Второй обнаженный мужчина был еще жив. Он отчаянно трепыхался в точно таких же кожаных ремнях, пытаясь высвободиться, он выворачивал голову и смотрел на вошедших безумным взглядом, он в муках выдавливал из себя неразборчивое мычание и пускал изо рта коричневую пену. А по всему его телу торчали, колыхаясь от движений, длинные иглы - похожие на спицы, только с небольшими рукоятками на концах. Никаких проводов здесь не наблюдалось.
- Я спрашиваю, что вы делали с этим парнем? - зловеще осведомился доктор Джонс, указывая на умершего. Ответил пожилой медик:
- Кто вас уполномочил? - он до сих пор кипел возмущением.
- Урбах.
- Не сметь лгать! Райнгольд отсутствует, отбыл сегодня утром в Вену.
- Тогда меня уполномочило вот это, - Индиана показал револьвер. Затем прицелился для наглядности.
- Тему исследований утвердили герр Хорхер и герр Вольфганг, лично, заволновался ученый. - Что вам угодно?
- От чего вы лечите этих людей? Вы хирурги?
- Я историк, - с достоинством ответил ученый. - Я синаист. Специалист по древнему Китаю профессор фон Ойленбург, к вашим услугам…
- Историк? - удивился археолог. - Неужели коллега?
Времени было мало. Следовало поторапливаться. Доктор Джонс это прекрасно понимал, однако он не мог не задержаться на минуту-другую, чтобы поболтать с неожиданно встреченным коллегой. Тем более суть проводимых профессором фон Ойленбургом исследований прояснилась очень быстро. Оказывается, тому удалось обнаружить, а затем и расшифровать один из тайных трактатов по Чжень-Цзю - это такая область медицины, которая посвящена выявлению биологически активных точек организма и воздействию на них. Именно отсюда вышли иглотерапия, точеный массаж и прочие китайские штучки. Трактат был составлен в монастыре Южного Гуаньчжоу, где занимались выявлением "психических меридианов" человеческого тела. Особенно профессора Ойленбурга заинтересовали сведения о том, что предположительно в районе паха существуют "точки воли", воздействуя на которые можно полностью лишить человека способности сопротивляться - не только физически, но и, что самое главное, морально. Древние ученые исследовали эти точки слишком грубо, напрямик, и знали не большое их число. Кроме того, в монастыре не имели возможности пользоваться электричеством. Современный же ученый предположил, что если применить электроток, причем, разной степени интенсивности, удастся получить гораздо более широкий спектр реакций, в том числе и противоположных - то есть невероятное усиление воли. Но к сожалению, "точки воли" пока не обнаружены, приходится искать их вслепую…
Выстрел прервал короткую и увлекательную беседу. Рассказчик как бы случайно дотронулся до телефонного аппарата, а может, действительно случайно, так или иначе доктор Джонс среагировал совершенно автоматически. Историку-китаисту повезло, он умер без мучений, в отличии от его пациента.
- Ой, - Лилиан схватилась руками за щеки. - Сейчас сюда прибегут…
- Спокойно, - сказал Индиана. - Выгляни в коридор. Всем остальным стоять на местах.
Нет, на случайный выстрел никто не прибежал. Ночь, толстые стены, закупоренные окна, - все было, как в хорошем кино.
- Так будет с каждым, кто захочет поиграть в героя, - предупредил он. И посмотрел в глаза молодому сотруднику. - Ты тоже профессор, да?
Тот попятился:
- Я ассистент профессора Ойленбурга, я всего лишь ассистент…
- Твой Ойленбург был шизофреником, а не "профессором", - брезгливо бросил Джонс. - В этом замке, по-моему, вообще одни шизофреники собрались. Так какая у тебя "тема", парень? Ты убедился в моих полномочиях, чтобы ответить?
"Ассистент" забормотал:
- Под руководством профессора, честное слово… Тот же самый трактат, но мне поручили заняться "болевым меридианом"… Вот, пожалуйста, атлас точек, это я сам составлял… - он попытался взять дрожащими руками какие-то бумажки, но выронил их на пол. - Тема называется: "Исследование порога болевой чувствительности", отдельно по каждой точке. Вот диаграммы… - он рассыпал новую порцию бумажек, - …замеры времени до наступления шока… относительные характеристики, соотношение значимости точек, комбинации из точек…
- Они не шизофреники, а садисты, - выдохнула Лилиан. - Инди, я же ничего этого не знала!
- Нет, фройляйн, мы не какие-нибудь изверги, - с достоинством возразил человек в белом халате. - В других институтах, особенно медицинского профиля, исследования гораздо жестче. Я слышал, там ставят опыты по медленному обескровливанию организма, по переохлаждению, по перенагреванию, еще существует какая-то программа "камасутра казни", о которой я ничего кроме названия не знаю. А наш институт занимается прикладными вещами только в применении к древности.
- Ты где учился? - полюбопытствовал доктор Джонс.
