтобы явилось тело, которое несло бы огонь.
не имеющий свойства жечь, но изливающий мягкое свечение.
и искусно сделали его подобным обычному дневному свету.
Дело в том, что внутри нас обитает особенно чистый огонь.
родственный свету дня: его-то они заставили гладкими и плот-
ными частицами изливаться через глаза; при этом они уплот-
нили как следует глазную ткань, но особенно в середине, что-
бы она не пропускала ничего более грубого, а только это1
чистый огонь. И вот когда полуденный свет обволакивает это
зрительное истечение и подобное устрем:шется к подобному,
они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом
226
lum i un (4/в - _t4 / гг. до н. э.)
направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляю-
щийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А
поскольку это тело благодаря своей однородности претерпе-
вает все, что с ним ни случится, однородно, то стоит ему
коснуться чего-либо или, наоборот, испытать какое-либо при-
косновение, и движения эти передаются уже всему телу, доходя
до души, отсюда возникает тот вид ощущения, который мы
именуем зрением. Когда же ночь скроет родственный ему огонь
дня, внутренний огонь как бы отсекается: наталкиваясь на то,
что ему не подобно, он терпит изменения и гаснет, ибо не
может слиться с близлежащим воздухом, не имеющим в себе
огня. Зрение бездействует и тем самым наводит сон. Дело в
том, что, когда мы при помощи устроенных богами природ-
ных укрытий для глаз, то есть век, запираем внутри себя силу
огня, последняя рассеивает и уравновешивает внутренние дви-
жения, отчего приходит покой.
ГЛАВНОЕ УПОДОБЛЕНИЕ (ОБРАЗ ПЕЩЕРЬ!)
Человеческую природу в отношении просвещенности и не-
освещенности можно уподобить вот какому состоянию...
1алеко в вышине, а между огнем и
ляя дорога, огражденная- глянь-
невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокус-
ки помещают своих помощников, когда поверх ширмы по-
(ывают кукол.
Это я себе представляю.
-- Так представь же себе и то, что за этой стеной другие
люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна
поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изобра-
жения живых существ, сделанных из камня и дерева. При
этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие
молчат.
Странный ты рисуешь образ и странных узников!
Подобных нам. Прежде всего разве ты думаешь, что, нахо-
дясь в таком положении, люди что-нибудь видят, свое ли или
8<
227ПЛАТОН (428 - 347 IT. до н. э.)
чужое, кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную
перед ними стену пещеры?
- Как же им видеть что-то иное, раз всю свою жизнь они
вынуждены держать голову неподвижно?
- А предметы, которые проносят там, за стеной? Не то же ли
самое происходит и с ними?
- - То есть?
- Если бы узники были в состоянии друг с другом беседовать.
разве, думаешь ты, не считали бы они, что дают названия
именно тому, что видят?
- Непременно так.
- Далее. Если бы в их темнице отдавалось эхом все, что бы ни
произнес любой из проходящих мимо, думаешь ты, они припи-
сали бы эти звуки чему-нибудь иному, а не проходящей тени?
- Клянусь Зевсом, я этого не думаю.
- Такие узники целиком и полностью принимали бы за исти-
ну тени проносимых мимо предметов.
- Это совершенно неизбежно.
- Понаблюдай же их освобождение от оков неразумия и исце-
ление от него, иначе говоря, как бы это все у них происходило,
если бы с ними естественным путем случилось нечто подобное.
Когда с кого-нибудь из них снимут оковы, заставят его
вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх
в сторону света, ему будет мучительно выполнять все это.
он не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи,
тень от которых он видел раньше. И как ты думаешь, что он
скажет, когда ему начнут говорить, что раньше он видел
пустяки, а теперь, приблизившись к бытию и обратившись
к более подлинному, он мог бы обрести правильный взгляд.
Да еще если станут указывать на ту или иную мелькающую
перед ним вещь и задавать вопрос, что это такое, и вдоба-
вок заставят его отвечать! Не считаешь ли ты, что это край-
не его затруднит и он подумает, будто гораздо больше прав-
ды в том, что он видел раньше, чем в том, что ему
показывают теперь?
- Конечно, он так подумает.
- А если заставить его смотреть прямо на самый свет, разве
не заболят у него глаза и не вернется он бегом к тому, что он в
силах видеть, считая, что это действительно достовернее тех
вещей, которые ему показывают?
- Да, это так.
228
11J1A1 UH (42S - 347 гг. до н. э.)
- Если же кто станет насильно тащить его по крутизне вверх,
в гору и не отпустит, пока не извлечет его на солнечный свет,
разве он не будет страдать и не возмутится таким насилием? А
когда бы он вышел на свет, глаза его настолько были бы
поражены сиянием, что он не мог бы разглядеть ни одного
предмета из тех, о подлинности которых ему теперь говорят.
- Да, так сразу он этого бы не смог.
- Тут нужна привычка, раз ему предстоит увидеть все то, что
там, наверху. Начинать надо с самого легкого: сперва смотреть
на тени, затем - на отражения в воде людей и различных пред-
метов, а уж потом - на самые вещи; при этом то, что на небе, и
самоё небо ему легче было бы видеть не днем, а ночью, то есть
смотреть на звездный свет и Луну, а не на Солнце и его свет.
- Несомненно.
- И наконец, думаю я, этот человек был бы в состоянии
смотреть уже на самоё Солнце, находящееся в его собственной
области, и усматривать его свойства, не ограничиваясь на-
блюдением его обманчивого отражения в воде или в других,
ему чуждых средах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150