- В Москве. Там многие наши учились. На историческом факультете МГУ, потом в исследовательском центре НКВД, с последующей стажировкой… "исследователь" начал успокаиваться, разговаривая на нейтральные темы. - В НКВД есть очень крупные синологи, и, кстати, это ведь я привез из Москвы копию китайского трактата, а фон Ойленбург присвоил…
- Сочувствую, - прервал его Джонс. - Лилиан, развяжи наконец несчастного. Вон, скальпель лежит. Что он так странно мычит, не понимаю?
Женщина, преодолев в себе что-то, взяла скальпель и подошла к столу. - Он не может разговаривать, - подал голос дежурный Коппи. - Его сегодня утром окончательно забрали, но вчера тоже забирали, чтобы голосовые связки подрезать.
- Подрезать? - изумился Джонс. Сколько лет занимается прикладной археологией, а до сих пор не потерял способности удивляться.
- Ну, да. Хотя, может, не голосовые связки, кто их разберет, умников. Здесь в лаборатории что-то делают против крика, они же без наркоза работают. А когда летом окна открывали, герру Урбаху все было слышно. Его это сильно раздражало, вот он и приказал принимать меры против шума, еще летом приказал.
- Встань рядом с операционным столом, - кивнул Джонс шарфюреру. Нет, с другой стороны, рядом с теоретиком-практиком.
Лилиан уже вспорола ремни, державшие жертву на столе и вернулась к Индиане. Мужчина неуверенно зашевелил освободившимися конечностями.
Индиана демонстративно достал "Парабеллум", - так, чтобы видно было каждое его движение, - освободил предохранитель и дослал патрон. Лица у немцев вдруг обвисли, колени резко ослабели, однако время для кары еще не наступило.
- Держи, - Индиана протянул оружие Лилиан. - Достаточно нажать на спусковой крючок, - затем обратился к поджавшим мошонки собеседникам:
- При малейшем вздохе она вас застрелит, и я не советую сомневаться в моих словах. Эта женщина - просто зверь, женщина-монстр. Гораздо страшнее меня, я сам ее побаиваюсь, - затем снова к Лилиан, уже по-английски: - Ты, главное, не психуй, я скоро. Держи этих ублюдков на мушке, ни на что не отвлекайся… - и прощальная речь была закончена.
Доктор Джонс открыл окно и без колебаний покинул комнату, встав ногами на наружный подоконник. Из под его одежды появился на свет верный "Пацифист". Рукоятку удалось закрепить в раме, а кнутовище доктор взял с собой, постепенно разматывая. Сзади была пропасть, высотой ровно с пятиэтажную башню. Он двигался осторожными мелкими шажками - лицом к стене, держась крепкими пальцами за детали орнамента.
На карниз подоконного парапета, в нишу со скульптурой кариатиды, обогнув полуколонну, снова в нишу, теперь со скульптурой герма, снова на карниз и - вот он, наружный подоконник заветного окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
- Я спрашиваю, что вы делали с этим парнем? - зловеще осведомился доктор Джонс, указывая на умершего. Ответил пожилой медик:
- Кто вас уполномочил? - он до сих пор кипел возмущением.
- Урбах.
- Не сметь лгать! Райнгольд отсутствует, отбыл сегодня утром в Вену.
- Тогда меня уполномочило вот это, - Индиана показал револьвер. Затем прицелился для наглядности.
- Тему исследований утвердили герр Хорхер и герр Вольфганг, лично, заволновался ученый. - Что вам угодно?
- От чего вы лечите этих людей? Вы хирурги?
- Я историк, - с достоинством ответил ученый. - Я синаист. Специалист по древнему Китаю профессор фон Ойленбург, к вашим услугам…
- Историк? - удивился археолог. - Неужели коллега?
Времени было мало. Следовало поторапливаться. Доктор Джонс это прекрасно понимал, однако он не мог не задержаться на минуту-другую, чтобы поболтать с неожиданно встреченным коллегой. Тем более суть проводимых профессором фон Ойленбургом исследований прояснилась очень быстро. Оказывается, тому удалось обнаружить, а затем и расшифровать один из тайных трактатов по Чжень-Цзю - это такая область медицины, которая посвящена выявлению биологически активных точек организма и воздействию на них. Именно отсюда вышли иглотерапия, точеный массаж и прочие китайские штучки. Трактат был составлен в монастыре Южного Гуаньчжоу, где занимались выявлением "психических меридианов" человеческого тела. Особенно профессора Ойленбурга заинтересовали сведения о том, что предположительно в районе паха существуют "точки воли", воздействуя на которые можно полностью лишить человека способности сопротивляться - не только физически, но и, что самое главное, морально. Древние ученые исследовали эти точки слишком грубо, напрямик, и знали не большое их число. Кроме того, в монастыре не имели возможности пользоваться электричеством. Современный же ученый предположил, что если применить электроток, причем, разной степени интенсивности, удастся получить гораздо более широкий спектр реакций, в том числе и противоположных - то есть невероятное усиление воли. Но к сожалению, "точки воли" пока не обнаружены, приходится искать их вслепую…
Выстрел прервал короткую и увлекательную беседу. Рассказчик как бы случайно дотронулся до телефонного аппарата, а может, действительно случайно, так или иначе доктор Джонс среагировал совершенно автоматически. Историку-китаисту повезло, он умер без мучений, в отличии от его пациента.
- Ой, - Лилиан схватилась руками за щеки. - Сейчас сюда прибегут…
- Спокойно, - сказал Индиана. - Выгляни в коридор. Всем остальным стоять на местах.
Нет, на случайный выстрел никто не прибежал. Ночь, толстые стены, закупоренные окна, - все было, как в хорошем кино.
- Так будет с каждым, кто захочет поиграть в героя, - предупредил он. И посмотрел в глаза молодому сотруднику. - Ты тоже профессор, да?
Тот попятился:
- Я ассистент профессора Ойленбурга, я всего лишь ассистент…
- Твой Ойленбург был шизофреником, а не "профессором", - брезгливо бросил Джонс. - В этом замке, по-моему, вообще одни шизофреники собрались. Так какая у тебя "тема", парень? Ты убедился в моих полномочиях, чтобы ответить?
"Ассистент" забормотал:
- Под руководством профессора, честное слово… Тот же самый трактат, но мне поручили заняться "болевым меридианом"… Вот, пожалуйста, атлас точек, это я сам составлял… - он попытался взять дрожащими руками какие-то бумажки, но выронил их на пол. - Тема называется: "Исследование порога болевой чувствительности", отдельно по каждой точке. Вот диаграммы… - он рассыпал новую порцию бумажек, - …замеры времени до наступления шока… относительные характеристики, соотношение значимости точек, комбинации из точек…
- Они не шизофреники, а садисты, - выдохнула Лилиан. - Инди, я же ничего этого не знала!
- Нет, фройляйн, мы не какие-нибудь изверги, - с достоинством возразил человек в белом халате. - В других институтах, особенно медицинского профиля, исследования гораздо жестче. Я слышал, там ставят опыты по медленному обескровливанию организма, по переохлаждению, по перенагреванию, еще существует какая-то программа "камасутра казни", о которой я ничего кроме названия не знаю. А наш институт занимается прикладными вещами только в применении к древности.
- Ты где учился? - полюбопытствовал доктор Джонс.
- В Москве. Там многие наши учились. На историческом факультете МГУ, потом в исследовательском центре НКВД, с последующей стажировкой… "исследователь" начал успокаиваться, разговаривая на нейтральные темы. - В НКВД есть очень крупные синологи, и, кстати, это ведь я привез из Москвы копию китайского трактата, а фон Ойленбург присвоил…
- Сочувствую, - прервал его Джонс. - Лилиан, развяжи наконец несчастного. Вон, скальпель лежит. Что он так странно мычит, не понимаю?
Женщина, преодолев в себе что-то, взяла скальпель и подошла к столу. - Он не может разговаривать, - подал голос дежурный Коппи. - Его сегодня утром окончательно забрали, но вчера тоже забирали, чтобы голосовые связки подрезать.
- Подрезать? - изумился Джонс. Сколько лет занимается прикладной археологией, а до сих пор не потерял способности удивляться.
- Ну, да. Хотя, может, не голосовые связки, кто их разберет, умников. Здесь в лаборатории что-то делают против крика, они же без наркоза работают. А когда летом окна открывали, герру Урбаху все было слышно. Его это сильно раздражало, вот он и приказал принимать меры против шума, еще летом приказал.
- Встань рядом с операционным столом, - кивнул Джонс шарфюреру. Нет, с другой стороны, рядом с теоретиком-практиком.
Лилиан уже вспорола ремни, державшие жертву на столе и вернулась к Индиане. Мужчина неуверенно зашевелил освободившимися конечностями.
Индиана демонстративно достал "Парабеллум", - так, чтобы видно было каждое его движение, - освободил предохранитель и дослал патрон. Лица у немцев вдруг обвисли, колени резко ослабели, однако время для кары еще не наступило.
- Держи, - Индиана протянул оружие Лилиан. - Достаточно нажать на спусковой крючок, - затем обратился к поджавшим мошонки собеседникам:
- При малейшем вздохе она вас застрелит, и я не советую сомневаться в моих словах. Эта женщина - просто зверь, женщина-монстр. Гораздо страшнее меня, я сам ее побаиваюсь, - затем снова к Лилиан, уже по-английски: - Ты, главное, не психуй, я скоро. Держи этих ублюдков на мушке, ни на что не отвлекайся… - и прощальная речь была закончена.
Доктор Джонс открыл окно и без колебаний покинул комнату, встав ногами на наружный подоконник. Из под его одежды появился на свет верный "Пацифист". Рукоятку удалось закрепить в раме, а кнутовище доктор взял с собой, постепенно разматывая. Сзади была пропасть, высотой ровно с пятиэтажную башню. Он двигался осторожными мелкими шажками - лицом к стене, держась крепкими пальцами за детали орнамента.
На карниз подоконного парапета, в нишу со скульптурой кариатиды, обогнув полуколонну, снова в нишу, теперь со скульптурой герма, снова на карниз и - вот он, наружный подоконник заветного окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143